Сплавы России
Деньги из казны отдали металлургическим олигархам, которые считались флагманами российского капитализма, а на самом деле оказались несостоятельными должниками. Теперь мы будем расплачиваться за их образ жизни, их потребление, яхты, самолеты, лондонские особняки, девочек и офшорный патриотизм.
Если поначалу казалось, что государство, щедрой и твердой рукой бросая на борьбу с кризисом все новые и новые ресурсы, спасает экономику от коллапса, то по прошествии времени крепнет ощущение, что эти деньги идут на спасение или просто обогащение вполне конкретных лиц и структур. Мы решили назвать их поименно и оценить, насколько полезной была помощь им с точки зрения реальных интересов государства.
«Наживаться на кризисе вдвойне преступно», — похоже, эти слова президента Медведева касаются исключительно малого и среднего бизнеса. Тем временем «капитаны» горнорудного и металлургического бизнеса создают на базе своих структур мегахолдинг, а часть обязательств перед госбанками обменивают на участие государства в капитале новой компании. Олигархи считают сделку «приятной во всех отношениях»: после кризиса государство якобы сможет выгодно продать свою долю, сами же «национальные чемпионы» получат отсрочку от надвигающегося банкротства. Благодаря все тому же государству.
Загвоздка в том, что в ближайшие пять — семь лет ожидать реинкарнации фондового пузыря и прежних капитализаций бессмысленно, да и цены на металлы на мировых рынках не скоро достигнут докризисного уровня. Хотя бы потому, что в мире еще долго не будет «горячих» денег, а контроль за фондовым рынком предполагается значительно усилить. Получается, что представители крупного бизнеса вновь, как и в середине «лихих 90-х», пытаются решить свои проблемы за счет казны.
Краткий курс истории
Идея создать горнорудный концерн витала во властном воздухе еще год назад. Российским олигархам и их кураторам из правительства не давали спокойно спать примеры австралийско-британских компаний BHP Billiton и Rio Tinto, крупнейших транснациональных горнорудных групп. Первая была основана в 2001 году путем объединения австралийской Broken Hill Proprietary Company (BHP) и британской Billiton, вторая отличилась тем, что в 2007 году приобрела канадскую металлургическую компанию Alcan Inc. — третьего в мире производителя алюминия. На середину мая 2008 года капитализация BHP Billiton составляла $156,9 млрд, Rio Tinto — более $131,1 млрд.
Если бы российский горнорудный концерн был создан в мае 2008 года в составе «Норильского никеля», РУСАЛа и «Металлоинвеста», его капитализация составила бы $127,5 млрд — почти столько же, сколько у Rio Tinto. IPO нового мегахолдинга, на котором могли быть размещены, например, 25% акций, принесло бы их учредителям гигантские средства — около $32 млрд! «Роснефть», сумевшая привлечь в 2006 году $10,7 млрд, или ВТБ, собравший годом позже $8,8 млрд, отдыхают.
Почему же в те «тучные» времена слияния не получилось? Одним из виновников размолвки считается г-н Дерипаска, предполагавший создать горно-металлургический гигант путем объединения только лишь РУСАЛа и «Норникеля». В свою очередь, «Металлоинвест» также не горел желанием видеть своим партнером обремененного долгами алюминиевого короля, предпочитая дружить со статусными «Ростехнологиями». Как бы там ни было, весной и летом 2008 года объединения не произошло, а осенью наступил кризис.
Уважаемые люди
Как видно, основными героями потенциальной сделки являются «Норникель», РУСАЛ и «Металлоинвест». Все они считаются гордостью российской промышленности. Однако лишь РУСАЛ можно считать относительно российской компанией, единственному иностранному акционеру которой, швейцарскому Glencore, принадлежит всего 10,3% акций. В «Норникеле» российских акционеров двое — потанинское ЗАО «КМ Инвест» (7,4% капитала) и «Металлоинвест» (4%), все остальные — иностранцы. Что же касается самого «Металлоинвеста» — то это 100-процентная офшорная фирма, акционерами которой являются три кипрские компании и одна компания с Британских Виргинских островов.
Если бы создание горнорудного концерна произошло год назад, он стал бы второй по капитализации российской корпорацией после «Газпрома». В наши дни капитализация «Норникеля» упала в 7 раз, а реальную стоимость РУСАЛа и «Металлоинвеста» определить и вовсе затруднительно, поскольку их акции не торгуются на бирже. Для справки: капитализация других возможных участников объединения, «Евраза» и «Мечела», снизилась соответственно в 14 и 18 раз.
Попробуем рассчитать примерную стоимость компаний Дерипаски и Усманова, скорректировав максимальную стоимость этих структур (в мае прошлого года РУСАЛ оценивался в $40 млрд, «Металлоинвест» — в $30 млрд) на величину снижения капитализации прообраза нового холдинга Rio Tinto. С мая прошлого года по 30 января года нынешнего капитализация Rio Tinto уменьшилась со $131,1 млрд до $33,9 млрд, или в 3,9 раза. Таким образом, на начало февраля условная стоимость РУСАЛа оценивалась в $10,3 млрд, «Металлоинвеста» — в $7,7 млрд.
Показатели можно было бы считать внушительными, если б не долги. Сравнение текущей стоимости компаний с их обязательствами свидетельствует: все горно-металлургические компании России — потенциальные банкроты.
Занятная получается картина. Если «Норникель» должен «всего» в 1,7 раза больше своей нынешней стоимости, то «Евраз» Абрамова и Абрамовича — в 3,2 раза, а многострадальный «Мечел» Зюзина — в 4,5 раза больше. Конечно, собственники назовут текущую стоимость своих компаний несправедливой. Странно, однако, что в прошлые годы, когда привлекались многомиллиардные займы, наши герои придерживались диаметрально противоположной точки зрения.
Доходит до того, что «Металлоинвест», вместе с «Ростехнологиями» выигравший 10 сентября прошлого года конкурс на право разработки крупнейшего в России Удоканского медного месторождения, уже почти пять месяцев не может оплатить остаток взноса в 10,5 млрд рублей. Хотя по законодательству деньги должны быть внесены в казну в течение 30 дней после подведения итогов. Другой пример: банк «Союз», принадлежащий структурам РУСАЛа, в конце прошлого года заморозил программу образовательных кредитов «Кредо» — не нашлось нескольких сотен миллионов рублей на предоставление очередных кредитных траншей студентам. Казалось бы, залезь в собственный карман и оплати. Не тут-то было — деньги, выведенные олигархами за границу, в Россию не возвращаются.
Так что помочь «капитанам бизнеса» может только чудо. Или государство.
Частно-государственная афера
Если в прошлом году целью создания мегахолдинга считалось привлечение многомиллиардных инвестиций (если б все случилось так, как задумывалось, внешний долг страны увеличился бы на несколько десятков миллиардов долларов). В начале этого года, когда цены на металлы упали в 2—2,5 раза, а капитализация — в среднем на порядок, на первый план вышла иная задача: переложить часть своих обязательств на плечи государства. Причем сделать это под видом госучастия в акционерном капитале нового горнорудного концерна. К тому же перекладывать есть что: по разным данным, РУСАЛ должен госбанкам не менее $6 млрд, «Металлоинвест» — около $5 млрд, а «Норникель» только ВТБ должен отдать $3 млрд, не говоря о других займах.
На начало февраля стороны четко обозначили свои позиции: «Норникель» и РУСАЛ считают, что сливаться в горно-металлургическом экстазе кроме них должны «Металлоинвест», «Евраз» и «Мечел». В «Металлоинвесте» придерживаются иных взглядов — там видят новый холдинг не в форме «братской могилы» должников, а в составе «Норникеля» и самого «Металлоинвеста». Еще одному участнику обеих схем, госкорпорации «Ростехнологии», как представителю государства должно отойти до 30% акций вновь созданной структуры. В обмен на прощение долгов, разумеется.
Первый вариант слияния предполагает, что государство «простит» олигархам не менее $9 млрд, второй базируется на предоставлении из резервов страны $10—12 млрд, которые опять же пойдут на погашение кредитов. Если сделка состоится, государство должно будет возместить банкам их потери. Источник один — международные резервы, коих на 23 января 2009 года оставалось $386,5 млрд, в том числе $225,1 млрд — в суверенных фондах. При этом совокупный внешний долг страны на 1 октября прошлого года составлял $540,5 млрд.
Во всей этой истории есть еще один очень важный аспект. Сегодня становится все более заметным раскол и в политической, и в бизнес-элите, поскольку одни участники проекта тяготеют к президентским структурам, а другие — к правительственным. Явным признаком принципиальных расхождений является растущая апелляция к обществу, выражающаяся в представлении позиций сторон с помощью любых публичных инструментов. В то же время сохранение государственной и экономической устойчивости в кризисный период возможно только при консолидации политических и экономических групп влияния. Негативные последствия властной поляризации не идут ни в какое сравнение с теми $10 млрд, которые достанутся победителям.
