Спасти олигарха

Предложение бизнесмена Дмитрия Босова продать свои угольные активы на Таймыре крупным компаниям с госучастием («всего» за 6 млрд рублей!) уже в который раз обозначило две проблемы современной России.

Во-первых, явную неспособность олигархов, ставших богачами в лихие девяностые, делать бизнес в современных условиях. Во-вторых, попытки решить свои проблемы за счет государства. То есть, путем продажи активов, ставших грузом, компаниям с госучастием, многие из которых начинают превращаться в свалки активов с отрицательным эффектом. А ведь эти покупки осуществляются за счет нас с вами, налогоплательщиков. Грубо говоря, это мы оплачиваем сделки, по которым олигархи избавляются от кучи проблем и еще за это получают большие деньги.

Из открытых источников известно, что герой нашего материала Дмитрий Босов предлагает активы Росатому, Ростеху, Роснефти. Причины продажи, по мнению экспертов, снижение цен и спроса на уголь, а также претензии со стороны Росприроднадзора. Но так ли это?

Чтобы разобраться во всем этом, стоит сначала выяснить, кто же такой сам Дмитрий Босов. В 2019 году он занял 102-е место в рейтинге богатейших бизнесменов России по версии Forbes. Его состояние издание оценило в 950 миллионов долларов.

В девяностые годы его считали партнером весьма неоднозначного бизнесмена Льва Черного, близкого к Борису Березовскому. Тогда Босов представлял Trans World Group, которой владел Черной. Он занимался поставками сырья на заводы, подконтрольные TWG, через компанию «Энергопром». И именно его Черной пытался «завести» в здание на Охотном Ряду и даже, как говорят, прочил на пост замглавы администрации президента.

Сам Босов позже называл все это провокацией. Отрицал свое участие в этом «заговоре» и Лев Черной. Но, как говорится, дыма без огня не бывает.

Хотя, в общем-то, Босов особенно и не скрывал, что в девяностые бизнес делался своеобразно. «Время было такое – опасное», – сказал он в одном из своих интервью, рассказывая о том, как за семь лет сколотить состояние в два миллиарда долларов. Позднее он с ностальгией вспоминал, как в 1991 году сделал около 5 млн рублей (около 100 тыс. долларов по курсу на тот момент) на перепродаже двух вагонов горчичников. Спустя годы на место горчичников пришли металл и энергетические ресурсы.

Неоднозначные методы ведения бизнеса были нечужды участнику списка Forbes и в другие годы.

Например, стать совладельцем Никопольского завода ферросплавов (НЗФ) Дмитрию Босову помогла «оранжевая революция» на Украине и крепкие связи среди украинских олигархов. Одной фамилии Игоря Коломойского, владевшего четвертью акций НФЗ, уже достаточно для того, чтобы понять круг украинских друзей господина Босова.

Кстати, некоторые СМИ на Украине предполагали, что стать совладельцем НФЗ Босову помогал не только Коломойский, но и бывший премьер-министра этой страны Юлия Тимошенко. И снова Босов все отрицает. По его словам, он вошел в этот бизнес цивилизованно. Ну, если считать, что жертв не было и из автоматов не стреляли при распределении акций НФЗ, то можно сказать и так.

С самого начала Босова преследует репутации человека, системно выводящего деньги за рубеж. По некоторым сведениям, вместе с Львом Черным они вывели порядка 100 млн USD. Чтобы оценить истинные размеры «финансового спрута», выпестованного Босовым, достаточно сказать, что наряду с «Энергопромом» наиболее активно реализовывали схемы ухода от налогообложения компании «Рафко лимитед», «Констант», «Корвис», «ПиФ», «Поликорп», «Полиэкспорт», «Ресурс», а также многочисленные фирмы-однодневки, создаваемые для проведения одной или нескольких операций.

В Сети можно найти свидетельства его дружбы с разными «авторитетными» гражданами, которых принято называть ворами в законе. Ну, и понятно, что с кем поведешься, от того и наберешься. Не зря же Босова связывают, к примеру, с атакой на ОАО «ПО «Усть-Илимский ЛПК».

Поэтому вероятность договоренностей «Росатома» и других госкомпаний с Босовым по приобретению его активов вызывает много вопросов. Как экономических, так и просто человеческих.

Понятное дело, что таким персонажем активно интересовалось ФСБ. В итоге чекисты заподозрили его Арктическую горную компанию (АГК) в незаконной добыче угля, который затем незаконно вывозился за рубеж без уплаты налогов и экспортных пошлин, всего на сумму 2,1 миллиарда рублей.

В отношении руководителей АГК было возбуждено уголовное дело. И ходят очень упорные слухи о том, что наживку на АГК дал находящийся сейчас под следствием экс-глава Открытого правительства Михаил Абызов.

Кстати, Босов и Абызов – давние партнеры. Некоторые СМИ в свое время писали, что «Босов и Абызов через ряд фирм-прокладок совместно владели угольным разрезом «Кийзасский» на Кузбассе, доходы от добычи шли на офшорные счета. Только с 2014 года по 30 сентября 2016 года компанией Босова было незаконно добыто угля на сумму свыше 2 млрд. рублей.

Потом у Босова начались проблемы с Росприроднадзором. В 2017 году ведомство выдвинуло компании Босова и его партнера Исаева ряд претензий, суть которых заключалась в том, что компания Босова в апреле 2014 года получила лицензию на разведочные работы на участке «р.Малая Лемберова» (Долгано-Ненецкий район Красноярского края).

Однако, как установили специалисты Росприроднадзора, компания вышеуказанных господ вместо геологоразведки банально добывала уголь. Без лицензии и, соответственно, разрешения.

В связи с предложением о продаже угольных активов в СМИ появилось много материалов, авторы которых вспомнили все «трудные моменты» из биографии бизнесмена. Кто-то скажет, что против Босова ведется жесткая информационная война. Но ведь было все это, о чем пишут и говорят. И неоднозначные методы ведения бизнеса, и связь с Березовским, Черным, Абызов и криминальными авторитетами, и незаконная добыча угля, и офшоры, и загрязнение окружающей среды, и итальянские виллы за миллионы евро.

Критике подверглось и предложение Босова об участии в стратегически важном транспортном проекте. Бизнесмен написал письмо президенту, в котором сообщил о готовности за счет собственных средств построить второй Северомуйский тоннель на БАМе на севере Бурятии, стоимость которого оценивается минимум в 260-300 млрд рублей. Взамен он просит предоставить группе «Сибантрацит» право приоритетного провоза 50 млн тонн угля в год.

Раньше президента отреагировали все те же Telegram-каналы, где появилось предположение, что и здесь Босов вводит всех в заблуждение, в то время как сам сможет даже заработать в ходе реализации этого проекта. Неназванные источники утверждали, что горные породы, через которые должен будет пролегать туннель, якобы насыщены антрацитом – высококачественным углем, и под видом постройки тоннеля Босов планирует применить гидравлическую систему его добычи, что по факту будет являться хищением в особо крупном размере. По оценкам экспертов, прибыль от добычи перекроет стоимость постройки тоннеля в несколько раз.

Способ ведения бизнеса Босова давно вызывает вопросы. Видимо, вся прибыль записывается на его флагманы – «Аллтек» и «Сибантрацит», в то время как реально занимающиеся добычей компании терпят убытки.

А ведь когда-то входил Босов в угольный бизнес очень красиво. История эта началась в 2012 году, когда в России были созданы Открытое правительство и угольная компания «Востокуголь» (вошла в группу «Аллтек»). Последней досталась лицензия на разработку угольного месторождения на участке «Урегольский» рядом с кузбасским городом Мыски. Участок изначально примыкал к разрезу «Сибиргинский» компании «Южный Кузбасс» (входит в группу «Мечел»), но был странным образом передан новообразованной «Востокуголь» для создания разреза «Кийзасский». Странно было то, что при стартовой цене в 700 миллионов рублей мечеловцы предложили за участок 1 миллиард, а «Востокуголь» в итоге получил его за 300 миллионов. В итоге владельцами «Кийзасского» стали Дмитрий Босов и Михаил Абызов. Открытие разреза торжественно анонсировал Андрей Гаммершмидт, заместитель губернатора по угольной промышленности. Он тогда рассказал, что почти весь добываемый на «Кийзасском» уголь будет идти на экспорт, но умолчал, что и сам разрез принадлежит компании, зарегистрированной на Кипре.

Очень скоро обнаружилось, что разрез «Кийзасский» расположен слишком близко к некоторым населенным пунктам, где компактно проживают шорцы – малочисленный коренной народ. Шорские поселки Чувашка и Казас пришлось ликвидировать, жить в них оказалось невозможно. С этого начался конфликт босово-абызовского бизнеса с Ассоциацией шорского народа.

В итоге жители ликвидируемых поселков получили компенсации за жилье, а Ассоциация шорского народа – многомиллионное пожертвование.

Так что, Михаил Абызов на предстоящем суде может смело утверждать, что спонсировал экозащитное движение в Кузбассе и общественные организации коренных народов Сибири. Глядишь, зачтется.

В общем, свой бизнес Босов ведет в стиле «авторитетного бизнесмена». Правда, на каждый авторитет находится авторитет покруче. Здесь можно вспомнить историю, о которой «ОГ» рассказывала еще в 2018 году. Тогда известные личности Игорь Сечин и Эдуард Худайнатов хотели отжать у Босова «Сибирский антрацит» и «Востокуголь».

Босову сделали вполне конкретное предложение продать бизнес. Когда уговорить не вышло, началась осада в виде информационных атак от анонимных телеграм-каналов. Цель была показать, что дни Босова сочтены и с ним не стоит иметь никаких дел. Припомнили Босову и его неоднозначные знакомства, и повальные проекты, и зарубежное имущество, и инвестиции в экономику других стран, и даже выращивание марихуаны на территории США.

Угольщики поясняют, что причин борьбы за «Сибирский Антрацит» две: компания в основном работает на экспорт, т.е новый собственник сразу получает готовый доступ к рынкам, в первую очередь, к азиатским; компания хорошо управляется, поэтому на её основе эффективнее собирать уже более проблемные угольные активы.

Политологи, памятуя о судьбе других соперников Игоря Сечина, предрекли владельцу «Сибирского антрацита» Дмитрию Босову два стандартных сценария – и оба негативных. Один – поглощение компании структурами «Роснефти» значительно ниже реальной капитализации актива либо использование против несговорчивого Босова правоохранительного ресурса, что уже было продемонстрировано на гораздо более весомых фигурах. Достаточно вспомнить о судьбе бывшего главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева и итог борьбы с Владимиром Евтушенковым при поглощении «Роснефтью» принадлежавшей АФК «Система» «Башнефти».

Однако, тогда вмешался Кремль, который посоветовал всесильному Сечину не лезть в чужие дела, а заниматься своими. И «большие ребята» от Босова отстали.

Возможно, именно поэтому Босов и попросил у Путина приоритетный доступ к БАМу и Транссибу, пообещав взамен построить второй Северомуйский тоннель.

Желание Босова получить приоритетный доступ на БАМ и Транссиб беспрецедентное. «Многие угольщики мечтают «с мигалкой» провозить свои грузы на Дальний Восток», – иронизируют два собеседника в угольных компаниях. За счет увеличения скорости и экономии на вагонной составляющей можно снизить стоимость перевозки угля до 200 руб. за 1 т, комментирует гендиректор «Infoline-аналитики» Михаил Бурмистров. Это может дать компании до 10 млрд руб. экономии в год, но с затратами на строительство второго Северомуйского тоннеля это коррелирует слабо, заключает Бурмистров.

Но видно слишком многого захотел господин Босов. И договориться не удалось. Более того, ходят разговоры, что за наглость его снова начнут «топить». С учетом претензий ФСБ и судебных исков по инициативе Росприроднадзора» и убыточности некоторых активов, бизнесмен лихорадочно ищет возможность избавиться от ставшего балластом «Востокугля». Тут бы удивиться. Кому нужен такой горе-бизнес? И ответ есть. Государству. Вернее, госкомпаниям. В данном случае, одним из потенциальных покупателей детища Босова может стать «Росатом».

Почему в игру может вступить «Росатом», спросите вы? Официально эксперты могут называть следующую причину.

В конце 2018-го правительство назначило «Росатом» единым инфраструктурным оператором по развитию Северного морского пути и поставило задачу увеличить здесь грузооборот. Добыча и продажа угля может этому способствовать. Но есть одно «но».

Как отмечал заместитель гендиректора «Росатома» Вячеслав Рукша (руководитель проекта по развитию СМП), реализация проекта по добыче 19 млн т. угля к 2024 году на Таймыре, предложенного босовским «ВостокУглем», может сдвинуться на год позже. Еще одной проблемой этого проекта является то, что у «ВостокУгля» нет своего флота ледового класса для вывоза угля в зимний период. А это значит, что для достижения хотя бы намека на рентабельность «Росатому» придется вкладывать сюда огромные средства. Другими словами, сначала за счет налогоплательщиков, возможно, будет куплен убыточный бизнес, а потом за их же счет сюда придут инвестиции.

В «Росатоме» не могут не знать о том, что «Арктическая горная компания» за последние несколько лет заработала себе «славу» проблемного и убыточного актива. В связи с этим возникает закономерный вопрос, зачем это государству?

Да, в свое время Босов и его бизнес-партнеры возлагали на угольное месторождение на Таймыре большие надежды. Так, в 2017 году бизнесмен заявил, что он и его партнеры планируют наращивать добычу на 5 млн. тонн каждый год, чтобы к 2022-2023 годам выйти на 30 млн. тонн общей добычи. Но затем Босов и К снизили планку до 19 млн. тонн общей добычи к 2024 году. С другой стороны, Минприроды озвучило прогноз угледобычи только на уровне 1 млн. тонн в год. Но наступил 2020 год, а добыча на месторождении так и не началась. А тут еще жесткие претензии со стороны ФСБ и Росприроднадзора.

Но в этой, казалось бы, безвыходной ситуации хитрец Босов находит решение.

«Лошадь сдохла – слезь!», – гласит древняя индейская поговорка. Ну, или продай эту лошадь кому-то другому. Видимо, именно это и предполагает сделать Дмитрий Босов.

И в этой связи предложение Босова, чтобы «Росатом» инвестировал в «АГК», выглядит как попытка заработать на убытках, продав государству заведомо неликвидный актив.

Понятно, что уголь для «Росатома», мягко говоря, не профильный бизнес. И корпорация Алексея Лихачева всегда заявляла о том, что избавляется от непрофильных активов. Несколько лет назад была даже создана специальная структура для этого.

Причем, сделано это было даже не по своей инициативе, а во исполнение распоряжения Дмитрия Медведева, данного правительству 1 марта 2012 года. Документ предполагал сформирование предложения о реализации непрофильных активов по созданию во всех компаниях с государственным участием подразделений по реализации непрофильных активов. Такие департаменты существуют в компаниях: ОАО «Ростелеком», ОАО «Газпром», ОАО «РЖД», РУСАЛ, ОАО «ЛУКОЙЛ», ТНК-ВР и др. Государственная корпорация Росатом – не исключение. 30 июня 2009 года Правление ОАО «Атомэнергопром» приняло решение о создании нового дочернего Общества – ОАО «Центр управления непрофильными активами атомной отрасли» (ОАО «ЦентрАтом»). В конце октября 2011 года «ЦентрАтом» возглавил Станислав Капинос, который говорил так:

«Наша задача – превратить непрофильные активы в денежные средства для развития предприятий отрасли. Это фактически омертвленный капитал, который можно и нужно направлять в виде инвестиций в развитие важных стратегических проектов Росатома».

И ведь компании надо избавляться от этого груза. У нее своих три с половиной сотни предприятий и институтов для атомной промышленности. А еще контроль фактически над мировой добычей урана через корпорацию Uranium One, которой принадлежат крупнейшие урановые месторождения в Казахстане, Африке, Австралии и США. На компанию приходится до 30% мировой добычи урана. Но мало кто знает, что Uranium One, когда-то основанная, как канадско-южно-африканский консорциум, сейчас на 100% принадлежит «Росатому».

Но если с ураном все понятно, то зачем Росатому еще и угольные месторождения? В корпорации просто нет специалистов в этой отрасли. Или купить за бюджетный счет месторождения, а потом продать-передать нужным людям и структурам? Или просто государство за счет налогоплательщиков таким образом помогает «нужным» олигархам не обеднеть?

Или просто у «Росатома», заработавшего на ввозе ядерных отходов из Европы, денег настолько куры не клюют, что карман жжет? Не просто же так, по дружбе, корпорация дала «зеленый свет» немецкой Urenco на возобновление в 2019 году транспортировки в Россию урановых «хвостов». С 2019 по 2022 год будет отправлено в Россию 12 000 тонн (более тысячи контейнеров, примерно 20 железнодорожных составов) радиоактивных «хвостов».

А ведь на территории России уже и без того накоплено порядка миллиона тонн ядерных отходов. Отходы не только радиоактивны, но и токсичны.

По словам российских экоактивистов, отходы в России сваливают прямо под открытым небом, как это уже делали ранее. В старых отчетах Ростехнадзора указано, что есть угроза разгерметизации контейнеров, они подвержены коррозии.

Правда, дочерняя компания госкорпорации «Росатом» АО «Техснабэкспорт» заявила, что утверждения экологов о ввозе в Россию радиоактивных отходов из Германии – «дезинформация». (Всё, как обычно.)

«Росатом» и при нынешнем руководителе Лихачеве, и при предыдущем Сергее Кириенко, руководствуется чем угодно, только не заботой о жителях страны, которую корпорация, собственно, и представляет. И, кстати, переговоры о ввозе ядерных отходов из Европы начались еще при нем. Цена вопроса – миллиарды долларов.

Во всём мире есть лишь одна страна, которая готова принимать опасные отходы на хранение. И эта страна – Россия. А корпорация «Росатом», судя по всему, готова гулять за счет бюджета. Но об этом более подробно в отдельном материале.