Богата русская природа количеством и качеством отхода

Проблемы окружающей среды становятся главным приоритетом страны – не на словах, а на деле. Слов с самых высоких трибун может быть сказано (и было сказано) немало – и они давно уже вызывают скептическую усмешку у наших недоверчивых граждан; однако, когда слова подкрепляются деньгами, и не просто деньгами, а целым триллионом рублей – про эти слова уже никто не скажет, что они «ничего не стоят». Владимир Путин, выступая 23 сентября в Большом Кремлевском дворце перед членами Совета Федерации, заявил, что в ближайшие 3 года в России на экологию будет выделено из бюджета 1 триллион рублей!

И это несмотря на то, что экономическая ситуация далеко не блестящая, да и «волны ковида», накатывающие одна за другой, казалось бы, не дают думать ни о чем другом, кроме как о борьбе с эпидемией. Вместе со всем миром мы носим маски и перчатки, нас призывают постоянно мыть руки, соблюдать социальную дистанцию. Но даже на фоне бушующей «второй волны» наш президент находит возможность выделить дополнительные огромные средства на защиту окружающей среды, тем самым признавая две вещи: во-первых, состояние нашей природы тревожит не меньше, чем мировая пандемия; и во-вторых – то, что делалось государством в этом направлении прежде, оказалось явно недостаточным.

Президент как в воду глядел. Возможно, ему намекнули, ну или «разведка» донесла, что вот-вот, что-то, где-то рванет. И рвануло. На Камчатке. В самом начале октября в соцсетях появились видеозаписи с Халактырского пляжа, на берег которого выбросило тысячи мертвых морских обитателей, а потом начались проблемы со зрением у местных серферов.

Но мы пока не будем глубоко копать, а точнее фильтровать соленые воды Тихого океана в поисках причин тамошних проблем, поскольку информации много и она противоречива, дождемся более подробных данных, особенно от независимых источников. А пока обратим внимание на другие территории России, в которых техногенные катастрофы порой являются образом жизни …

Жителям таких территорий давно уже нечем дышать безо всякого коронавируса; рак и токсические поражения органов убивают не хуже, чем вирусные пневмонии и «цитокиновый шторм». Зачем дышать через маску, если постоянно концентрации вредных веществ в воздухе в десятки раз превышают норму? Как мыть руки, если и в воде растворены опаснейшие химикалии, если вода из-под крана и даже из колодца – пахнет чем-то жутким и имеет неестественный цвет?

Россия – страна когда-то грандиозных, но со временем все более ветшающих «строек коммунизма», огромных комбинатов и навороченных производственных комплексов, занятых в сущности одним – добычей и переработкой разного рода природных богатств. Вокруг производств в тайге и чистом поле росли города, туда сотнями тысяч свозили людей: кого-то силком под охраной, кого-то заманивали длинным рублем… Экологическая обстановка там, в городах и рабочих поселках, и при коммунистах была, надо сказать, не ахти; но тогда ядовитые выбросы, оранжевый снег и красно-зеленые реки еще воспринимались немного на энтузиазме, как «болезни роста», следствие того, что «еще не все успели сделать», но «сделаем как только сможем».

Сейчас огромные производственные зоны разрушаются, а то и вовсе стоят заброшенные. А те, которые еще «на ходу», уже просто и явно вырабатывают свой ресурс для своих новых хозяев, как правило, живущих очень далеко и мало интересующихся условиями жизни своих работников и, тем более, членов их семей в далеких городах и поселках Урала, Сибири и Дальнего Востока. Экология в этих местах ужасающая, а главное – кто даст этим людям надежду на улучшение ситуации хотя бы в далеком будущем? Они ведь видят: идет обычная хищническая эксплуатация недр и других ресурсов, когда станет нечего добывать – все будет просто БРОШЕНО. И люди останутся одновременно и без работы, и, что еще хуже, на безнадежно отравленной территории.

Куда ни кинь в нашей необъятной стране – везде, как гнойные раны, виднеются на карте территории экологических катастроф, они уже стали обыденностью. Город Усолье-Сибирское в Иркутской области (из-за опаснейшей экологии почти 2 года назад введен бессрочный режим ЧП, который действует по сей день); город Карабаш в Челябинской области, ставший буквально заложником крупнейшего местного предприятия «Карабашмедь» (именно там текут красные реки, а деревья теряют листву летом из-за натуральных кислотных дождей); один из крупнейших городов России Красноярск, который одновременно является и одним из самых крупных в мире «городов экологического бедствия» – его жители вынуждены много дней в году терпеть так называемый «режим черного неба» – термин как будто из фильма ужасов, а на деле это ситуация, когда из-за вредных выбросов в городе не только почти теряется видимость средь бела дня, но и становится почти нечем дышать. Наконец, всю страну потрясла ситуация с недавним разливом тысяч тонн химикатов возле города Норильска, когда оказались заражены огромные пространства тундры и местные реки, а попадания химии в море удалось избежать лишь чудом. По крайней мере так нам рассказывают.

Что объединяет все эти ситуации вопиющего пренебрежения самыми элементарными правилами экологической безопасности? Безусловно – роль государства. А точнее – вопиющее отсутствие регулирующей роли государства, которое, получается, не выполняет свою важнейшую функцию: не обеспечивает экологическую безопасность своих граждан. Хотя – совершенно непонятно, почему это происходит. Для борьбы с эпидемией коронавируса у нас есть Роспотребнадзор и целое Министерство здравоохранения, которые активно работают, и мы все видим плоды их работы (на бумаге, по крайней мере, смертность от ковида в России – одна из самых низких среди развитых стран, даже не смотря на рванувшую вверх статистику).

Но ведь и для борьбы за экологическую безопасность у нас есть целый федеральный орган – Росприроднадзор (который входит в целое Министерство природных ресурсов)! Именно он (или они) должен координировать и направлять всю работу по упреждению, оповещению и преодолению, а лучше – по недопущению экологических бедствий.

Тема экологии является важным инструментом внутренней политики. Каждый год ей посвящаются те или иные мероприятия, муссируется на любом уровне выборов, ей посвящают форумы и прочее. Каждый год тема находится в повестке дня правительства. Но складывается впечатление, что в реальности все происходящее вокруг этой темы – всего лишь инструмент для чьего-то обогащения, как тех, кто должен природу беречь, так и тех, кто должен за этим следить. И естественно нас интересуют именно последние.

Если помониторить те структуры, которые появляются в медийном пространстве в моменты экологических бедствий (Красноярск – черное небо, Волоколамск – полигон Ядрово, Норильск – разлив топлива) то получается, что основным спикером по этим вопросам от имени Российской Федерации давно является не министр Кобылкин, а его подчиненная…

Во главе Росприроднадзора вот уже почти два года стоит женщина – Светлана Радионова, нечастый случай в нашем довольно патриархальном «мужском» правительстве. Этой крайне энергичной блондинке всего 43, и в экологической тематике она не новичок: достаточно сказать, что до прихода в Росприроднадзор она работала в Роспотребнадзоре, где, в частности, осуществляла надзор за состоянием тех хранилищ, которые в итоге «прохудились» (кто не понял, речь про Норильскую катастрофу) уже в бытность ее руководителем другого ведомства…

С 2018 года у нее было время осмотреться на новой должности и не просто понять, где самые болевые точки, но и начать уже непримиримую борьбу с самыми опасными и окончательно потерявшими страх и совесть убийцами природы, здоровья и жизни людей.

Поскольку про Норильск уже писано-переписано, и там уже «война» «защитников экологии» с «людьми не справившимися со своими обязанностями», идет не за экологию, а за сумму ущерба (а может и за сумму отката), перекинем наш взор, к примеру, на уже упоминавшийся городок Карабаш – «самый грязный город в России»; это у него почти официальное название. Даже одни только эпитеты в его адрес в многочисленных публикациях потрясают: могильник, город-убийца, экологический ад, отравленный город, территория апокалипсиса… Завод, построенный еще большевиками, чадил и отравлял природу десятилетия при Советской власти, в 90-е годы – эпоху всеобщего развала – на время приостановился. Но передышка для природы была недолгой – уже в 1998 году он возобновил свою деятельность. По оценкам, за все время работы завода, в окружающую среду попало более 14 миллионов тонн вредных веществ, возникающих при производстве свинца, серы, мышьяка и меди.

В городе Карабаш ядовито всё – воздух, вода и земля. Между тем в нем еще продолжают жить 11 тысяч человек. Ну а коль мы определили главного в стране по экологии, то резонно задаться вопросом: Сколько раз за два года была в этом «ядовитом городе» Светлана Радионова? Ведь, казалось бы, куда, как ни «в самый грязный город» в стране, ехать главе федерального органа, отвечающего за экологию? Наверно, она побывала там почти сразу после своего назначения?

Карабаш – это пространство, покрытое целыми горными массивами отбросов, чернее чем сажа. Желтые почвы, похожие на пустынные пески. Речушки – есть синего цвета, есть оранжевые. В воде не осталось почти ничего живого. Загрязнены настолько, что поток воды еле-еле виден. Есть так называемое «озеро» – красного цвета. Многие сотни тонн токсических газов регулярно выбрасывались в атмосферу: сначала погибли животные, потом и почти вся флора. Например, самая большая гора в окрестностях города была сплошь покрыта растительностью. Теперь она называется Лысая гора. Онкология – основной диагноз всех местных, кто покидает этот мир.

«Тут отходы – половина таблицы Менделеева» – отзываются местные жители. «Как декорация к какому-то фильму про «убитую планету», – говорят те, кому приходилось там бывать.

Кто, кстати, хозяин всего этого постиндустриального кошмара – который, кстати, и сейчас еще продолжает работать и отравлять все вокруг? Это ОАО «Русская Медная Компания», РМК, и ее хозяин – русский миллиардер (и, как нас уверяют, крайне набожный человек) Игорь Алтушкин, владелец, по данным Форбс, состояния в 3,1 млрд. долларов. Это тот Алтушкин, который стал, вместе с еще парой друзей-олигархов, участником громкого «православного» скандала прошлого года – когда попытался построить в Екатеринбурге новый храм на месте любимого жителями сквера. Свой сквер екатеринбуржцам удалось отстоять… а вот жителям Карабаша свой воздух, свою воду и свою почву отстоять не удается. Может быть, потому, что им некому помочь.

Кстати, журналисты и даже просто блогеры, приезжающие в вотчину «Русской Медной Компании», чтобы своими глазами увидеть это место экологического бедствия, часто жаловались на излишне пристальное внимание к себе со стороны неких крепких и хорошо экипированных молодых людей, которые представляются «охранниками РМК». Они говорят, что «чужаков в Карабаше не любят и им не рады». Неужели – в этом одна из причин того, что руководительница Росприроднадзора не спешит в Карабаш? Она опасается встречи с «крепкими парнями» олигарха Алтушкина? Или ей не хочется даже немного подышать здешними токсичными испарениями?

Прослеживается шокирующая связь: почему-то владельцы самых ядовитых, самых вредных производств и предприятий в стране – как правило, входят в число самых богатых российских олигархов. Норильск – Потанин, Карабаш – Алтушкин, Красноярск – Дерипаска… Может быть, это такая своеобразная «плата за вредность», как она существовала в Советском Союзе? Но тогда непонятно – а почему в подавляющем большинстве случаев сами работники таких предприятий чаще всего получают нищенские зарплаты и еле сводят концы с концами? Низкие зарплаты, ужасающие условия труда и никакая экология – вот «букет» главных проблем «территорий экологического бедствия». А государство предпочитает закрывать глаза на все эти вопиющие нарушения и диспропорции, хотя, казалось бы, многочисленные «надзоры» для того и созданы, чтобы заставлять собственников менять обстановку на местах к лучшему, вкладываться не в яхты и виллы, а в территории, где они и получают свой основной доход.

Увы. Смело бросать вызов реальным проблемам, разбираться с вопиющими безобразиями на местах – это, видимо, не про федеральных чиновников. «Новая газета» подсчитала: за последние несколько лет глава Росприроднадзора более 40 раз летала… в Ниццу, где у нее прекрасная недвижимость на «первой линии» у моря. А вот в Карабаше (где, в частности, один из самых высоких в стране показателей по заболеваемости раком) – она не побывала ни разу.

Известный блогер Навальный вместе со своим «Фондом по борьбе с коррупцией» незадолго до своего отравления выпустил целое расследование, посвященное Радионовой. В нем он особое внимание уделил поиску собственности чиновницы – и результаты оказались довольно шокирующими: во владении членов семьи «Мадмуазель Росприроднадзор» (в основном ее пожилых родителей-пенсионеров) обнаружилась собственность на сумму более полумиллиарда рублей.

Может ли быть так, что вместо защиты интересов жителей федеральные проверяющие, угрожая своими неслабыми полномочиями, добиваются от собственников и дирекции предприятий не решения экологических проблем территорий, не защиты интересов жителей – а материальной «помощи» себе самим, любимым? Да, доверие у населения к «московским эмиссарам» давно уже подорвано. Но живет и безумная надежда – что однажды все ж появится не «эмиссар», а Комиссар, который приедет из Москвы и встанет на защиту природы и простых людей от безумной алчности промышленников.

У Светланы Радионовой, главы Росприроднадзора, как раз такая, комиссарская должность. Но на кого в итоге она работает, чьи интересы на деле защищает? С этим нам еще разбираться и разбираться. От коронавируса помогут маски и вакцина, а от отравленной экологии – только слаженная, долгая и, главное, честная работа тех, кто призван ее защищать.

Продолжение следует.