Гора родила мышь

Исполнился год, как главу городского поселения Загорянский Щелковского района Московской области Николая Озерова держат под домашним арестом по обвинению во взяточничестве.

Информация о его задержании в течение нескольких дней транслировалась по всем каналам центрального телевидения. При этом каких-либо кадров «взятия с поличным» никто не показал. Был только некий «посредник», который якобы передавал Озерову деньги. По мнению ряда экспертов, вся «операция» была провокацией

спецслужб по устранению непокорного чиновника, мешающего деятельности местных авторитетов.

Эта версия начинает казаться вполне реальной, когда знакомишься с предварительным обвинением, которое на 12-м месяце родилось в коридорах Главного следственного управления СК РФ по Московской области.

Обвинение состоит из трех эпизодов. Один из них - «взятка» за согласование инженерных сетей в ДНП «Лосиный остров», о которой вещали на всю страну. По версии следствия, Озеров через знакомого Игоря Бондарева потребовал от директора дачного некоммерческого партнерства «Лосиный Остров» Адаменко передать ему 6 млн руб. за согласование и выдачу разрешительной документации на производство работ, связанных с газификацией и обеспечением электроэнергией. «В апреле – июне через посредника глава поселения трижды получал части оговоренной суммы в размере от 1 до 1,5 млн руб. Затем председатель некоммерческого партнерства сообщил о происходящем в областное ГУ МВД России, под контролем сотрудников которого проходили последующие встречи подозреваемых», – сообщил представитель СК Сергей Маркин. Он отметил, что посредник был задержан при получении 2 млн руб. и дал согласие на участие в оперативно-розыскных мероприятиях, в рамках которых в тот же день в служебном кабинете главы администрации передал взяткополучателю указанную сумму.

Однако беседа «посредника» по передаче «взятки» Игоря Бондарева с адвокатами Озерова Валерией Шимловской и Дмитрием Новаком, к которым Бондарев пришел по собственной инициативе, свидетельствует о заказном характере уголовного дела, разыгранного по отработанной схеме. Вот выдержки из этого этого разговора, запись которого была предоставлена автору данной статьи.

Шимловская: Здравствуйте. Моя фамилия – Шимловская Валерия Владиславовна, адвокат Новак Дмитрий Леонидович. А вы?

Бондарев: Я – Бондарев.

Шимловская: Бондарев Игорь Адольфович. Правильно?

Бондарев: Да.

Шимловская: Что вы хотели?

Новак: Игорь Адольфович, мы вас предупреждаем, что разговор будем записывать.

Бондарев: Сразу говорю, записывайте, что хотите.

<…>

Бондарев: <...> Могу сразу сказать, что я сейчас еду, по своим каналам, у меня будет на руках схема заказа.

Шимловская: Схема заказа... Я не поняла, какого, простите?

Бондарев: Всего. Я сразу следователям говорил, что это заказное. Потому что мне сказали, что меня полтора месяца выслеживали (выслушивали). <...> Я знаю, что это занос денег и заказ на главу.

Шимловская: Я не очень поняла, простите, заказ на главу – какого?

Бондарев: На Николая Николаевича.

<…>

Шимловская: Цель вашего похода к нам какова?

Бондарев: Надо как-то решать эту проблему. Надо выводить и решать все это дело, Николаю помогать. Если вы настроены категорично против меня.

Шимловская: Мы не настроены никак против вас. Мы представляем интересы своего клиента. И мы делаем все, чтобы помочь ему осуществить свою защиту.

Новак: Мы вас единственно можем призвать к тому, чтобы вы давали правдивые показания в отношении того, что предъявлено Озерову. Скажем так.

Бондарев: Там сидел человек, который эти показания (давал — ред.) <...> Тот, который якобы передавал мне деньги. Потом оказалось, что он идет как потерпевший <...>

Новак: Что это за человек?

Бондарев: Адаменко. <...> Мне сказали следователи, был такой намек, что два дела. Почему третьего нет? Потому что третий здесь я. Откуда вы знаете? А я просто случайно увидел его в кабинете, в самом дальнем. Он давал показания. Его признания, как бы <...> По этой статье, взяткодателя. Они на своем языке говорят, что это будет «терпила», <...>, которого принуждали (потерпевшим по делу является Адаменко – ред).

<…>

Шимловская: У вас намерения какие сейчас?

Бондарев: Деловые, одним словом. Я понимаю, что ситуация – очень паршивая. Мне потом сказали, что данные действия, данные под нажимом милиции-полиции, не являются доказательствами.

Новак: Понимаете, если вы дали показания и считаете, что они, скажем так, не соответствуют действительности, вы обязаны об этом заявить.

<…>

Шимловская: Вы почему согласились на такие показания?

Бондарев: Потому что, когда все это разложили, они сказали, что сейчас мы тебя просто закроем, что ты взял деньги, туда-сюда.

<…>

Новак: Вы считаете, что потерпевшего принудили дать эти показания?

Бондарев: Потерпевший сочинил эти показания. Я могу так сказать. Я могут подтвердить и под нажимом полиции факт дачи, передачи денег, пакета, не знаю, что там - мне никто не показывал. Мне сказали: видишь, просто заряжено всей этой аппаратурой. Это под давлением меня попросили взять.

<…>

Новак: Игорь Адольфович, вы, видимо, знакомы, сейчас в Интернете появились новости всякие? Там следует о том, что вы в сговор вступили с Николаем Николаевичем, деньги требовали. Это в принципе соответствует действительности?

Бондарев: Нет. Я не знаю, о какой информации идет речь. Принцип того, что вышли на меня с предложением дать деньги за определенные услуги.

Новак: Николай Николаевич ожидал, что вы этот пакет принесете этим вечером, прямой вопрос.

Бондарев: Нет, не ожидал, откуда он знал? Я ему позвонил, что я к тебе приду.

<…>

Шимловская: От нас что ждете? Конкретно?

Бондарев: Понимания.

Шимловская: Понимания? Понимаем. Вы попали в жуткую ситуацию, и в эту ситуацию вы пришли сами, дошли до нее, так скажем. Мало того, благодаря вашим действиям Николай Николаевич сейчас находится в щелковском ИВС.

Бондарев: Почему моим?

Новак: В том числе.

Шимловская: Если бы вы не давали эти показания, практически не было бы этого результата.

Новак: Может быть, оно и было бы, но сейчас мы не можем оценивать. Понимаете? Мы адвокаты, мы понимаем как профессионалы, что вы оказались в сложной ситуации.

Бондарев: Начальник на меня орал так, что я Озерова все равно посажу. Его слова.

Новак: Начальник чего, извините? Следственного комитета?

Бондарев: Да. Там Карпов, по-моему, начальник Следственного комитета. Или не Карпов, а зам. следственного комитета, такой крупный.

Новак: Это начальник, видимо, был.

Бондарев: Кабинет в центре, сели. Золотарев (зам. руководители СК по МО – ред.), он постоянно бегал. Я понимаю, что это давление. Может, обиделся, может, нет, когда я с ним разговаривал. Я понимаю, что могут только по одному эпизоду с ними разговаривать. То, что они мне вставляли, и то, что они меня заставляли. Вперед. И я им тогда сказал: «Ребята, вы же понимаете, что это все». Он сначала промолчал. Когда я второй раз так сказал, преследователь ни одного не приводил. Я выходил с ним и выходил зам, такой черный, маленький. И он постоянно диктовал: «Что ты мне говоришь? У меня запись здесь, вот она, служебная техническая запись, что тогда-то ты говорил по телефону о передаче денег»… А я знаю, что этого не говорил. Это физически невозможно. Я не мог такого говорить.

<…>

Новак: Игорь Адольфович, для нас важно только то, вступали ли вы в сговор с Озеровым о том, чтобы с кого-то требовать какие-то деньги.

Бондарев: Я в сговор с Озеровым не вступал.

Новак: Вот это для нас важно.

Бондарев: Они предлагали мне решить этот вопрос, поэтому я в этом же протоколе, когда мне следователь очень настойчиво объяснял, что «вы Николаю Николаевичу звонили». Я говорю, что нет, если вы хотите сказать по поводу Адаменко.

Новак: Я в данной ситуации могу вам посоветовать, чтобы вы поехали, например, в областную прокуратуру и написали по поводу этого заявление.

Бондарев: Я могу написать, но я должен написать так, чтобы это заявление не оказалось потом в корзине.

Новак: В областной прокуратуре вряд ли оно окажется в корзине.

Бондарев: Там постановление выписывает генерал.

Конец записи.

Сегодня Бондарева, который до настоящего времени находится на свободе, собираются судить в особом порядке – отдельно от Озерова. При этом все, что вменяется Озерову, строится лишь на устных показаниях «взяткопередателя» и «потерпевших». Никаких других доказательств у следствия нет. На пакете и на деньгах, которые были обнаружены в администрации г/п Загорянский во время спецоперации, отпечатков пальцев Озерова экспертиза не обнаружила. Аудио- и видеозаписи также никакой информации не дают.

Одним словом, доказательная база оказалась слишком слабой, и ГСУ понадобился целый год, чтобы обвинить Озерова еще по двум эпизодам – видимо, для оправдания продления срока изоляции.

В распоряжении следствия вдруг оказалось заявление учредителя ООО «Оболдино-1» Сырых Д.А., который утверждал, что в период с 1 июня по 1 августа 2009 года (точное время не помнит) Озеров потребовал у него 2 земельных участка, расположенных на территории дачного поселка вблизи деревни Оболдино. По версии Сырых, Озеров угрожал ему в случае невыполнения своих требований отказом в разрешении на проектирование, а также обещал в дальнейшем препятствовать строительству дачного поселка и его инженерных сетей.

Между тем, в указанный период 2009 года шла избирательная кампания по выборам нового главы городского поселения Загорянский. Оппонентом Озерова был кандидат от «Единой России», убежденный в грядущей победе и проводивший весьма агрессивную агитацию. И Озеров, не будучи уверенным в результатах выборов, вряд ли мог что-нибудь планировать на перспективу. Поэтому все необходимые разрешения, о которых просил Сырых, он подписал без каких-либо условий в августе 2009 года.

Два участка в чистом поле, о которых говорит Сырых, были приобретены гораздо позже, и не Озеровым, а его знакомыми, причем по договорам купли-продажи, зарегистрированным в законном порядке. Один участок в 10 соток 30 ноября 2009 года купила Просвирина М.А., другой (такой же) – Башкова Е.П., причем последняя совершила сделку лишь 8 сентября 2010 года.

Получается, что Сырых удалось переплюнуть даже Остапа Бендера и обойти схему «утром деньги – вечером стулья», получив «стулья» вперед. И Следственный комитет почему-то этому поверил.

При этом стоимость участков была оценена в 3 млн руб., т.е. по $10 тыс. за сотку. - хотя ей красная цена 10 тыс. рублей за сотку. Именно столько и заплатили покупательницы. Однако Следственный комитет оценил землю участка в 150 раз дороже, чем они стоят на самом деле — и на этом основании обвиняет Озерова в получении взятки «в особо крупном размере».

Третий эпизод, видимо, войдет в анналы СК РФ. Озеров обвиняется в получении взятки в виде строительства забора на территории кладбища (на сумму 3 млн 470 тыс. 713 руб. 43 коп.) и кустореза за 1 млн руб. Стоимость забора просчитана до копейки. При этом ни забора, ни кладбища нет в природе - есть земельный участок, который загорянской администрации удалось отбить в областном суде (все то же ООО «Оболдино-1» намеревалось через суд признать действия по передаче этой земли в муниципальную собственность городского поселения Загорянский незаконными). Чтобы участок стал действительно кладбищем, необходимо провести массу согласований и проектных работ, но, прежде всего, изменить вид разрешенного использования. Поэтому ни о каком заборе на кладбище и речи идти не могло. Да и цена этого мифического сооружения вызывает вопросы - за 3,5 млн это должно быть просто произведение искусства.

Ну, а кусторез за 1 млн руб – это вообще нонсенс. Самый дорогой - профессиональный, финской фирмы «Хускварна» - стоит 29 тыс. 700 руб. И сотрудники Следственного комитета при желании легко могли в этом убедиться, просто зайдя в Интернет. Но, видимо, по каким-то причинам такого желания у следователей не возникло.