Заметки узника «Матросской тишины» и «Лефортово»

9 апреля пришла на очную ставку начальник департамента по спорту Татьяна Гришина со своим адвокатом Михаилом Ждановичем, который сейчас стал самым дорогим защитником-решалой в Серпухове. В 2009 году он по моему заявлению сел в тюрьму за крышевание казино, просидел там почти год, а потом, как и все, был отпущен, но жажда мести у него, конечно, не угасла. Очевидно, что все прокурорские радуются моим проблемам, а тем более что жена Ждановича – Татьяна Семенеева – на момент игорного дела работала секретарём генпрокурора Юрия Чайки.

После решения суда в Красногорске, конечно, я был в ауте, и врачи дали справку, что я по состоянию здоровья не могу участвовать в очной ставке, не говоря о том, что у меня был 61-й день голодания, температура тела – 35 градусов, сахар в крови – 3,5 ммоль/л, вес – 74 кг от изначальных 95 кг. Юля через адвокатов передала, что все деморализованы вчерашним решением суда, хотя изначально было ясно, как всё будет.

Вечером моему сокамернику Андрею Сергееву сказали: «С вещами на выход». На пороге уже стоял новый арестант – 36-летний Алексей Ерунов с большого спеца по части 3 статьи 159 УК РФ из Черноголовки, Ногинского района Подмосковья.

Мой оперативник Ершов в отпуске. Видимо, поэтому его стукача Сергеева чуть не выселили. На время отпуска назначили мне куратора-оперативника Владислава Сергеева из большого спеца, поэтому неудивительно, что заехал Ерунов с диагнозом «простатит». Примитивные одноходовки продвигают местные опера, ведь с простатитом в больницу не кладут. К слову, Андрей Сергеев сидел два месяца в больнице с диагнозом «голодовка», хотя не голодал даже одного дня.

У Алексея родители работали на заводе: мама у станка, а папа – мастер цеха. Сам Ерунов закончил заочное отделение Московского института государственного и корпоративного управления (подольский филиал). Жене 30 лет, работает юристом в московском банке «Лига денег». Сидел в 264-й камере с Сергеем Марковым из Ижевска по статье 210 УК РФ, занимался игровыми автоматами. Лёша среднего роста, неспортивный. Спросил, почему у него на теле обвисшая кожа. Лёша ответил:

– Голодал и сбросил со 120 килограммов до нынешних 80.

«Наш человек, – подумал я. – Знает толк в голодовке».

У него впалые глаза, как у еврея. Впрочем, отец у него – матёрый еврей. Лёша молчалив, почти не смотрит телевизор, выполняет все мои просьбы, много читает, играет в шахматы прилично, даёт мне советы по текстам – словом, это более приятный сосед, чем Андрей. Но их оставили в камере обоих, только потом я понял, почему остался Сергеев.

Я спросил у начальника СИЗО Поздеева Сергея Леонидовича:

– Почему Сергеева не отправляют на зону? Он получил приговор уже 2 недели назад – 7 лет лишения свободы, хоть его часть 4 статьи 228 УК РФ подразумевает от 10 до 20 лет лишения свободы.

– Как только Преображенский суд отпишет решение, так я тут же отправлю его на этап. По закону я должен сделать это в течение 10 дней, – ответил Сергей Леонидович.

Следователь разрешил венчаться нам с Юлей в СИЗО, и в этот день я встретил батюшку из Останкинского храма, отца Владимира. Он подробно мне разъяснил порядок исповедания, исповедовал меня и довольно мило и прямолинейно пообщался со мной. Я люблю, когда священник говорит просто и не изображает из себя посланника Бога. Чем меньше пафоса и проще слова, тем легче они заходят в душу.

К сожалению, во всех московских тюрьмах многие русские принимают ислам, чтобы найти силовую поддержку у смотрящих. Приведу пример смотрящих «Матросской тишины» по корпусам. Тубонар – Юнус Мартановский, чеченец, камера 324. Малый спец (4-й корпус) – Усман, ингуш, камера 109. Большой спец – армянин из Еревана Гный, 6-й спец – Гарик Московский, камера 103. Зураб Керский – больница, камера 134. Карантин – Сухроб Курганский, камера 113. Положенец во всей «Матросской тишине» – Тимур Росомаха, ингуш по национальности. За исключением армянина Гныя, все имена мусульманские.

Отец Владимир дал мне несколько церковных брошюр, как подготовиться к причастию и венчанию, поэтому я в прогулочном дворике читал Андрею и Лёше различные молитвы и проповеди, на что они фыркали и говорили, что они атеисты. Поэтому ислам и набирает обороты. Ребята-мусульмане очень помогают друг другу, да и тяготы тюремной жизни переносят легче, чем русские.

После задержания Саши на митинге за свободу интернета 10 марта московской полицией, теперь к нему ходит серпуховский участковый, читает лекции, как любить власть. Сашу поставили на профучёт, и знающие люди сказали, что следующий шаг от них – это подброс моему сыну наркотиков и отправка в СИЗО по статье 228 УК РФ.

В начале апреля американского инвестора Майкла Калви, слава богу, отпустили из «Кремлёвского централа» под домашний арест, и Юля как раз увидела Бориса Титова, Уполномоченного по правам предпринимателей в России, который так активно бился за миллиардера Калви. Титов стоял возле «Матросской тишины» и давал интервью какому-то каналу. Когда Юля назвала свою фамилию, то он просто убежал от неё. Уж мне-то хорошо известно, что курирует Титова ФСБ. Конечно, он хорошо знает мою фамилию.

Лёня Никитинский, как всегда, написал небольшую, но очень яркую статью в «Новой газете». В принципе, достаточно процитировать заголовок, чтобы была понятна суть публикации: «С конфискацией вас! Правоохранительные органы вслед за Уголовным кодексом приговорили и Гражданский». Не удержусь и процитирую ещё несколько предложений Леонида.

«Иск Генпрокуратуры был подан в Серпуховский суд, но тамошние судьи от него отпихнулись, сославшись на то, что бывший глава района мог-де оказать на них давление из СИЗО. А судье, назначенной в Красногорске, хватило двух недель и семи заседаний, чтобы со всем этим разобраться. Никто и охнуть не успел, а не то чтобы понять, но именно так и было задумано, чтобы добить семью Шестуна, оставшихся его друзей и адвокатов».

После решения Красногорского суда меня навещает куча психологов. Как правило, это молодые симпатичные девушки. Когда я слушаю решение судьи Потаповой, то рядом сидит местная психолог и с любопытством поглядывает на меня. В форме ФСИН, красивая, с накаченными ногами. Спросил:

– Спортсменка?

– Да! Лёгкой атлетикой занимаюсь.

Через день я общался с психологом «Кошкиного дома» из Бутырки, Татьяной Фургал. Она совершенно непохожа на Оксану, но очевидно, что Татьяна более профессиональна, образована, на ней абсолютно нет косметики, вся одежда европейского стиля – свободная, без сексуальных вырезов и приталенностей.

– Вы еврейка? – спросил я Татьяну.

– Да, конечно, – не смущаясь, ответила приятная собеседница.

– Дайте мне что-нибудь успокаивающее, – попросил я.

– Я психолог, а таблетки выписывает психиатр, – ответила мне милая девушка по фамилии Фургал. – Я только поговорить могу.

Мне почему-то это напомнило платных девушек, которые ранжируют свои эскорт-услуги. Одна сумма – поговорить, другая сумма – переспать, в комплексе всегда дешевле. Я не люблю проституток, не имею особого опыта, но за границей, на отдыхе отбивался много раз от настойчивых предложений, как в фильме «Бриллиантовая рука». Попросил милую Татьяну Фургал передать респект ото всех заключённых, бывавших в психиатрической больнице «Кошкин дом», главврачу Никитину Дмитрию Анатольевичу, о котором лучшие отзывы. Правда, бывает он на работе редко: то в командировке, то курсы повышения квалификации. В это время исполняет его обязанности женщина, которую все ненавидят.

Алексей Ерунов прочитал мою книгу, покритиковал название «Тюремные новеллы»:

– То, что я видел в тексте, не соответствует названию.

Навскидку мы сочинили несколько новых заголовков: «Тоталитаризм и репрессии 21 века в России», «Опричники новой России», «Тюремный квест по московским централам», «Показательный разгром опричниками», «Непокорный арестант на эшафоте», «Белые нитки: хроники непокорного арестанта». В итоге после обсуждения решили назвать «Непокорный арестант».

14 апреля в Подмосковье был общий день протеста против мусорных полигонов, но нигде акции не согласовали. Активисты, видя, как прессуют меня, конечно, уже не столь смелы, как раньше. Только в Клину согласованный митинг собрал 400 человек. В Коломне отказали в проведении мероприятия даже звёздным заявителям – депутату Госдумы Рашкину и профессору МГИМО Соловью. Разумеется, в Серпухове отказали экологу Андрею Елькину, хотя даже если бы и разрешили, то пришло бы не больше 200 человек. Толку нет. Если жители сами не хотят бороться за свой чистый воздух, то кому это ещё надо?

17 апреля участникам серпуховской ОПГ «Карандаши» вынесли приговор по 10 эпизодам разбойных нападений. Самые жестокие Сергей Лукин, Игорь Калинин и Александр Жерелин получили по 15-17 лет, еще 8 участников получили от 3 до 5 лет.

Несколько лет назад мне позвонил директор МУП «Серпуховские недра» Сергей Васильевич Елисеев, в 4 утра, и попросил приехать к нему домой. Когда я прибыл, то увидел, что 60-летний Василич избит настолько жестоко, что даже я был в шоке от увиденного, а я-то видел много подобных вещей. Одна сторона головы у него была нормальная, а другая – эллипсом, как у гуманоида, в 5 раз больше. Гематом подобных размеров я не видел. Калина, обернув руку в полотенце, бил его по голове, чтобы узнать, где Василич прячет деньги. Конечно, этот двухметровый верзила был в маске, и мы не знали, откуда прилетело дерзкое нападение. Понадобилось несколько лет, чтобы найти и осудить эту жестокую банду за ряд подобных нападений.

Полиция мне рассказывала, что в эти дни они планировали налёт и на мой дом, был даже перехвачен телефонный разговор примерно такого содержания:

– Давай на дом Шестуна заедем. У него денег, небось, куча, – говорит один из гангстеров.

– Ты знаешь, сколько оружия у Шестуна, и его отмороженность! Он ведь нас завалит или придётся убивать его и заодно всех его пятерых детей. Тебе это надо?

Да, уж «Карандаши» точно знают мою решительность, как, впрочем, и все бандиты в Серпухове.

В тот же день у меня было серьёзное испытание. Пришёл следователь с Татьяной Гришиной на очную ставку. Несмотря на моё плохое самочувствие, доктор дал справку, что я годен для следственных действий. Я выпил таблетку корвалола и пошёл в кабинет. Пока оформляли протокол, прошло более часа. Мне становилось всё хуже и хуже. Был 69-й день голодовки. Потом я слушал враньё Татьяны Николаевны, что тоже негативно повлияло на моё состояние. Как потерял сознание, я, конечно, не помню. Адвокаты Трепашкин и Гривцов сказали, что у меня почернели губы, вывалился язык, и лицо было, как у мертвеца. Когда врач померил мне давление, то оно оказалось 30 на 10. Это почти клиническая смерть. На носилках меня отнесли в реанимацию, где я уже смутно помню разговор с прокурором, врачом и кем-то ещё. Врачи принимают решение срочно госпитализировать в 20-ю больницу, переименованную в ГКБ имени Ерамишанцева на Ленской, 15, потому что в реанимации у меня почти уже остановилось сердце.

Член СПЧ, журналист «Московского Комсомольца» Ева Меркачёва в очередной раз протянула мне руку помощи. Милая, дорогая Ева, сколько раз ты спасала меня, сколько тёплых слов ты сказала мне, сколько раз позорила силовиков, инициировавших моё фейковое уголовное дело. Ева в своём аккаунте Фейсбука написала, что Шестун находится в состоянии клинической смерти. Её процитировали ведущие СМИ страны, а ФСИН, СКР и ФСБ вынуждены были активно спасать меня в 20-й больнице.

Когда меня в бессознательном состоянии повезли в автозаке, то даже при этом они застегнули мне наручники, внутри воронка, хотя и самым опасным преступникам так не делают. Я спросил уже в 20-й больнице у одного из сопровождающих:

– Почему у меня вся голова в шишках и гематомах?

Вот он мне и рассказал, как на всех кочках и поворотах я бился головой о железные стенки кабины автозака. Идиоты!

Приехало начальство из московского управления ФСИН – всего около 20 начальников всех мастей. Поздно вечером в палате 20-й больницы со мной пыталась поговорить 1-й заместитель начальника медицинского управления ФСИН РФ Ирина Ларионова. Так и не открывая глаза, лёжа в кровати в верхней одежде, даже не сняв пуховик, шапку и перчатки, я попросил её:

– Укройте меня одеялом. Мне холодно.

Когда голодаешь, то температура тела – 35 градусов, давление низкое, содержание сахара в крови тоже минимально, поэтому всегда холодно, даже если на улице жара.

Весь следующий день я провёл в этой огромной по размеру больнице рядом с метро «Бабушкинская». С утра ко мне пришёл заместитель главного врача Семерчев Демьян Петрович, начальник терапевтического отделения Гончаров Иван Сергеевич, с ходу предложив остаться у них на лечении. Убеждали меня срочно прекратить голодовку, что я очень близок к черте невозврата. По анализам крови – нарушения в большинстве показателей. Я написал письменный отказ от лечения в этой больнице по следующим причинам. Я не готов прекращать голодовку. Хотя в этих палатах наручниками к кровати не пристёгнут, как в большинстве гражданских больниц, но здесь отделение, которое охраняет полиция, всего 4-5 палат, где свидания с родственниками невозможны, нет ФСИН-магазина, адвокату попасть сложно, в палате нет телевизора, тусклое освещение, писать невозможно.

К обеду я пришёл в себя и уже до самого вечера с Ириной Ларионовой, Галиной Тимчук и Иваном Морозовым обсуждал перспективы выхода из голодовки, но они мне даже не смогли дать гарантии лечения в центре им. Бакулева, не говоря уже о других требованиях.

Ирина Ларионова оказалась очень симпатичной, стройной женщиной среднего возраста, да и Галина Тимчук была в тот вечер необычайно любезна со мной, на её рубашке был яркий, модный галстук. Мы попили чай все вместе в завершении экскурсии в 20-ю больницу.

Когда же я вернулся в 21:40 в свою камеру 727, то меня ждало жестокое разочарование: все мои вещи были в грязи, у меня опять украли сигареты, поставили новые камеры видеонаблюдения, забрали все таблетки. После 20-й больницы ко мне приходил психолог «Бутырки» Татьяна Фургал, и мы проболтали почти час. Она умело затронула мою любимую тему: где бы я хотел побывать. Конечно, я рассказал, что хотел бы посетить северную горную Индию, Амазонку, Австралию, ЮАР, Северный полюс, да и ещё много что.

В 20-й больнице, кстати, я узнал, что впервые в истории России были арестованы два следователя центрального аппарата ФСБ – Алексей Колобов и Сергей Белоусов. Причём они вымогали деньги у соседа моего лефортовского товарища Дмитрия Михальченко – гендиректора ФГУП «Известия» Эраста Галумова. Сын Галумова, Александр, после угроз его посадить, если отец не заплатит 65 миллионов рублей в биткойнах следователям ФСБ, сам уже обратился в УСБ ФСБ. Под контролем 9-го Управления Колобову передали аванс 3 миллиона рублей, тут же переведя их в биткойны. За это следователь разрешил ему впервые позвонить своей 90-летней матери и тут же дал ему свидание с женой. Господи, как мне всё это знакомо. Красавец Галумов! Респект! Думаю, без советов Димы Михальченко не обошлось. Все обменники биткойнов – под крышей ФСБ, я уже давно пишу об этом. Когда-нибудь мы, лефортовские, соберёмся в каком-нибудь ресторанчике и вспомним всё, что с нами творили эти псы из НКВД.

Следователь Видюков решил повторить очную ставку с Гришиной, но врачи из-за моего плохого самочувствия прервали её через час, хотя изначальное давление 90 на 60 уже показывало, что я не готов к длительным беседам. Гришина в этот день тарабанила уже всё без запинки, видимо, заучила текст. Гривцову, когда меня увели, врач сказал:

– Шестун лет на 70 выглядит.

Так странно, что свои люди предают и плюют в спину, а чужие, например, из Архангельской области, постоянно пишут письма со словами поддержки в соцсетях, лайкают, да и после очерняющих репортажей на центральных телеканалах заступаются. 18-19 апреля возле станции Шиес архангельские ополченцы сожгли два моста, по которым доставляли топливо для техники по строительству мусорного полигона, несут круглосуточную вахту и держат бессрочную акцию протеста в центре Архангельска.

Очень активно меня поддерживают ярославские жители, защищающие свои земли от московского мусора. Пришло даже письмо из Орехово-Зуевского района, где власти Ликино-Дулёво согласовали возле станции «Куровская» выделение 36 га леса с целью постройки на этой территории мусорного полигона для 30-летнего сына генерального прокурора, миллиардера Игоря Чайки.

Вот это и есть настоящие патриоты России! Московские мусор – это даже хуже монголо-татарского игра или немецко-фашистских захватчиков. Он травит землю, воду и воздух на сотни лет вперед. Какое право у генерального прокурора Чайки надзирать за соблюдением закона, когда его детки Артём и Игорь занимаются вредительством населению России? Именно поэтому в рейтинг глав регионов-аутсайдеров в 2019 году попали Воробьёв из Подмосковья как губернатор с наиболее высокими показателями падения оценки деятельности (РБК), а также архангельский губернатор Орлов. Жители не уважают этих глав регионов и желают их скорейшей отставки. На помойку этих горе-руководителей!

Делали бы Чайки помойку на Рублёвке, где сами проживают, вот тогда бы их уважали. Почему архангельские, ярославские и подмосковных жители должны нюхать их отходы? Нет ни одной столицы мира, которая бы отвозила мусор в другой регион. В центре Токио, Парижа, Рима есть цивилизованные мусороперерабатывающие комплексы с высокими показателями сортировки отходов под вторичное применение и безопасной утилизацией. Ведь эти фирмы предлагают построить заводы и эксплуатировать их и у нас в стране, с такой же экологической чистотой, за деньги инвесторов, конечно. Почему-то губернаторы не хотят реализовывать их предложения. Хотят затратить триллионы рублей на закупку импортного оборудования и сами его эксплуатировать, не имея опыта, а зачастую и экономя на соблюдении требований к экологической безопасности. Догадайтесь с двух раз, почему им надо построить и затратить триллионы бюджетных денег, да ещё и эксплуатировать через одно место? Уверен, что 99% жителей угадало с первого раза. Жадность. Стремление к обогащению.

24 апреля в «Матросской тишине» на общем корпусе погибло 4 арестанта от передозировки метадона. Практически во всех корпусах, кроме 6-го спецблока, нет проблем с наркотиками, алкоголем, телефонами и прочими радостями жизни. Всем заключённым в СИЗО известно, что в начале марта УСБ ФСИН задержало сотрудника «Матросской тишины» с килограммом наркотиков. При расследовании на счетах у него было обнаружено более 10 миллионов рублей. Точно судьба его теперь не известна. По одной из версий, его отпустили под подписку о невыезде, и он скрылся.

Это характерно для всех тюрем России, кроме «Лефортово» и «Кремлёвского централа», но там даже 1% заключённых не содержится. Тем более, что большую часть контингента изоляторов составляют обвиняемые по статье 228 УК РФ – «Наркотики», а из них 99% – это обычные пользователи наркотиков или закладчики, самый низший класс из этого бизнеса. Вот им раздолье! Все концентрируются в одном месте, работать не надо, с доставкой зелья тоже проблем нет. Какое уж тут исправление!

8 мая 40-летний кавказец повесился на общем корпусе, не выдержав беспредела в судах. Думаю, вряд ли за такое количество смертей хоть кто-то будет наказан. Всё это в порядке вещей. Мне вот только непонятно: почему Цеповяза с крабом месяц крутили по всем телеканалам, добавляя, что этот негодяй ещё и пасекой занимается, а смерти массовые никто нигде не озвучивает? Всё просто: поставку наркотиков в Россию контролируют нечистоплотные сотрудники ФСБ, к тому же никто не хочет признавать, что на самом деле творится в тюрьмах России. Читаю в газетах радужные отчёты ФСИН, как будто они не заходят в изоляторы.

26 апреля я так и не дождался начальника всех тюремных больниц Галину Тимчук и замначальника медицины ФСИН РФ Ирину Ларионову, хотя обещали привезти письмо от генерала ФСИН Мороза, что в случае отказа от голодовки меня отправят в центр им. Бакулева.

Зато Юля попала на приём к первому заместителю директора ФСИН РФ генералу-лейтенанту Рудому Анатолию Анатольевичу. Бедные! Как они все устали от меня. У неё получился конструктивный разговор с генералом ФСИН. Она рассказала, как договаривались с начальником «Лефортово» Ромашиным о необходимости отправить меня на операцию по стентированию сосуда в центр им. Бакулева, про то, как следователь Видюков утверждает, что Шестун не голодает, как мне в «Лефортово» поставили полоску в дело – «склонный к побегу».

Анатолий Анатольевич возмущался вмешательством следствия в ход лечения и сказал:

– Я ответственно заявляю, что Шестун голодает. У нас есть все объективные данные.

Юля умеет разговаривать как педагог, журналист, ну, и, конечно, природный ум и обаяние делают своё дело. Если бы семья не билась так за меня, то и внимания ко мне такого бы не было. Правда, внимание каждый понимает по-своему. Такого прессинга, как у меня, нет ни у одного арестанта в России.

Марк Беннетс, журналист The Times, написал большую статью в другом издании, но тоже достаточно известном, о моих тюремных приключениях в связи с поддержкой мусорных протестов.

Тем временем у генерала ФСБ Ткачёва арестовали трёх офицеров Управления «К», да и среди сотрудников ФСБ генерала Дорофеева УСБ ФСБ провело задержания в Подмосковье. Ко всему прочему губернатор Воробьёв попал в десятку глав-аутсайдеров, чьи оценки за полгода сильно ухудшились. Вот эта мерзкая троица и устраивает мне сложности, надеясь сломать меня.

За всю историю ФСБ не было не только арестов следователей центрального аппарата конторы, но и начальника отдела в Управлении «К», курировавшего борьбу с преступностью в банковской сфере Кирилла Черкалина. Во время обыска у него изъято 12 миллиардов рублей, драгоценности, коллекции элитных часов, сопоставимые по размеру с полковником-миллиардером ГУЭБиПК Захарченко.

Полковник ФСБ Черкалин взаимодействовал с Росфинмониторингом, АСВ, ЦБ и являлся доверенным лицом начальника Управления «К» генерала Ивана Ткачёва, работая с ним ещё по задержанию генерал-лейтенанта ГУЭБиПК Дениса Сугробова. Арестованный чекист входил в межведомственную комиссию по борьбе с отмыванием преступных доходов и финансированием терроризма. Мало того, одновременно с Черкалиным был задержан его бывший начальник отдела Дмитрий Фролов и его коллега по Управлению «К» ФСБ Андрей Васильев. Они были уволены из ведомства из-за наличия недвижимости за рубежом и теперь обвиняются по статье 159 УК РФ.

По поручению Ивана Ивановича Ткачёва полковник ФСБ Кирилл Черкалин и подчинённый Ткачёва Константин Весендин занимались фабрикацией моего уголовного дела, контактируя с подчинёнными генерала СКР Алышева и генерал-полковника ФСБ Дорофеева.

Кроме морального удовлетворения, конкретной пользы для меня эти массовые зачистки в ФСБ не принесут, так как всё уже зашло довольно далеко, и система работает на автомате, невзирая на сложности у исполнителей моей казни.

Иван Иванович вершит чужие судьбы. Он достиг такого положения, что даже последнего крупного американского инвестора Майкла Калви может посадить на пустом месте, не говоря о таких песчинках, как я. У обоих генералов звериное чутьё, что нужно в органах, кого казнить, а кого помиловать. Главное не оступиться, а то сам попадёшь в жернова. Эта власть для вчерашних двоечников даже важнее награбленных миллиардов, ведь люди, не имеющие хорошего образования, врождённого интеллекта и моральных принципов, не могут остановиться от наслаждения почувствовать себя настоящим мужчиной, повелителем.

Власть – как наркотик, людей неподготовленных она опьяняет и стирает границы дозволенного, тем более сегодняшние суды позволяют им творить что угодно, даже покруче, чем в сталинские времена, когда оправдательных приговоров было 10%, а сейчас – и 0,1% нет. Это конвейер, который отправляет всех в колонии с немыслимыми сроками, без каких-либо доказательств.

Не оскотинился ещё только военный суд, военная прокуратура и военное следствие. С удивлением увидел, что заключённые не зря говорят об относительно честном и объективном разбирательстве там. Я обжаловал бездействие следователя по моему заявлению о коррупционных преступлениях генерала ФСБ Ткачёва и его подчинённых и перед майскими праздниками с удовольствием увидел качество работы военного суда. После Басманного, где пренебрегают всеми мыслимыми требованиями закона, объективное разбирательство смотрелось, как аттракцион неслыханной честности. По решению военного суда с поддержкой военной прокуратуры у следователя ГВСУ СК РФ по г.Москве Антона Ластовского забрали материалы проверки в отношении генерала ФСБ Ткачёва за то, что он даже не допросил его за месяц, отведённый ему по закону.

В «Кремлёвском централе» у меня не получалось писать книгу по разным причинам, но теперь в больнице я навёрстываю упущенное время. Слава богу, я взял себе привычку с ноября 2018 года писать дневник, что теперь мне сильно помогает в работе. Первый выпуск книги «Непокорный арестант» планирую на конец мая.

Ранее никогда не писал тексты сам, а в тюрьме кроме этого мало практических заданий, хотя чтение хороших книг никогда бы при других обстоятельствах не могло занять у меня столько времени. Я открыл для себя Библию. Конечно, я читал её ранее, но не так много и глубоко. Поражаюсь мудрости и многогранности текстов этой самой издаваемой книги в мире. Можно прочитать дважды одну и ту же страницу и найти много новых смыслов.

Учась в институте, я изучал философию с большим интересом, погружался до самоотречения от всего – настолько меня возбуждала эта наука. Но даже сложные тексты Канта, Ницше, Шопенгауэра гораздо проще воспринимаются, чем Библия. То же самое с Солженицыным. Много раз я начинал читать «Архипелаг ГУЛАГ», но так и не смог осилить. Находясь под арестом, я прочёл уже всю классику тюремного романа, а напоследок, как самую известную книгу этого жанра, и «Архипелаг ГУЛАГ». Поражают точности формулировок автора, правильное ранжирование лагерных проблем заключённых. Философия палачей из НКВД воспринимается из-за решётки совершенно по-другому. Конечно, я не мог её понять на свободе. Я пытался читать эту книгу дважды в отпуске, даже в самолёте я не осиливал и пяти страниц. Сытый голодного не разумеет.

Считаю тюремный опыт абсолютно вредным для любого человека, для себя в том числе. Единственная польза – это возможность и желание читать классику, писать тексты и постигать Библию.

Мне долго писал один парень из Красноярска с просьбой прочитать книгу «Иов» из Ветхого завета. После его третьей просьбы я, наконец, прочитал, и меня зацепило, попало в сердце. Мне стало легче. До этого я несколько раз встречался со священником, исповедовался. Каждый раз на протяжении прошедших 10-15 лет я читаю «Отче наш». Чем больше у меня проблем, тем лучше я начинаю понимать христианское учение. Самое главное – у меня появляется желание узнать больше об этом. Можно сказать, что я становлюсь другим человеком.

Юля же задолго до начала моей тюремной эпопеи погрузилась в веру, а сейчас эта потребность возросла многократно. На этом фоне мы решили повенчаться, чтобы наш брак был не только заключён в ЗАГСе, но и перед Богом.

Я затеял длительную переписку со следователем с просьбой разрешить обряд венчания, но задача Видюкова была сломать меня морально, и он отказывал под разными предлогами. Когда же Красногорский суд лишил всего имущества не только мою семью, но и предпринимателей, кто сколь-нибудь близко со мной общался, изъял транспорт и жильё всех родственников, моих и Юли. С учётом того, что единственное жильё у моих детей конфисковано, встаёт вопрос, где им жить и на что кормить их. У меня никогда не было никаких кладов и запасов на чёрный день, недвижимости и счетов за рубежом, поэтому вопрос, на что кормить, учить и одевать детей, перед Юлей стоит очень остро.

Я, находясь на 70-м дне голодовки, после клинической смерти, разослал по всем инстанциям требование привлечь следователя Видюкова к уголовной ответственности за доведение меня до самоубийства. Смерть от голодовки входит, кстати, в статью 110 УК РФ. Также я просил возбудить уголовное дело в отношении Видюкова и за разглашение тайны переписки – статья 138 УК РФ, да ещё с использование служебного положения. Следователь рассказал адвокату Гривцову детали моей переписки с Юлей.

Чувствуя, что силы меня покидают, я решил составил список Шестуна, наподобие списка Магнитского, и передал его в СМИ. Это повлияло на следователя Видюкова, и он написал письменное согласие на обряд венчания в храме «Матросской тишины». Правда, вместе с тем он запретил фото- и видеосъёмку, очевидно, чтобы не рассыпалась его теория о том, что я по ночам ем втихаря. На телеканале Euronews есть рубрика «Без комментариев». Так вот, одного фото хватило бы, чтобы разбить его слова о недостоверности моей голодовки. Потеря 25 килограммов сделала меня похожим на узника «Бухенвальда», тем более на улице уже тепло в конце мая, и я могу быть в одной рубашке.

С перепугу следователь разрешил также звонок матери. Ранее за год ни разу с ней не созванивался. При этом специально указав в постановлении не её телефон. Без подлости эти ребята ну никак не могут. Дал разрешение на свидание со старшими детьми и с младшими. Попробую объединить обряд венчания со свиданием с младшими. Как мне кажется, торжественная церемония прибавит ярких красок и усилит главную цель всей жизни – продолжение рода человеческого. В принципе ведь маленькие дети – главная объединяющая практическая цель совместной жизни с Юлей, помимо любви и секса. Бог или природа, кому как больше нравится, специально заложил в человека стремление к размножению через самое большое удовольствие – секс. Большинство стихов и песен посвящено взаимоотношению полов, и это является движущей силой во многих событиях, происходящих на Земле. Даже множество войн начиналось из-за желания обладать той или иной красавицей. Представляю, как контрастно мы будем смотреться перед алтарём. Неравный брак. Есть такая картина. Но больше бы подошло название «Кощей Бессмертный и Царевна Прекрасная».

Когда в апреле моему соседу Андрею Сергееву из Тольятти вынесли приговор – 7 лет лишения свободы, то я сильно удивился. Ему грозило по части 4 статьи 228 УК РФ от 10 до 20 лет лишения свободы, но дали значительно ниже. Я часто слышал его рассуждения о том, что может быть и условный срок.

– За счёт чего? Денег заплатил? – спрашивал я его.

– Неет, у меня предчувствие просто.

– У тебя может быть только один козырь, если нет денег, – это просто предать меня, сделать подставу, а уж ФСБ подскажет судье, какой срок тебе влепить.

В беседе с начальником СИЗО Поздеевым спрашиваю:

– Почему вы не этапируете Сергеева на зону? Он ведь не обжалует, а значит приговор вступил в силу.

– Преображенский суд долго выписывает решение. По закону у меня 10 дней, – ответил мне Сергей Леонидович.

Андрей в последнее время очень испортился или просто показал своё истинное лицо. Чего стесняться? Всё равно уже одной ногой на зоне. Постоянно выпрашивал, чтобы моя жена прислала в передачах на его имя шоколад, нагло просил дезодоранты, беспрерывно смотрел свои тупые ментовские сериалы, бесконечно курил в камере, что я не выдержал и сказал:

– Андрей, ты мою доброту за слабость принимаешь? С чего это ты взял, что ты можешь так себя вести?

Последнее время Сергеев постоянно рассказывал, что при поездке в суд арестанты плохо обо мне говорили, и я видел, как изменилось его отношение. Новому соседу Ерунову я сказал:

– Обычно так себя ведут, когда хотят сделать какую-то гадость, чтобы себя убедить заранее, что делаешь это плохому человеку.

Когда 6 мая я увидел следователя Писарева в коридорах следственных кабинетов, а меня не вызывали на допрос, то я сразу сказал Ерунову Лёше, что Сергеева вряд ли вызвали к адвокату, скорее к моему следователю для какой-нибудь провокации. Предчувствие меня не обмануло. Сергеев пришёл и начал что-то лепетать о давлении на него, что из-за него у меня проблемы.

– Чё ты гундосишь? Прямо говори. Что от тебя требовал Писарев? – спросил я Сергеева с бегающими глазами.

– Он сделал меня свидетелем. Я не мог отказаться от показаний, иначе он привлёк бы меня к ответственности, – продолжал оправдываться Андрей.

– Какой ответственности? Зачем из себя дурака строишь? Стукач. Это же мой следователь, а не твой! К тому же приговор твой вступил уже в силу.

– Писареву я написал, что твоя жена передавала передачи на меня с продуктами, а на самом деле – для тебя.

– Так ты же меня просил. Ты же жрал шоколад, колбасу, сыр, курил сигареты. Я же не для себя просил! – возмущённо прокричал я ему, не выдержав такого предательства.

– Ну, примерно я так и сказал, – проблеял мой сосед по камере.

– Протокол допроса подписал? – уточнил я.

– Конечно, иначе бы у меня были неприятности.

– Ты же урод блатной, даже журнал с дежурствами не подписываешь, якобы по понятиям! А здесь показания дал на того, кто тебя кормил и поил?

У заключённых, придерживающихся АУЕ, есть такая фишка – ничего не подписывать. Вроде как, не сотрудничаешь с режимом. Меня всегда смешила эта детская забава, ведь ФСИН – самая угнетаемая силовая структура. Что перед ними показывать? Если уж показывать фигу власти, так надо в судах, следователям, прокурорам или ФСБ. Потом если ты не подписываешь дежурство, то кому от этого лучше или хуже? А вот когда своего товарища сливаешь – это совсем другое.

Буквально через 5 минут после нашего разговора в камеру занесли приговор, а ещё через 10 минут сказали:

– Сергеев, с вещами на выход, на этап!

Теперь стало понятно, почему ему дали 7 лет при ожидаемых 12-15, которые в среднем получают по такой статье. Отработал своё, иуда. Приговор в течение пяти минут тоже не случайно принесли. Известная тема тюрьмы – стукачи и предатели кругом, из тех, кому ты больше всего помогаешь. Может быть, прочитают эти строки на зоне где-то возле Тольятти, куда отправился шоколадоед. Именно так я называл этого крысёныша.

Как и ожидалось, следователи СК и прокуроры на следующий день устроили шоу в Басманном суде на продлении ареста, позвав туда огромное количество СМИ. Я предчувствовал это и приложил все усилия, чтобы меня отправили на заседание и своим видом показать несостоятельность их лжи. Просил начальника СИЗО Поздеева, своих врачей:

– Отпустите меня на суд! У меня индивидуальный автозак и конвой. Меня доставят за 20 минут. Я семью не видел уже давно.

Конечно, ФСИН боится силовиков, и меня, разумеется, туда не отправили. А по ВКС не видно степень моего истощения. Разумеется, эти клоуны из генпрокуратуры и СКР пафосно зачитывали показания Сергеева, что моя жена передала через Сергеева 27 кг продуктов для голодающего Шестуна.

– Вы что, в цирке выступаете, клоуны? – возмущался я в Басманном суде. – Если бы я ел эти продукты, то прибавил бы 25 килограммов, а не убавил бы 25.

Однако прогосударственные СМИ, естественно, процитировали только прокуроров. «Шестун съел 27 кг еды на голодовке» – примерно такие заголовки появились в прессе. Но меня это враньё и очернение не угнетает так, как горе от того, что я не увидел свою семью тем более, что Юля привезла моего любимчика Гришу.

Прокуроры и следователи просили продлить арест на основании переписки, где мне объясняют, как соскочить по дурке, а также на основании того, что клиническая смерть якобы написана в подконтрольном СМИ, а её не было, просто я закосил умело. Всё это была ложь, ведь об остановке сердца писали федеральные СМИ после поста члена СПЧ Евы Меркачёвой. Другим доводом следователей стали «тайные продуктовые передачи» мне, хотя я неоднократно требовал одноместного размещения, как и положено по закону при голодовке, чтобы никто не жевал рядом, но мне всегда отказывали. Да и вообще непонятно, как это может быть связано с продлением ареста?

В серых буднях тюремной жизни бывают яркие дни, когда счастье переполняет тебя, когда в душе порхают бабочки. Конечно, это связано с возможностью видеть и слышать своих детей. Начальник СИЗО после прихода Маши к нему на личный приём раздобрился и дал 3 часа свидания. Обычно разрешают час, в особых случаях – 2 часа, а 3 часа – это полный максимум.

Время пролетело очень быстро. За окном бушевал тропический ливень. Мы слушали каждое слово, прятали друг от друга слёзы. Раскаты грома, доносившиеся из открытого окна, только добавляли драматизма. И в то же время есть примета, что когда сильный дождь, то Бог значит радуется происходящему. У меня уже почти полгода не было свиданий с детьми. В том числе, и из-за этого ощущения счастье было настолько пронзительным.

Все мои последние сокамерники не имели детей – ни в «Кремлёвском централе», ни в «Матросской тишине», ни в больнице, поэтому, когда я изливал им свои щенячьи радости по поводу любви к своим детям, в ответ они смотрели на меня, как на сумасшедшего.

– Чего ты радуешься? Ты же в тюрьме. Тебе только хуже оттого, что у тебя есть дети, которых ты не сможешь обеспечить.

Логика в их рассуждениях, конечно, есть. Проще было бы, если бы я отвечал только за себя. Правда ведь получается, что я сейчас иждивенец, и это добавляет боли. Однако такими прекрасными детьми можно гордиться, есть стимул к борьбе, есть понимание, что твоя жизнь, даже если она закончится завтра, а это вполне возможно при нынешних обстоятельствах, прожита не зря.

За 3 часа мы обсудили с Сашей и Машей всё на свете и стали намного ближе друг к другу. Разговор был достаточно откровенным. Я не старался приукрашивать свои действия, признавал свои ошибки и просчёты, пытался корректировать деятельность семьи. Мне кажется, что я немного вдохновил их на борьбу, на решение своих насущных проблем, вдохнул в них своей энергии, которая скопилась у меня внутри, и главное в этой встрече, конечно, – это понимание, что никого ближе на этом свете у тебя никого нет и не будет, что бы ни происходило с ними, в какие бы ситуации они ни попадали, я всегда буду любить их больше жизни.

Саша говорил меньше. Мне казалось, что он немного комплексовал и чувствовал неуверенность из-за продолжающегося поиска работы. Может быть, без Маши наш разговор был бы более откровенным. Моя дочь, несмотря на трагедии в личной жизни, более уверена в себе, получила первую зарплату 35 000 рублей за месяц, что довольно неплохо, учитывая, что она совмещает это с интенсивной учёбой в МГИМО на «отлично». Даже Дмитрий Песков был впечатлён глубиной её вопросов и смелостью. Когда ты попадаешь в тюрьму, ты больше никому не нужен, кроме своей семьи.

Сегодня, 11 мая, у меня уже прошла эйфория от визита старший детей. Почему-то меня сильно разозлил День Победы. Получается, что мои деды кровь проливали, чтобы хозяева жизни из нынешнего НКВД наслаждались жизнью, брали взятки биткойнами, сажали всех, кто им мешает это делать. Ко Дню Победы полицейские из Ростова-на-Дону сделали флешмоб, к акции присоединились правоохранители из других регионов России. «Потомки героев» – так называлась акция. Они оделись в форму НКВД с надписью «Можем повторить». Кто им посоветовал так сделать? Почитайте Солженицына, Гинзбург, Варлама Шаламова. Сколько миллионов ни в чём не повинных людей эти хозяева жизни погубили на Колыме. Что вы сможете повторить? Расстреливать? Грабить? Насиловать жён врагов народа? За это надо наказывать, как делают в Германии с немцами, восхваляющими Гитлера. Но там на государственном уровне признали ошибки, выплатили компенсации другим странам и своим гражданам от потерь, связанных со зверствами фашизма. Прививка от фашизма работает у немцев до сих пор, это проявляется и во внешней политике, и во внутриполитическом устройстве страны.

Сколько фронтовиков после 1945-го года эшелонами везли на Колыму и там унижали и убивали! Миллионы! Эта кровь лежит на НКВД. И они до сих пор не расстреляны. Поэтому сегодня судьи и прокуроры, живущие все на Рублёвке и в Швейцарии, не боятся по приказу ФСБ губить людей. Посмеиваются, слыша слова о возмездии.

В середине 2000-х годов губернатор Подмосковья Борис Громов собрал глав муниципалитетов на банкет вместе с ветеранами и посадил вперемешку за круглыми столами. Рядом со мной сидел стильно одетый ветеран с невероятным количеством боевых орденов и, увидев мой пригласительный с напечатанной там фамилией «Шестун», произнёс:

– Шестун? Я воевал с вашим однофамильцем.

– Не может быть! Шестун – фамилия редкая. К тому же я писал книгу о своём деде-фронтовике и облазил все архивы – нет никаких однофамильцев ярких, – возразил я.

– Ну, как же! Шестун Александр Иванович, замполит зенитного батальона. Жена ещё у него Зиночка была, – ответил мне ветеран.

У меня от его слов даже голова закружилась! Настолько я люблю своего деда. Конечно, это был именно он! Вся наша семья, даже генерал Черенов, муж дочери Александра Ивановича, слушались его беспрекословно. Мой дед был, как Иисус Христос: никогда не ругался, но все его слушались, любили.

– Верно, это мой дед. Как ваша фамилия?

– Кривошеев.

– Вы так стильно одеты: клетчатый пиджак, модные ботинки!

– Так я же одессит!

– А как вас зовут? Сколько вам лет?

– Меня зовут Ушер Давидович. Мне 93 года. Я был в зенитном батальоне начмедом. В нём, кстати, были практически одни женщины, кроме руководства.

– Вот вы там гульнули небось, признавайтесь!

– Вы что! Я так же, как и ваш дедушка, никогда не изменял своей жене. Мы с ним были однолюбы. Один грех был – любили играть в преферанс, очень увлекались в свободное время, – искренне сказал мне Ушер Давидович.

– В какой вы физической форме! Вам ведь 93 года!

– Мастер спорта по плаванию и другим видам. Плюс я же врач, знаю, как следить за своим здоровьем, – сказал очаровательный дедушка.

С трудом верилось в реальность происходящего. Я открыв рот слушал его, как волшебника из страны чудес.

– А расскажите мне самый яркий случай из вашей фронтовой жизни! А я напишу о нём у себя в книге, – попросил я его.

– Вы знаете, Александр, меня много раз просили это сделать журналисты, но сколько раз я его рассказывал, ни разу не напечатали.

– Не переживайте, я-то точно напечатаю!

Тогда Ушер Давидович начал свой рассказ:

– Однажды мы участвовали в форсировании Днепра. Я был начмедом батальона и переправлял раненых по временному понтонному мосту, который непрерывно бомбили немецкие самолёты. В телегах не хватало мест раненым. Чтоб не занимать место, я решил вплавь переплыть реку, хотя было очень холодно. Когда я доплыл до другого берега, то услышал резкий окрик:

– Это НКВД, заградотряд. Немедленно назад плыви, а то застрелим.

И действительно дали автоматную очередь поверх головы.

– Я начмед Кривошеев, холодно очень, я не доплыву назад, – с характерным еврейским акцентом прокартавил Ушер Давидович.

– Слышь ты, еврейская рожа! Ещё одно слово, и ты труп! – жёстко ответили ему НКВДшники.

– Что делать? Поплыл назад при том, что всё тело сводило от холода и усталости. Даже и не помню, как доплыл и сколько времени ещё пролежал на берегу, – с горечью завершил свой рассказ ветеран.

Я очень подружился с Ушером Давидовичем, его дочерью. Жили они в Воскресенске. К сожалению, ветеран Кривошеев умер, но его дочь, скорее всего, смотрит очерняющие репортажи про меня по телевизору. Много раз эта прекрасная семья уговаривала меня уехать из страны.

– С вашим характером и открытостью вы в беду попадёте здесь, – с еврейской мудростью убеждали они меня.

Уже в тюрьме, читая рассказы Варлама Шаламова, Евгении Гинзбург и, конечно, Солженицына, я узнал, сколько фронтовиков после войны уехало на Колыму и погибло там. Целыми эшелонами везли их на Архипелаг Гулаг, с помощью уголовников унижали и уничтожали особо опасных для НКВД бойцов с собственным мнением и боевым опытом.

Юрий Дудь снял фильм о Колыме. Как ни странно, он набрал 15 миллионов просмотров, что меня очень радует. Есть расхожее мнение о потере жителями России интереса людей к массовым репрессиям НКВД, но реакция жителей говорит об обратном. На этом Юрий не остановился и следом сделал ещё одно видео – интервью с Эриком Кутуашвили (известным под прозвищем Давидыч, видеоблогером), где тема коснулась несправедливых судов и жестоких порядков в московских изоляторах «Лефортово» и «Кремлёвский централ».

Дорого бы я сейчас заплатил за возможность посмотреть его фильмы в оригинале, а не читать пересказ содержания в «Новой газете», тем более, что там рассказывается о «Лефортово» и «Кремлёвском централе»:

– Это уникальное место с с супержёсткими условиями. Там задача, чтобы человек сошёл с ума, причём в максимально короткий срок. Как правило, большинство через 7-10 месяцев даёт признательные показания во всём, чём можно, даже если они не виноваты.

Давидыч довольно длинно рассказал о том, как на пустом месте человека можно посадить в тюрьму, и о моей голодовке. То, что все сотрудники этих бункеров ФСБ запомнят фамилию Шестун на всю жизнь, у меня не вызывает сомнения. Никто за историю этих знаменитых изоляторов не доставлял им столько беспокойства, что я не один раз слышал от тюремщиков.

Фильмы Дудя идут на фоне активных протестов в Екатеринбурге, Архангельске, Ярославле, Ингушетии, Дагестане и так далее. Значит не потеряно ещё наше общество. Есть ещё порох в пороховницах у россиян. Господи, как меня это радует! Я уже думал, что никогда наши люди не покажут власти свою силу и решимость в отстаивании собственных интересов. Повышение пенсионного возраста проглотили без возмущений ярких, чего я уж никак не мог себе представить. Протестующих против мусорных полигонов с помощью ОМОНа и титушек успешно разгоняют по всей России. Полагаю, что Юрий Дудь лучше любого журналиста с центральных телеканалов, бесконечно показывающих наши успехи в Сирии и бедность в Украине, прочувствовал возрастающий интерес к репрессиям и усиливающуюся роль ФСБ, главенствующую ныне в системе правоохранительных органов России.

Екатеринбург показал всей стране, что власть боится 5000 человек так сильно, что полные штаны у них уже. Протесты начались в связи со строительством храма на месте сквера. Сначала активистов разгоняли спортсмены Академии единоборств «Русской медной компании», затем подключилась полиция и Росгвардия. Однако людей стало приходить ещё больше, а когда начались массовые задержания, то вместо тысячи на улицу вышло уже 5000 человек, что даже Путин был вынужден высказаться по этой проблеме. Репрессии ослабли, когда власть увидела, что народ Екатеринбурга от них ещё больше раздражается. Красавцы! Не зря Евгений Ройзман, избранный туда мэром, вопреки мнению власти, заронил в этот прекрасный город бациллу свободы.

Просто удивительно, как наша православная церковь шаг за шагом теряет своих прихожан. В этом году на Пасху из-за коррупционных скандалов в храмы пришло людей меньше, чем на Украине, хотя наше население многочисленнее в три раза.

После отключения горячей воды во всей больнице меня вместе с Лёшей Еруновым повели на другой корпус, в большой спец, помыться в бане. Мой сосед никогда ранее не передвигался со мной по изолятору, и путь в большой спец неблизкий, почти километр. По дороге встречаются конвоиры, ведущие по 15-20 человек одновременно. Меня всегда сопровождают два спецназовца в чёрной униформе и краповых беретах со спецсредствами и два тюремщика в камуфляже. При этом всех, кто попадается из заключённых по пути, они встречают истошными криками:

– Лицом к стене, быстро! Не поворачиваться! Не смотреть!

Конечно, арестантам любопытно, что это за преступника опасного ведут, что даже смотреть нельзя, и осторожно косятся на меня. Лёша был в шоке от этого шоу, к которому я уже давно привык. Таким образом они выполняют указание ФСБ и СКР, чтобы я не мог оказать влияние на заключённых, а уже тем более взять информацию у них о нарушениях их содержания в СИЗО, беспределе следствия и судов.

Мне сразу вспоминаются американские боевики, как по тюрьмам в кандалах ведут особо опасного преступника, а все заключённые, несмотря на крики тюремщиков, стучат кружками по решёткам и скандируют его имя хором.

На мой взгляд, сегодняшняя Россия превзошла даже сталинские времена по созданию привилегий силовикам. Иосиф Виссарионович предоставил НКВД шикарное жильё, большую зарплату, добротную форму, автомобили, безграничную власть, но ему даже в голову не приходило передавать в частную собственность генералам дворцы, которым бы даже цари позавидовали. Всё имущество при Сталине оставалось в руках государства. Когда офицер покидал службу, то возвращал жильё, автомобили и прочую роскошь. Сейчас даже министр обороны Шойгу позволяет себе жить в замках, а его первый заместитель Цаликов приобрёл себе дачу на Рублёвке за миллиард, что в 13 раз превышает его доходы за последние 10 лет. В деревне Раздоры взял в аренду участок леса размером 2,2 гектара на 49 лет, согласно приказу Лесного комитета №27П-145. Платит Руслан Хаджисмелович 11 тысяч рублей в месяц за аренду леса, хотя земля стоит 1,3 млрд рублей.

Надо заметить, что с Цаликовым я общался очень много за время его работы вице-губернатором Московской области, и это один из самых разумных членов команды Сергея Шойгу. Осетин по национальности, он сейчас первый заместитель министра обороны. Сергей Кужугетович на посту губернатора Подмосковья сменил Бориса Громова, а большинство команды у него состояло из коллег по МЧС и ставленников Валентины Матвиенко. Сам Шойгу разумный, последовательный руководитель. Особенно на контрасте с холериком Воробьёвым, получившим в наследство столичную область благодаря тому, что его папа являлся первым замом МЧС. Напомню, что прокурором Подмосковья был поставлен Алексей Захаров, зять Шойгу, чтобы подтирать грязные следы Андрея Юрьевича. Сейчас Захарова повысили до заместителя генерального прокурора Чайки, что говорит о серьезном влиянии министра обороны на президента РФ и возможной смене главы надзорного ведомства.

При всём моём хорошем отношении к команде Шойгу считаю, что в плане коррупции они давно переплюнули пресловутого Сердюкова. Пиар-машина государства из любого управленца может сделать злодея, как и героя тоже. Как менеджер Сердюков на посту министра обороны действовал гораздо эффективнее, чем экс-глава МЧС, но кто сейчас это ценит? Вот вместе охотятся – это да! Играть в хоккей с президентом – верх политической карьеры! И уж чего-чего, а обаяния Шойгу не занимать. Если дать короткую характеристику Сергею Кужугетовичу одной фразой, то я бы сказал, что он фантастически одарённый политтехнолог, мастер пиара. Из нынешней команды Шойгу, по моему мнению, два человека собирают коррупционную ренту в крупных объёмах: Руслан Цаликов и Тимур Иванов, оба являются заместителями министра обороны. Впрочем, это хорошо известно всем силовикам, ведь в министерстве каждая секретарша об этом знает.

Если взять всех министров правительства России, то никому из них не позволены те вольности с бюджетными деньгами, как Сергею Шойгу. Я не понаслышке знаю, как он жонглирует конкурсами на подряды. Его проектно-сметная документация зачастую не проходит экспертизу и прочие мелочи. Когда его курировал вице-премьер по своему статусу Дмитрий Рогозин, то было очевидно, что министр обороны ему абсолютно не подчиняется, как, впрочем, и нынешнему куратору Юрию Борисову. Такого не может себе позволить ни один министр правительства России. Я лично общался с Дмитрием Рогозиным и Юрием Борисовым и обсуждал вопросы субординации министра обороны с ними, поэтому знаю, что пишу исходя из опыта личного общения.

Семьи Воробьёвых и Шойгу входят в клан Тимченко, или, как это называют сейчас, Тимченко-Шойгу, их связывает совместный бизнес.

В 2011 году Волга-групп Геннадия Тимченко выкупила 30% у компании «Русское море» брата Андрея Воробьёва – Максима. В июле 2014 года попавший под американские санкции миллиардер продал рыбный бизнес своему зятю Глебу Франку, сыну экс-министра транспорта Сергея Франка. В ноябре 2017 года года Шойгу, Дюмин и Воробьёв отмечали в «Олимпийском» день рождения миллиардера Геннадия Тимченко и строили планы на будущее.

Кроме них узкий круг гостей составляли ещё двое близких к Тимченко людей: Игорь Левитин и депутат-спортсмен Вячеслав Фетисов. Друг президента заверил губернаторов в своей полной поддержке и пообещал похлопотать перед Путиным. Писал об этом журналист Сергей Канев.

Игорь Левитин неоднократно посещал Серпуховский район, где я мог пообщаться с экс-министром транспорта, а Вячеслав Фетисов поддерживал меня на выборах.

Сергей Шойгу является одним из самых популярных политиков России. Долгое время он держался на втором месте после Путина, но сейчас его сместил на третью позицию Павел Грудинин, мой добрый знакомый, которому власть не смогла простить его высокого рейтинга и постепенно уничтожает его бизнес руками губернатора Воробьёва и рейдера Палихаты. Однако если мы сделаем опрос среди служащих Минобороны в военных городках, то там отношение к Шойгу намного хуже, потому что в погоне за блеском и славой, понятно, что не успеваешь заниматься насущными проблемами людей. Если раньше жители воинских гарнизонов жили в более или менее привилегированном положении, по сравнению с остальным населением страны, то сейчас удручающий вид военных многоэтажек совсем не вяжется с красивыми картинками Шойгу по телевидению и в газетах.

За год нахождения в тюрьмах Москвы я много общался с арестантами, связанными по делу с Министерством обороны, и это не важно, по строительству ли космодрома «Восточный», по поставкам ли вооружения, продуктов для армии. Как правило, заключённые бизнесмены в своих показаниях или просто на словах мне рассказывают, что давали откаты в сторону Руслана Цаликова или Тимура Иванова. Однако следователи, слыша эти фамилии, хмурятся, делая вид, что не замечают. Мало того, что на строительство второй очереди космодрома было затрачено почти 40 миллиардов рублей, а предприниматели не увидели этих денег, их просто кинули. Кто начал открыто высказывать недовольство, тех просто посадили. Ограбленных строителей, объявляющих голодовку, протестующих другими способами, показывали по телевизору, YouTube был забит их обращениями о невозможности наскрести даже денег на билет, чтобы оттуда уехать, но воз и ныне там. В Минобороны не стесняются кидать с зарплатами даже военнослужащих, воевавших в Сирии. Они бегают по судам, но разве там можно сейчас найти правду? На боевые действия в Сирии тратятся сотни миллиардов рублей, и всё по закрытой части бюджета. Невозможно проверить расходы, что в любой другой стране исключено. Большинство россиян не понимает, какие интересы там у нашей страны. Действительно: зачем Россия воюет там на стороне мусульман-шиитов, в основном, проживающих в Иране? Ведь в нашей многонациональной стране, у наших союзников по СНГ все – сунниты, который президент Сирии Башар Асад так активно уничтожал миллионами! Собственно, из-за чего и началась война. Чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы, кабардинцы, узбеки, таджики, киргизы, казахи, татары, карачаевцы – по вероисповеданию мусульмане-сунниты. А Россия защищает алавита Асада, что приравнивается к шиитам.

Жителям нашей страны уже давно надоело смотреть на бесконечные победные реляции из Сирии и Донбасса с центральных телеканалов. Социологи фиксируют, что тренд благополучия дороже величия.

Министр обороны Шойгу является крупнейшим получателем бюджетных средств в правительстве России. Около 3 триллионов рублей расходуется на национальную оборону, причем более половины трат засекречены, что, разумеется, позволяет более вольно себя вести финансистам ведомства. Расходы Министерства обороны можно условно разделить на 3 части. Первая – стройки века (космодром «Восточный», парк «Патриот», здание Управления Минобороны, которое мы видим на телевизионных картинках, жильё для военнослужащих, база Хмеймим в Сирии и т.д.). Вторая – закупка новых вооружений с российских заводов ВПК. Третья – боевые действия в горячих точках. Разумеется, я не включаю сюда обязательные расходы на заработную плату военнослужащих, коммунальные траты. С них сложнее «заработать» руководству министерства.

Первым делом команда Шойгу начала зачищать строителей, оставшихся от прежнего министра обороны, работавшего на западный манер, с максимальной эффективностью вложения средств. Тимур Иванов уничтожил «Спецстрой», а его главу Григория Нагатинского отправил на пенсию, чтобы не заморачиваться с конкурсами при проведении работ, получении откатов с подрядчиков. Он, наподобие советского стройбата, создаёт публично правовую компанию, чтобы на 100% контролировать все финансовые потоки через свои руки. Я абсолютно уверен в том, что никогда государственные производственные структуры не будут работать эффективнее частных. Когда я избрался главой Серпуховского района в 2003 году, то у нас действовало более 10 МУПов в области торговли, проектирования, добычи песка, гравия. И сколько бы я ни менял руководителей и форму отчётности, то всё равно они показывали убытки. Промучившись, я просто ликвидировал их и отдал подряды на конкурсах коммерческим структурам, что обходилось значительно дешевле. Весь мир живёт по таким правилам. Государству нет смысла управлять тем, что можно перепоручить частной компании, априори работающим более эффективно.

Следующий шаг Тимура Иванова – доведение компании «СУ-155» до банкротства по причине огромного 70-миллиардного контракта с Министерство обороны, заключённого в 2012 году на строительство жилья для военнослужащих. Когда ставленник Шойгу, Андрей Воробьёв, сменил его на посту губернатора Московской области в 2013 году, то я присутствовал на его первой встрече с владельцем компании «СУ-155» Михаилом Балакиным, учившимся со мной в одной школе. Помимо Воробьёва и меня на встрече с Балакиным на «Серпуховском лифтостроительном заводе» присутствовали: экс-вице-мэр Москвы Ресин и председатель комитета Госдумы по СНГ тогда был Слуцкий. Я уже писал, что Воробьёв орал трёхэтажным матом на Мишу Ресина. Речь как раз шла, в большинстве своём, о контракте с Минобороны и недостроенных 16 тысячах квартир. Разумеется, у команды Шойгу были свои строительные компании, с которыми у них был большой опыт работы по объектам МЧС в Подмосковье, такими как «Бамстройпуть», успешно работающая сейчас в парке «Патриот».

Свалить на бок такого гиганта, как «СУ-155», имеющего активов в 20 раз больше, чем кредитов, – огромный вред для государства и трудовых коллективах. Но кого интересуют экономические показатели державы? Отобрать и поделить – вот основной принцип команды Воробьёва-Шойгу. Я достоверно знаю, что необязательно было доводить до банкротства самую крупную строительную компанию страны. Достаточно было бы разделить её на части, выделив заводы, строительные объекты, базы отдыха, строительную технику. Да, для этого понадобилось бы некоторое время, но быстро распутать узел неплатежей невозможно.

Ровно такие же ошибки и просчёты, а, может быть, и значительно более грубые совершает сейчас команда Воробьёв-Шойгу. Губернатор Подмосковья со своей строительной компанией «Самолёт», несмотря на неограниченный административный ресурс, фактически плодит обманутых дольщиков в космических масштабах. Просто удивительно, что руководитель региона является крупнейшим застройщиком в России в лице компании «Самолёт». Это позор для всей страны перед мировыми державами, перед своим населением. Конфликт интересов в чистом виде, коррупция. Сергей Шойгу тоже сейчас шагает в пропасть, ввязываясь в проект века «Парк Патриот». Минобороны официально заявляет о готовности построить миллион квадратных метров новых объектов. Всё это можно назвать одним словом – «непрофессионализм», да ещё и добавить термин «прожектёрство».

Сергею Кужугетовичу для того, чтобы собрать 100-тысячную армию посетителей, а именно столько заявляет Минобороны, в парке «Патриот», неплохо было бы съездить в Париж и познакомиться с работой Диснейленда, а ещё лучше – парка «Пюи-дю-Фу», возле Нанта, где как раз патриотическая направленность аттракционов и шоу. Бизнесмен Костя Малафеев планировал с владельцем этого парка – господином Николасом де Вилье – в Серпуховском районе построить копию того, что во Франции, но неудачно продал 10% акций «Ростелекома», и проект сдулся, хотя они вместе с французом посетили президента Путина с презентацией парка. Стоит заметить, что 2 года назад я посещал Диснейленд и парк «Пюи-дю-Фу» со своей женой и детьми, а именно эти парки могут сравниться по количеству людей, посещающих парк в один день. Встретился там с владельцем парка и поговорил о возможности возрождения его инвестпроекта. Николас подробно мне рассказал, какую предварительную работу надо проделать по созданию концепции на базе их идеи. Но далее, разумеется, бизнес-проект.

Тот винегрет, который сейчас продвигает Минобороны на базе парка «Патриот», абсолютно нежизнеспособен. Так бывает всегда, когда работой занимается непрофессионал. Итак, напомню всем детали этого конструктора. Территория – 5400 гектаров: аэродром «Кубинка» – 620 гектаров, танковый полигон «Алабино» – 600 гектаров, предполагаемый океанариум – 3 500 квадратных метров, рыбацкая деревня с банным комплексом, детский парк с аттракционами, колесо обозрения, пейнтбол, детский палаточный военно-полевой лагерь, башня-флагшток «Победа» высотой 175 метров, центр экстремальных видов спорта, ландшафтный парк «Россия», крытая оранжерея, палеонтологический музей, гостиничный комплекс. Минобороны в этой мешанине хочет построить медицинский центр 6000 квадратных метров для лечения военнослужащих, а также центр начальной военной подготовки «Авангард-2019» на 840 человек с площадью 25 гектаров, музей ВКС с помещением до 100 тысяч квадратных метров в виде пятиконечной звезды с открытой площадкой на территории 26 гектаров, а также музей военно-строительной техники и всесезонного учебно-тренировочного комплекса для скоростного спуска на конках. Чуть позже Минобороны создаст всесоюзный горнолыжный центр.

Честно говоря, у меня уже рука устала описывать этот бред, написанный серьёзными дядьками из Минобороны. Шойгу ещё 100 лет жить собрался? Спросил бы у профессионала, которого он разорил: стоит ли строить горнолыжные спуски? Ведь Миша Балакин уже построил один такой и более 10 лет эксплуатировал. Я несколько раз посещал строительные планёрки вместе с Балакиным и Борисом Всеволодовичем Громовым в Красногорске. Это чистый убыток. Я так понимаю, что идёт по аналогии с историей, когда, будучи главой МЧС, Шойгу на базе ведомства в Ногинском районе через забор прямо построил рыбоперерабатывающий комплекс – первый объект компании «Русское море», где изначально подставным учредителем была жена генерала МЧС Башкирцева. Потом её поменяли на офшоры, конечно, с реальными владельцами, которыми были, по моему мнению, Воробьёв и Шойгу.

Также здесь с одной стороны аэродром, танкодром, поликлиника, музей ВКС, центр начальной военной подготовки, где они службу проходят и тут же рядом и деньги зарабатывают – океанариум, рыбацкая деревня с баней, отели, горнолыжные комплексы. Чем-то напоминает помещика Манилова, но всё гораздо грустнее. Тот-то мечтал построить на свои деньги, а здесь бюджетными начнут сорить.

Как утверждает Тимур Иванов, главный объект на территории парка «Патриот» – главный храм вооружённых сил России, который будет строиться на народные деньги. Уже собрали около 3 миллиардов рублей. Ориентируется замминистра обороны на Храм Христа Спасителя, где было потрачено 40-45 миллиардов рублей, где, кстати, принимал активное участие Михаил Балакин со своей компанией СУ-155. Главный храм Серпухова, Собор Николы Белого, воссоздан полностью на средства Михаила. Всё было построено на моих глазах: быстро, качественно, стильно и с полным соответствием канонам Русской православной церкви.

По словам Шойгу, храм в парке «Патриот» высотой 95 метров будет вмещать 6000 человек. Одним словом, это будет один из крупнейших православных храмов в мире. Внутри храм распишут батальными сценами из отечественной и библейской истории. В народе его называют «камуфляжный собор» из-за серо-зелёного цвета, что довольно нехарактерно для церковных канонов.

Приведу мнение протодиакона Андрея Кураева:

– Храм хорош тем, что довольно точно отражает современную эпоху: империя в камуфляже, понты ради понтов. Огромный храм на 6000 человек в дачной зоне Подмосковья – он для кого? Наполнить его можно только в результате мобилизации. Это свидетельствует, что наша церковь не умеет работать с людьми иначе как средневековым способом: собрать всех в одном помещении под крышей, построить всех линеечками, чтобы с амвона кто-нибудь назидал.

Главный армейский храм ставят там, где армия не живёт. По мнению Кураева, проект храма в парке «Патриот» противоречит традициям российских воинских храмов:

– Идеей армейских храмов всегда была мобильность: их строили чуть ли не на второй линии окопов, в расположении полка. Морской собор в Кронштадте стоит потому, что там столетиями стоял флот. А главный армейский храм ставят там, где армия не живет".

Я полностью поддерживаю мнение Кураева и считаю, что Минобороны должно учитывать, что Храм Христа Спасителя построен в центре огромного мегаполиса Москвы, а храм Николы Белого – в центре Серпухова, рядом с местом проживания прихожан. Потом, военное ведомство почему-то не учитывает, что сегодня в российской армии служит огромное количество мусульман и ряда других конфессий. Как минимум, надо было строить тогда уж на такой огромной территории и мечеть тоже.

В этом году Минобороны потратит 1,7 миллиардов рублей на проектирование «стройки века». Любой специалист скажет, что освоить территорию 5400 гектаров понадобится не один триллион рублей, а главное – это бессмысленно. 100 000 человек в день в парке «Патриот», как запланировано в Минобороны, собрать невозможно из-за множества объективных факторов. Парки Диснейленд и «Пюи-дю-Фу», собирающие по 30 000 – 40 000 человек в день на территории, в сотни раз меньше, примерно около 50 гектаров, и то на начальной стадии приносили убытки, что правительству Франции необходимо было выплачивать дотации. Париж ко всему прочему является ведущей столицей мира по количеству туристов. Кроме Диснейленда, там имеется огромное количество музеев. Только один Лувр чего стоит! Он не имеет по количеству и качеству экспонатов ничего равного в мире. Россия ведь сегодня не может похвастаться большим количество въездных туристов в силу разных обстоятельств, а собирать 100 000 человек ежедневно за счёт внутреннего туризма невозможно. Ко всему прочему, танковый полигон «Алабино» и аэродром «Кубинка» будут мешать отдыху в развлекательном парке своим шумом и запахом выхлопных газов. Вся эта история создания парка «Патриот» похожа на русскую народную сказку, как солдат варил кашу из топора, да ещё, пожалуй, лишний раз подтверждает президентские амбиции клана Шойгу-Воробьёвых.

Однако конец стройки века очевиден – как в фильмах-катастрофах про будущее, когда в разрушенных и брошенных домах живут дикие животные, по улицам бегают крысы, а кровли домов зарастают деревьями.

Очень символично, что 21 мая – день рождения и Сергея Шойгу, и Юрия Чайки. Есть в этом какой-то зловещий смысл. Очевидно, Господь не зря сподобил их родиться в один день. Все грубейшие нарушения Минобороны, вращающее самые крупные деньги страны, Генпрокурор просто не замечает, как, впрочем, и многие шалости своих детишек – Артёма и Игоря. Игоря, успевшего поработать в 26 лет заместителем губернатора Подмосковья, а теперь заполняющим областные полигоны московским мусором.

Напомню, что своего зятя Шойгу устроил заместителем генерального прокурора, переместив его из кресла руководителя подмосковного надзорного ведомства. Разумеется, разрушенные военные городки с ужасными условиями жизни офицеров и военных пенсионеров вряд ли кто заметит. Как безумные траты на помпезный парк «Патриот» со своими карманными фирмами.

13 мая ко мне в камеру пришёл член СПЧ Андрей Бабушкин с хорошими новостями: вместе со Львом Пономарёвым они собрали пул правозащитников с предложением снять голодовку. Высказал ещё одну идею: раз я так много публикую статьи и даже книгу, то он может вместе с Федотовым, который помимо того, что является председателем СПЧ, ещё и зампредседателя Союза журналистов России, принять меня туда. Я ведь и правда страдаю за свои публикации, особенно за видеообращение на YouTube к президенту России с записями Ткачёва и Ярина.

Пришел Бабушкин в 8 вечера вместе с большой делегацией руководства СИЗО, и мы с ним проболтали 1,5 часа, до половины десятого. С трудом остановились и то только потому, что в 22:00 у него была следующая встреча. Мы с Андреем ровесники, у нас много общих тем для разговора. Пообещал сходить вместе с моим адвокатом в Военное следственное управление как член СПЧ, чтобы привлечь генерала ФСБ Ткачёва к уголовной ответственности и, самое главное, именно поучаствовать в заседании Мособлсуда по оспариванию конфискации имущества, принятой Красногорским судом.

– Помяните моё слово, Ткачёв сядет в тюрьму! – сказал Бабушкин. – Я давал прогнозы 11 человекам, и все мои прогнозы сбылись на 100%. 

С сожалением узнал, что моему тюремному товарищу Роману Манаширову утвердили приговор 12 лет лишения свободы, и он уже, скорее всего, уехал на этап в колонию. Михальченко, Захарченко, Гайзеру, Марущаку запросили по 15-20 лет лишения свободы. Ужас! Как при Сталине. Политические получали по максимуму, уголовникам делали амнистии. Во всём цивилизованном мире происходит наоборот. Да и в царской России делались полные амнистии с освобождением всех политзаключённых. На все праздники в церквях собирали подарки в тюрьмы. Это был признак хорошего тона. Таких космических сроков тогда даже не было, а ссылки были настолько бесконтрольные, что большая часть революционеров просто уезжала оттуда. Никто особо их не искал.

В середине мая впервые у себя обнаружил грыжу на животе. Обратился к врачам. Объясняют длительностью голодовки, ослаблением мышц живота. Через 2 недели выскочила ещё одна, тоже на животе, но в другом месте. Конечно, я уже значительно ослаб, причем не только физиологически, но и морально устал. Психика уже не справляется. Всё время мёрзну, температура тела 35 градусов, давление 90 на 60, постоянная головная боль, тошнота, но самое страшное, что не верят в реальность такого большого срока – 80 дней. Не радует и образование на правой почке камня, а в желчном пузыре – всё увеличивающегося сладжа. Начинать выходить тоже страшно. Прошлая голодовка была 26 дней, и выход был очень болезненный: с потерями сознания и дикими болями. Долгое время желудочно-кишечный тракт не работал, и теперь надо потихоньку приучать его к функционированию, запускать перистальтику, поэтому, когда пришла Уполномоченный по правам человека в Москве Татьяна Потяева в СИЗО с письмом от ведущих правозащитников, то в глубине души я был рад, конечно.

Татьяна Александровна, как всегда, была очень нарядно одета: в белую кофту с яркими цветами на принте, современная укладка волос, очень стильные и качественные ювелирные украшения. Для молодой девушки, возможно, это было бы слишком вызывающе, но на зрелой женщине подобный величественный наряд смотрится вполне уместно.

Письмо для меня с просьбой о прекращении голодовки было с достаточно выразительным текстом:

«Уважаемый Александр Вячеславович!

С большой тревогой следим за Вашей голодовкой, начавшейся более 80 дней назад. Ваша сила воли, твердость, последовательность в борьбе против злоупотреблений в правоохранительных органах вызывают большое уважение.

Вместе с тем нельзя не отметить, что ряд целей Ваша голодовка уже достигла. Вам улучшили условия содержания – перевели в другую камеру, возвратили Ваши записи, предоставили телевизор. Улучшен режим Ваших встреч с адвокатами. Ваша судьба привлекла к себе внимание многих людей, которые следят за Вашей борьбой и помогают Вам в ней. В борьбу уже вступили ряд правозащитных организаций,  юристы, работающие в этих организациях. За ситуацией следят члены Совета по правам человека и аппарата Уполномоченного по правам человека.

Более глобальных целей из тех, которые Вы поставили, при помощи голодовки, к сожалению, достичь невозможно. Их достижение – результат сложной борьбы, в которой голодовка может быть лишь одним из элементов.

Давайте не будем забывать, что даже такие великие люди, как Андрей Сахаров и Махатма Ганди, при помощи голодовок создавали только возможность изменения ситуации в лучшую сторону, но не обеспечивали этим достижения конечного результата. Это связано в первую очередь с тем, что голодовка, как метод, способна дать лишь толчок к изменениям.

Мы призываем Вас, Александр Вячеславович, снять голодовку. Самое страшное, что голодовкой Вы убьете себя, и семья, которая в Вас так нуждается, потеряет Вас. И своей семье, и своим сторонникам, и нашему обществу – всем нам Вы нужны живым.

К сожалению, сложные проблемы, которые существуют в нашем обществе, не имеют простых решений.

Считаем, что в Вашем случае снятие голодовки – проявление не слабости, а готовности к борьбе за справедливость до победного конца. Ждем от Вас этого мужественного шага».

Подписали его звёзды правозащитного движения: Андрей Бабушкин, руководитель Комитета «За гражданские права», член Совета по правам человека при Президенте РФ, Лев Пономарёв, исполнительный директор ООД «За права человека», Валерий Борщёв, сопредседатель Московской Хельсинкской Группы, Светлана Ганнушкина, председатель комитета «Гражданское содействие», Илья Шаблинский, член Совета по правам человека при Президенте РФ, Евгений Бобров, заместитель председателя Совета по правам человека при Президенте РФ, Леонид Никитинский, журналист, член Совета по правам человека при Президенте РФ, Каринна Москаленко, адвокат, Центр международной защиты, Светлана Астраханцева, исполнительный директор Московской Хельсинкской Группы, Александр Ионов, заместитель председателя ОНК города Москвы, Уполномоченный по правам человека в Москве Татьяна Потяева.

Было очень почетно ощущать такое внимание к моему здоровью, жизни моей семьи столь уважаемых людей. Потом, если люди подписались под таким текстом, то значит они не верят в обвинения и считают их политически мотивированными. Не реагировать на это невозможно.

Я поблагодарил Татьяну Александровну за визит, сказал, что сегодняшнего дня начну ставить капельницы как первый шаг к снятию длительной голодовки. В свою очередь, прошу их лично поприсутствовать на моих судах и дать свою оценку правомерности судебных решений.

Не стал расстраивать Потяеву, что за час до встречи спецназ ФСИН, контролирующий меня круглосуточно, применил ко мне физическую силу. Я проходил из адвокатских кабинетов и здоровался со всеми, кто попадался по пути. Меня ведь знают многие. Все четверо конвоиров гавкали на меня и выражали недовольство, однако я поздоровался с серпуховичом, да ещё остановившись на минуту в коридоре (он-то был в клетке на видеоконференцсвязи с судом). Парень желал мне добра и говорил, что живёт в микрорайоне Красный Текстильщик, где находился раньше мой дом. Конечно, из приличия я должен был выслушать его нехитрые пожелания. В этот момент спецназовец отряда специального назначения ФСИН начал выкручивать мне руку, чтобы с помощью боли заставить продолжить движение. Целый день я потом воспитывал этого гоблина, что он неправомерно применил силу ко мне, начал разбираться с начальном СИЗО, на каком основании спецназовцы живут рядом со мной? Какой закон позволяет им индивидуальное применение спецподразделений в круглосуточном режиме к единственному заключённому? Лично я перелистал все законы и ничего подобного не нашёл.

22 мая у Вани в Первом кадетском корпусе был Последний звонок. За эти годы он подружился со многими парнями. Уверен, что эти связи пригодятся ему в жизни. Ребята и офицеры очень сочувственно относились к нему из-за моих неприятностей. Многие предлагали ему жильё. В Серпухове же всё пронизано страхом. Все видят такую жестокую расправу и боятся даже подойти.

На митинге против полигона «Лесная» Юля со всеми детьми, кроме Матвея, ходила в Принарский парк, где собралось около 500 человек. Когда Юля подошла к организаторам мероприятия Елькину с Червочкиной и попросила слово, то они сделали круглые глаза от ужаса: «Мы не хотим неприятностей, нам сказали без политики». Лучше я приведу цитаты из письма председателя Общественного комитета «Свободу Шестуну» Влады Русиной:

«Митинг против «Лесной» 19 мая в Принарском парке прошел спокойно и скучновато. Было 500 человек, может, чуть больше. Организация была значительно лучше, нежели пару лет назад, Елькин, Червочкина и еще несколько активистов с улицы Лесной постарались. Однако они в самом начале сказали, что не будет никакой политики, хотя проблема утилизации мусора – это уже явно политическая проблема. Юле выступить не дали, так как просто боялись ее выступления. Все спикеры сыпали научными фактами, хотя достаточно было просто одного выступления ученого-эколога. Никто ничего не сказал об истории полигона, о причинах, по которым возникла такая проблема. Были речи хоть и выразительные по интонациям, но мягкотелые. Если уж заявил митинг и проделал такую работу по подготовке, надо было и содержание делать достойное. Николая Дижура на мероприятии не было почему-то. Зато были активисты из Волоколамска, Клина и Чехова. Тему Шестуна просто проигнорировали.

Юля пришла с Сашей, Машей, Ваней и Гришей в футболках «Свободу Шестуну». Я тоже. Мы просто стояли, слушали. Очень много именно городских жителей подходили к Юле и выражали поддержку. Считаю, что само присутствие Вашей семьи, пусть и без выступления, было важным».

Хорошо разошлась новость, что Шестун подал сообщение о преступлении генерала ФСБ Ткачёва в Главное военное следственное управление и военный суд, который требует от следователей и военной прокуратуры более интенсивной работы. 12 ведущих изданий напечатало про этот скандал, таких как «Медуза», «Пасми, «Коммерсант», а на «РБК – 140 000 просмотров. Конечно, 12 миллиардов рублей, найденных дома у подчинённого Ткачёва – Черкалина – подогревают интерес средств массовой информации к персоне Ивана Ивановича.

Почему я акцентирую на публикациях в СМИ моей истории? Да потому что только таким путём возможно мне выбраться из тюрьмы. Вурдалаки боятся света. В темноте (тишине) они сожрут меня, несомненно. Такова моя тактика и стратегия – максимальная открытость и публичность, что, впрочем, в российской действительности – заведомо проигрышный путь.

Встретился с начальником СИЗО Поздеевым перед его уходом в отпуск, чтобы обсудить венчание с женой. Вот уже два месяца, как я получил разрешение от следователя на этот обряд, но до сих пор не могу согласовать число и ряд деталей церемонии. Мне уже надоела эта бюрократия. Я сказал Сергею Леонидовичу, что устал обсуждать одно и то же сто раз. Согласовывали даже причастие у священника. Бред! Как они хотят удержать свою паству? Я уже не говорю о новых сторонниках православия, если даже такую мелочь надо утверждать. Причем РПЦ в одну дуду со следователями, прокурорами и ФСБ дует. Разве так можно? У каждого своё направление работы. Зачем пытаться соединить ужа с ежом? Мусульманские проповедники действуют более свободно, без предрассудков, без лишних согласований со ФСИН, прокуратурой, ФСБ и другими ведомствами. Это при том, что сторонники ислама не имеют своих мечетей на территории СИЗО и других привилегий, которые имеет православная церковь во всех изоляторах Москвы.

В субботу, 25 мая, ко мне на трёхчасовое свидание пришла Юля с Матвеем и Гришей. Мои малыши были в ярких красно-белых костюмах. Я и сам, как специально, был одет в красно-белый костюм. Пятилетний Матвей полчаса говорил мне о своей любви, как он скучает, но потом закапризничал и начал носиться по страшной, зарешёченной комнате для свиданий. Гриша сильно вытянулся, стал подростком, рассуждал обо всём подряд, как абсолютно взрослый человек, как будто ему не 11 лет. Я с трудом сдерживал слёзы. С одной стороны, мне горько, что мои малыши растут без меня, я лишён возможность формировать их характер, мировоззрение, спортивные навыки. С другой стороны, это счастье, что Юля растит моих сыновей, несмотря на моё тюремное заключение, как в давней рекламе «МММ»: мы сидим, а денежки идут, только, соответственно, перефразируя: мы сидим, а детишки растут. Только потом я им уже так сильно не буду нужен, как сейчас.

Уже после свидания с младшими у меня был такой приступ депрессии, что передать невозможно. Разваливалась голова на части, а сердце было в клочья порвано внутри. Слёзы не переставая лились, когда я шёл длинными коридорами назад, в 727-ю камеру. Хорошо, что конвойные шли сзади, и можно было не прятать свои эмоции. Только чуть позже, выйдя на прогулку в дворик, на крыше тюрьмы я начал постепенно отходить на свежем воздухе.