Вспышка толпы
В России на смену митингам приходит новая форма выражения протеста – флэшмоб
31 мая оппозиция в очередной раз соберется на столичной Триумфальной площади в защиту 31-й статьи Конституции, гарантирующей свободу мирных собраний. Постоять, попеть песни или почитать стихи. Проводить митинг власти еще ни разу не разрешили. Выражать протест без слов и плакатов (чтобы не пришлось уведомлять городскую администрацию) – теперь популярное явление, получившее название «полит-моб».
Для этого используется всевозможная атрибутика: борцы с мигалками вешают на машины синие ведерки, защитники животных ходят в костюмах раненых зверей, противники Генплана ходят у Госдумы с черными листами бумаги. Оппозиционеры говорят, что такая форма акции – единственное, что им осталось. Политологи уверены, что сам институт митинга устаревает: молодежь ищет яркую форму протеста, где участниками будут все, а не только те, кто находится на трибуне.
Флэшмоб с английского – это «вспышка толпы»: заранее спланированная акция, в которой группа людей (мобберы) внезапно появляется в общественном месте, в течение нескольких минут совершает заранее оговоренные действия и быстро расходится. Но безобидные акции молодежи с пусканием мыльных пузырей, шествием с плакатом «Обними меня!» или массовые драки перьевыми подушками сменяются серьезными играми взрослых людей.
18 мая около 40 жителей Рязани выстроились вдоль кремлевского вала, взявшись за руки. Так они протестовали против передачи строений Рязанского кремля местной епархии. В руках они держали желтые воздушные шары с надписями: «За кремль», «Мы любим кремль». 27 марта в Самаре состоялся флэшмоб против перевода области на московское время: люди подняли над головой белые листы с нарисованными часами. Все это проходило на сельскохозяйственной ярмарке.
В законе не прописано, что такое флэшмоб, но он не входит в число акций, которые нужно согласовывать с властями: если, конечно, в руках у мобберов нет политических плакатов, а сами они не выкрикивают гневные лозунги. «Флэшмоб – это сбор людей по интересам. Если они не мешают движению пешеходов и не нарушают общественный порядок, их не задерживают», – объясняет заместитель начальника отдела по работе с печатными СМИ ГУВД Москвы Светлана Серкина. Лукавство правоохранителей поражает: на практике все зависит от темы мероприятия. 12 мая в центре Москвы появилась компания людей с синими ведрами на голове. Это был пеший протест против мигалок, установленных на машинах чиновников. «Пешая экскурсия с ведрами на голове – это был наш ответ властям, – рассказывает глава московского отделения Федерации автомобилистов России Сергей Канаев. – Когда мы собирались провести пикеты – нам запрещали. Но нас и так задержали под странными предлогами: одних за синие ведра, других – за синие ленточки. Потом, правда, отпустили и даже принесли извинения». «В нынешней ситуации власти делают все, чтобы любая форма массового протеста была связана с риском оказаться задержанным. Это делается для того, чтобы отбить у граждан охоту в этом участвовать», – уверен Сергей Удальцов.
Для политического флэшмоба определено специальное название – «полит-моб»: явление распространено в тех странах, где трудно выразить несогласие с помощью митинга. Например, после выборов в Белоруссии в 2006 году несколько человек, собравшись в центре Минска, разорвали на мелкие куски газету «Советская Белоруссия», а в другой акции около 30 жителей Минска завязали глаза и отвернулись от установленного на площади экрана, по которому транслировалось выступление прокурора Белоруссии.
«Флэшмобы – это фишка нашего движения: мы начали их проводить с 2004 года, – говорит лидер движения «Мы» Роман Доброхотов. – Меня задерживали за них раз сто. Но флэшмоб – единственное, что нам осталось: мы можем сами выбирать место и сценарий, потому что митинг и пикет жестко регламентированы: милиция выбрасывает те плакаты, которые им не нравятся». По словам Романа Доброхотова, если милиция узнает об оппозиционном флэшмобе, организатора арестовывают еще в метро. «Поэтому мы конспирируемся: общаемся в чатах, которые трудно отследить, – в «Скайпе», посылаем письма по внутренней gmail-рассылке, нумеруем площади, на которых будем собираться. И люди, которые это отслеживают, ничего не могут понять». В годовщину декабристского восстания «МЫшевцы» вслух читали стихи Пушкина. Их арестовали за призывы к декабризму. «Протоколы – отдельное произведение искусства, – смакует Доброхотов. – За Гоголя нас тоже задерживали. За то, что мы скандировали: «Русь, куда же мчишься ты?»
Русь мчится от митингов подальше, уверен политолог, заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин: «Время митингов, где большая толпа людей с обожанием смотрит на оратора и аплодирует, прошло. Эта форма устарела. Митинг предусматривает разделение ролей: есть те, кто на трибуне, есть массовка – или оплачиваемая, или идеологическая. Речи уже неоригинальны, повторяют друг друга. Это не вызывает энтузиазма у молодых людей, ведь от них ничего не зависит. Они хотят, во-первых, активного участия в процессе. Во-вторых, чтобы была игровая составляющая, нечто, что выглядит свежо и современно».
Свежие фрукты – то, что нужно, решили жители Калининграда, когда им не удалось согласовать митинг 20 марта. Они вышли на Центральную площадь и подняли над головой мандарины. «Мандарин» – одно из неофициальных прозвищ губернатора Георгия Бооса, данное ему недовольными (мандарин в Китае почему-то символизирует бездушие и казенщину чиновников). По оценке одного из организаторов «мандаринового» флэшмоба Михаила Костяева, число участников акции составило от трех до пяти тысяч человек. Все стороны оценили происшедшее как свою победу: не вступившая в договоренность с властями оппозиция считает, что все же провела акцию протеста в центре Калининграда. Власти же полагают, что, кроме самих участников акции, смысла действий никто не понял.
Флэшмоб – действительно дело для посвященных: в отличие от митинга люди не могут прямо выразить свою точку зрения. Но если митинг проводят, чтобы добиться решения проблем, то флэшмоб – чтобы сначала привлечь внимание общественности, считает политолог, директор Института проблем глобализации Борис Кагарлицкий. «Флэшмоб – не инструмент массового протеста. Если люди организовывают его – значит, массы они поднять не могут. Но могут привлечь специфическую часть аудитории», – объясняет он.
Инициативная группа «Альянс за права животных» в апреле этого года для привлечения внимания людей к проблеме опытов над животными устроила целое театрализованное представление. На улицу вышли люди в костюмах врачей и в костюмах зверей. Сначала доктора гнались за животными, потом звери стали гнаться за докторами. «Флэшмоб рассчитан на прохожих и на тех, кто в Интернете: мы потом выкладываем видеоролики», – говорит организатор Елена Надежкина.
Видеоролики с забавными акциями действительно становятся чрезвычайно популярными. Видеозаписей с «синими ведерками» в Интернете уже несколько десятков, а суммарное количество просмотров достигает нескольких сотен тысяч. Зрители – никому не видимые сторонники, пусть они и не выходят на улицу. Популярность «полит-мобов» еще только набирает обороты. У «вспышки толпы» уже есть очевидное преимущество: такие акции привлекают людей, которые далеки от политики. К тому же, считает политолог Алексей Макаркин, «с выдумкой сделанный флэшмоб может стать более значимым информационным поводом для освещения в СМИ, чем массовый митинг, где с самого начала ясно, кто что скажет и нет интриги».
Мобберская акция – отличная альтернатива традиционным выступлениям еще и с финансовой стороны. Если организация митинга обходится в сумму, которая начинается от 10 тыс. рублей (из-за аренды сцены, звуковой аппаратуры), то мобберы тратятся только на ведра, воздушные шарики, милицейские фуражки и другие символичные атрибуты.
