Детки не в клетке
В столице скоро появятся суды для маленьких преступников
Правительство Москвы подписало договор с Мосгорсудом, столичным ГУВД и Комиссией по делам несовершеннолетних (КДН) о введении в столице системы ювенальной юстиции. Это значит, что дела с участием подростков будут рассматриваться только специально подготовленными судьями. Цель такого правосудия не просто изучить обстоятельства дела и наказать оступившегося подростка, но прежде всего выяснить причину, которая привела малолетку на скамью подсудимых. Ювенальные суды уже несколько лет успешно функционируют в 17 регионах России. Там, по статистике, уровень рецидивной преступности в пять раз меньше, чем в общем по стране.
Дискуссии о том, как следует судить подростков: обычным судом или специальными «детскими» коллегиями, продолжаются у нас в стране почти десять лет. Закон о ювенальной юстиции «пылится» в Госдуме с февраля 2002 года. В 2005 году идею «социального правосудия» поддержал президент Владимир Путин. Но федеральный закон почему-то до сих пор не принят.
Впрочем, это не помешало судьям-энтузиастам в регионах развивать ювенальное правосудие в отсутствие закона. Авангардной территорией по-прежнему считается Ростовская область, где уже семь лет существует несколько таких судов. Ювенальные суды открыты также в Ангарске, Абакане, Ельце, Кингисеппе, в Чебоксарах, в Оренбурге. Предпринимались попытки развивать ювенальные технологии в судах Юго-Западного округа Москвы, в Санкт-Петербурге, Твери, Иванове, Нижнем Новгороде.
Российская ювенальная юстиция имеет свою непростую историю. Несколько лет назад появились судьи, которые стали специализироваться на делах в отношении несовершеннолетних. Через некоторое время стало понятно, что такой подход не приносит желаемого результата. Сторонники «детских» судов обнаружили, что судьи хоть и специализировались на делах несовершеннолетних, но не имели времени и особого желания вникать в проблемы подростков. Желая удовлетворить прокуроров и адвокатов, они выносили условные приговоры, не задумываясь о будущем малолеток.
Разбираясь в причинах неуклонного роста повторно осужденных несовершеннолетних, судьи Ростовской области поняли: простой специализации судей недостаточно, региону нужны отдельные, ювенальные суды. «В здании нашего суда слушаются только дела с участием несовершеннолетних.
Уголовные и гражданские. К каждому судье прикреплен помощник с функцией социального работника, который собирает информацию об условиях жизни и личности подсудимого, – рассказал «НИ» судья Таганрогского ювенального суда Виталий Быкин. – В залах, где мы рассматриваем дела несовершеннолетних, которые не находятся под стражей, нет «клеток» для подсудимых. У нас есть специальные комнаты для примирения, где за полукруглым столом могут общаться обвиняемый и потерпевший. Мы следим за судьбой осужденного подростка. Раз в квартал вызываем его к себе в суд и вместе с сотрудниками комиссии по делам несовершеннолетних выясняем подробности его жизни. Например, парень говорит, что у него в школе не складываются отношения с учителями и учениками. Мы помогаем ему перейти в другую школу. Направляем его в спортивные секции».
Объясняя, чем отличается работа в ювенальном суде от работы в традиционном, судья Быкин признается: «Здесь труднее работать. Приходится возиться с каждым подростком. В обычном суде осудили и забыли. Мы же должны каждое дело слушать подробно. Психологи работают с подсудимыми до приговора и после. Конечно, не все удается. Один мальчишка был у нас в поле зрения в течение двух с половиной лет. Он убегал из дома, жил с бомжами. Мы с ним беседовали, пытались ему помочь. И вот он оказался на скамье подсудимых: убил бомжа. Теперь придется рассматривать его дело».
Необвинительный уклон
Сегодня в России за решеткой находятся почти двадцать три тысячи несовершеннолетних. Преступникам в возрасте от 14 до 16 лет уголовная ответственность предусмотрена по шестнадцати видам преступлений. Отправить 14-летнего подростка за решетку можно и за мелкую кражу, и за то, что он покатался на чужом велосипеде. В 16 лет подросток может быть привлечен к уголовной ответственности за все виды преступлений.
«Общество начинает обращать внимание на ребенка, когда он совершил какое-либо правонарушение или когда он стал жертвой чужого преступления. Мало кто знает, что с ним делать, – отмечает Сергей Полятыкин, сотрудник Фонда «НАН», который много лет борется за введение ювенальной юстиции. – Сотрудникам комиссий по делам несовершеннолетних надо работать на улице, в подворотнях, в семье. Это сложно. А судьи, как правило, не задумываются, почему подросток пошел на преступление. Одна из московских судей приговорила 16-летнюю девочку за потребление наркотических таблеток к двум с половиной годам реального срока, хотя даже прокурор просил дать ей условный срок! Мальчик Сережа, у которого уже был условный срок, был осужден на четыре года за то, что с приятелем залез под чужую машину и ее ударил. Поскольку они были вдвоем, судья посчитала, что речь идет об организованной группе. Парень отсидел четыре месяца в колонии и сказал матери, что не надо никуда жаловаться: настоящий вор должен сидеть в тюрьме». Такова практика рассмотрения дел малолеток в обычных судах. Между тем у ювенальных судей, с которыми удалось побеседовать «НИ», диаметрально противоположный подход к правосудию.
«Для нас самое главное – понять, почему у ребенка возник конфликт с законом, – объяснила «НИ» и.о. председателя Шахтинского горсуда Ирина Еремеева. Она 20 лет проработала в обычном суде, а с 2005 года работает ювенальным судьей. Недавно в Шахтинском суде рассматривалось дело 16-летнего подростка. Его родители разошлись. Каждый из них пытался перетянуть сына на свою сторону, но по-настоящему ребенком никто из них не занимался. В результате, предоставленный сам себе, мальчик увлекся игровыми автоматами, выиграл большую сумму, затем ее растратил. Желая вернуть долги, он взял у друга мобильный телефон, игровую приставку и все продал. Было возбуждено дело по факту мошенничества. Испугавшись суда, мальчик сбежал. «Когда отец сказал, что не знает, где находится его сын, мне пришлось выдать санкцию на арест ребенка, – рассказывает судья Еремеева. – Его нашли, посадили в изолятор временного содержания. Я направила к нему нашего судебного психолога, который с ним работал. Помощник судьи составила для меня социально-психологическое заключение. В результате я назначила ему один год лишения свободы условно и меры воспитательного воздействия. Мальчику запрещено посещать игровые автоматы. Он должен учиться и поддерживать отношения с отцом. Если осужденный подросток все это выполнит, то дело в отношении него и вообще может быть прекращено. Тогда у него не будет судимости».
В Шахтинском суде, как и в других ювенальных судах, есть комната примирения, где за полукруглым столом встречаются обвиняемые и пострадавшие. Недавно там проходила примирительная процедура между подростками, разорившими могилы на местном кладбище, и родственниками похороненных там людей. «По статье «вандализм» предусмотрены разные меры наказания. Мы обязали подростков своими силами восстановить кресты, извиниться перед пострадавшими и загладить нанесенный вред», – рассказывает судья Еремеева.
Суд как ядро социальной политики
Эксперты отмечают, что специализированные суды по делам несовершеннолетних – это только часть ювенальной юстиции. Ее сила во взаимодействии различных структур: суда, КДН, милиции, психологов, педагогов, сотрудников реабилитационных центров.
«В правовом государстве система защиты прав детей называется ювенальной юстицией, – объясняет президент Фонда «НАН» Олег Зыков. – При этом ювенальная юстиция – это прежде всего способ формирования социальной политики. Это правовой механизм, который помогает развивать эффективные технологии. В первую очередь это касается судьбы ребенка. Важно понять, почему он оказался преступником или жертвой. На основании судьбы подростка делается системный вывод о несостоятельности работы с несовершеннолетними в конкретном городе».
Пытаясь разобраться во всех этих «почему», ювенальные судьи выносят частные определения в адрес представителей правоохранительных органов, работников образования, КДН, которые не смогли помешать подростку из группы риска совершить то или иное правонарушения. Все эти ведомства обязаны считаться с судьями и выполнять их рекомендации. «У нас милиция и прокуратура заражены обвинительным уклоном, а малолетки не умеют защищаться, – рассказала «НИ» председатель Егорлыкского сельского ювенального суда Валентина Степанцова. – Мы стараемся не лишать подростков свободы. За последние полгода из 50 дел, рассмотренным нашим судом, мы вынесли 9 оправдательных приговоров. Вот одно из последних дел: девочка украла подержанный мобильный телефон. Потерпевшая заявляет, что он стоил 1,5 тыс. рублей. По закону мы должны были привлечь девочку к уголовной ответственности. Но мы назначили экспертизу мобильника, выяснилось, что он от силы стоит 680 рублей. Подсудимую оправдали. Теперь в прокуратуре переживают: брак в их работе».
В станице Егорлыкская проживают 40 тыс. человек, и все они находятся в поле зрения районного суда. Судья Степанцова пытается разобраться в ситуации каждого конкретного ребенка. «Мой социальный помощник собирает всю информацию о ребенке, – объясняет она. – Вот, например, 16-летний подросток украл бидоны и продал их. Выяснилось, что у него мама тяжело больна: уже несколько лет не встает. Мальчишке были нужны деньги, чтобы оплатить ей лечебный массаж, – 440 рублей. Мы пригласили в эту семью сотрудников службы соцзащиты. Маму положили в больницу, оказали им материальную помощь. Парень получил условный срок. Теперь мы не упускаем его из поля зрения. Послали учиться работать на компьютере».
Еще одно достижение Егорлыкского суда: малолетки, получившие условный срок, раз в месяц обязаны регистрироваться в милиции. Они туда ходить боятся. Поэтому отмечаются в здании суда. Заодно общаются все с тем же психологом
Изменить ментальность
Ювенальные суды существуют во всех развитых странах мира. Россия в соответствии с международными договорами тоже взяла на себя обязательство внести в свое законодательство положение о «детском правосудии». Но ни эти обязательства, ни успешная практика региональных судов пока не могут заставить Госдуму принять закон о ювенальной юстиции.
«Здесь дело в изменении ментальности, – подводит итог Олег Зыков. – А все разговоры о том, что нет денег и нет людей – от лукавого. На самом деле принятие закона не требует больших денежных вложений. Зато очевидно, что, если мы хотим, например, решить проблему скинхедов, мы должны решать проблему конкретного несовершеннолетнего.
