Заметки узника «Матросской тишины»

О новых уголовных делах, долгожданном свидании и «матросском» быте

27.08.2018. «Матросская тишина»

Два выходных дня в розовой камере, которыми я наслаждался, закончились, и, как я и ожидал, обрушился вал неприятностей по всем фронтам. Всегда жизнь идет по синусоиде, поэтому уверенность в том, что с понедельника надо ждать неприятностей, у меня была полнейшей. Началось с того, что при походе к врачу у меня сразу спросили, кто принес три палки колбасы мне в камеру и сколько я съел. И.о. начальника медсанчасти №1 МСЧ-77 ФСИН Елена Молокова позвонила при мне и сказала, что генерал уже сообщил о наивысшем контроле за моей персоной и минимальном сроке моего пребывания здесь. Действительно, в этот день передавали именно три палки колбасы в нашу 726 камеру, только не мне, а Рашиду Абдуллову.

Конечно, я не ел никакую колбасу, которую мне можно будет в лучшем случае через месяц. К сожалению, врачей ФСИН мало интересовало мое здоровье, а лишь беспокоило, как бы не получить от начальства за столь проблемного пациента. Негласно мне было сказано, что можешь не рассчитывать на полный курс лечения, готовься через 2-3 недели назад в «Лефортово», а то и быстрее. Потом меня повели на УЗИ. Конвойный не посадил меня в общую камеру, где ожидают очередь, общаясь между собой, а отвел в отдельное помещение, сказав, что встречается с таким впервые.

Потом пришел адвокат Андрей Гривцов и сообщил, что в отношении меня возбуждено еще три уголовных дела по статьям 159, 289 и 174.1 УК РФ. Таким образом, следователи помимо меня решили обвинить учредителя Бориса Криводубского и директора ООО «Центра» Сергея Самсонова в том же эпизоде, по которому была возбуждена ст.286 УК РФ.

Возбуждать 4 уголовных дела по одному и тому же эпизоду достаточно сомнительно. Почему не 10 или 20? Как может одно действие попадать под превышение полномочий и одновременно быть мошенничеством? Одно исключает другое, и следователь все же должен определиться, что же я нарушил в постановлении восьмилетней давности.

Надо сказать, что это было для меня неожиданным, ведь превышение полномочий было совсем кривым, все же действие статьи 159 УК «мошенничество» гораздо более широкого спектра применения и не зря называется «народной статьей». Мало того, следователь Роман Видюков сообщил Гривцову, что будет еще несколько уголовных дел по 159-й статье по другим эпизодам и то, что после больницы меня вернут в «Лефортово».

У супруги Юли сегодня в областном суде заседание по обжалованию ее снятия с выборов на пост Главы Серпуховского района. Завтра, может, узнаю результат, хотя сложно рассчитывать на что-то, зная, какой ресурс против нас задействован.  Мало того, что сняли с выборов меня, посадив в день их назначения, потому Юлю нейтрализовали, так еще и в нарушение закона ликвидируют избирательные участки в поселке Курилово, не известив их по закону за 70 дней, ограничившись тридцатью сутками. Ничего не боятся.

Хотят отдать Курилово в Калужскую область, плюс если вдруг Юля отстоит свое право в Верховном суде, то 99% жителей этого воинского гарнизона проголосуют на нее, зная нашу позицию, что жители не крепостные и против того, что их перебрасывают в Калужскую область, не спрашивая даже их мнение. Квартира в Курилово сразу подешевеет в два раза, зарплата у бюджетников, - а это школа, детский сад, амбулатория - тоже понизится даже еще больше, чем вдвое, да и неприятно людям быть материалом для чиновников.

На встречах с Юлей многие жители плачут, и ей приходится их утешать. На самом деле, та жестокость, сопровождающая нынешнюю ситуацию, за пределами разума. Никто не верит в объективность обвинений следствия, и все, даже бабушки понимают, что это передел власти в самом грязном виде.

28.08.2018. «Матросская тишина»

Вчера, когда выходил от врачей, встретил миллиардера Вадима Варшавского, не раз посещавшего наш район. Последний раз мы виделись с ним год назад, когда Николай Дижур собирал своих однокурсников Горного института в ресторане «Клюква в сахаре» в Парке Дракино. С удивлением узнал от него, что посадил его тоже не кто иной, как Иван Ткачев. Вот уж тесен мир…

Члены ОНК меня здесь не посещают. Еву Меркачеву не пускают в «Матросскую тишину» из-за ее разгромной статьи о вип-камерах в СИЗО, остальные в отпусках. Может, увижусь здесь с ведущим аналитиком ФСИН по Москве Анной Каретниковой, опекавшей меня и других заключенных в «Воднике».

Воистину она заботится об арестантах с материнской любовью, и даже камуфляж только оттеняет ее стройную фигуру и подчеркивает ее просвещенность. В «Лефортово» Анна Георгиевна не могла пройти из-за прямого подчинения СИЗО федеральному ФСИН, и я уже очень соскучился по этой харизматичной женщине, спасшей не одну душу.

Сегодня нам уже второй день выпадает счастье позагорать утром на крыше больницы, где проходит ежедневная прогулка. В этом году погода балует, не помню уже давно такого теплого лета. Два дня подряд я загораю по пояс и просто счастлив. Не во всех прогулочных двориках можно поймать прямые солнечные лучи, а здесь удача. Более часа я наслаждался последней возможностью получить загар. Лето идет к завершению. Стоя в солнечных лучах, я думал: «Как же мало надо человеку для счастья! Почему ты не ценил это раньше?». Многое начинаешь оценивать по-другому…

Не прошло и пяти минут, как я написал об Анне Каретниковой, как она зашла к нам в розовую камеру. С трудом сдержал себя, чтобы не пожать ей руку, как Когершын и Еве Меркачевой. Анна Георгиевна – официальный сотрудник ФСИН по Москве, и должна быть дистанция для ее же безопасности. Оказывается, она отслеживала по публикациям все перипетии моего пребывания в «Лефортово». Я еще в красках добавил то, что нельзя писать об этом страшном и зловещем месте…

Умирающих в тюрьмах и колониях от хронических заболеваний десятки тысяч, а отпущенных на волю по медосвидетельствованию можно по пальцам пересчитать.

Мой бывший сосед по розовой камере Виктор Абросичкин,

директор ФГУП «Строительное объединение» управления делами Президента РФ, заключил госконтракт 11.09.2009 на реконструкцию здания ФБУ администрации Президента и, как полагает следствие, не выполнил все ремонтные работы. В отношении него возбудили статью 159 УК.

Виктору Ивановичу уже скоро 67 лет, и он смертельно болен, но согласно постановлению правительства №3, медосвидетельствование с заключением о невозможности находиться за решеткой дают только «за день до смерти».

Виктор Иванович перед выборами мэра Москвы и губернатора Подмосковья предложил поставить условие руководству изолятора: если по выходным нас не будут выводить на прогулку, то мы не пойдем голосовать. Сразу понятно, откуда навыки политической борьбы за свои права, недаром столько лет отработал в управделами Президента РФ. Кстати, это сработало…

29.08.2018. «Матросская тишина»

Многие в больнице «Матросской тишины» меня узнают, подходят, говорят слова поддержки, рассказывают свои истории. Если записывать все, то выйдет полное собрание сочинений. Все они очень разноплановые и попадаются совсем уж экзотические случаи. Просто когда ручки с собой нет, то не хочется голословно, без фактов, фамилий и должностей писать о серьезных вещах. Как правило, люди рассказывают только свою часть правды, когда же ты начинаешь допытываться, что же говорит обвинение, то эту сторону рассказывают менее охотно.

Сегодня утром после сдачи крови встретил Юру Корного, блогера из «Лефортово», проголодавшего более сорока дней там. Правда, он принимал питательные смеси, в отличие от меня.

- У меня артрит, и я принимаю «Диклофенак», - сказал мне Юра. – Без бульона лекарство сожжет мне желудок.

***

Сегодня получение мелких радостей продолжилось. Конвоир дал нам большой дворик для гуляния, полностью залитый солнечным светом. Нас вывели гулять не с утра, а ближе к обеду, и нам с соседями выпало счастье позагорать…

Следующий день был самым счастливым за все мои два с половиной месяца пребывания под арестом – нежданно-негаданно следователь дал разрешение на свидание с женой Юлей. До этого я получил множество отказов не только на встречу, но и на телефонные звонки детям. Я человек не сентиментальный, вроде, но час беседы даже через стекло по телефонной трубке произвел эффект разорвавшейся бомбы.

Путь к моему счастью был весьма долгим и запутанным, ощущение нереальности происходящего не покидало меня: слишком страшная была картина подземного перехода с облезлыми коридорами под сводчатыми арками, с плесенью, покрывавшей стены, потолки, двери камер и даже полы из-за высокой влажности и с отсутствием света. Заключенные, которые встречались в самом страшном месте «Матросски» - «тубунаре», были похожи на тени заключенных из концлагеря «Бухенвальд». В основном, узбеки, таджики и потрепанные славяне в 16-местных камерах сидели с огромным перегрузом, не менее чем в полтора раза, то есть по 25-30 человек. Большего ужаса я в своей жизни не видел.

По коридору передвигались «хозбандиты» - так называют людей, которые уже осуждены и досиживают свой срок, работая в обслуге. Была раздача обеда, и они двигали тележку с баками, в которых плескались помои совершенно другого качества, нежели подают в больницу и на «спецах», где сидят особо важные заключенные. За тележкой передвигались две кошки и то и дело залезали лапами в бак, чтобы поживиться баландой. В камерах, по рассказам очевидцев, пол в туалете земляной, а железное очко сидельцы затыкают пластиковой бутылкой, чтобы оттуда не вылезали крысы. На прогулку их практически не выводят. Само название «тубунар» означает, что ранее здесь находился больничный корпус с больными туберкулезом. В данный момент туберкулезное отделение находится отдельно от основного больничного корпуса, где нахожусь я, на более высоких этажах другого здания. На тубунаре зачастую содержат и наркоманов, больных ВИЧ и гепатитом С. Говорят, что в вену раствор наркотиков они вводят с помощью стержней от шариковых ручек, заостренных в камерах.

Примерно за двадцать минут мы с конвоиром, наконец, добрались до комнаты свиданий со стеклянными перегородками и телефонными аппаратами. Зашла Юля … и голос жены для меня звучал как симфония. Когда вошел конвоир и сказал, что прошел час, я даже не поверил. Свидание пролетело как миг… Возвращаясь назад транзитом через тубунар и другие коридоры и тюремные корпуса с сотнями поворотов, запомнить которые можно лишь с десятого раза как минимум, мне уже не казалось все таким страшным. В глазах стоял образ Юли, и я шел широко улыбаясь, пока не услышал команду: «Стой!»

- Как ваша фамилия? – услышал я, очнувшись.

- Шестун. Вам она известна? – спросил, увидев интерес в глазах коренастого майора ФСИН.

- Конечно! Кто же вас не знает. Замначальника СИЗО по режиму, майор Пьянков, - представился мне моложавый офицер.

Мы поговорили с Матвеем Пьянковым около десяти минут про условия содержания в «Лефортово» и в местной тюрьме. Это два самых старых и известных изолятора, построенных еще в царские времена, помимо «Бутырки», но с совершенно разным отношением к арестантам. Повторю, что «Лефортово», несмотря на гораздо большее финансирование, умудряется так усложнить жизнь сидящим там людям, что «Матросская тишина» для меня или «Водник» - предел мечтаний. Я поблагодарил руководство ФСИН по городу Москве, в чьем подчинении находятся все изоляторы, кроме «Лефортово», за их гораздо более человечное отношение к людям, которые еще не осуждены, и вина их еще не доказана.

30.08.2018. «Матросская тишина»

Как я уже рассказывал, из-за моего приезда руководство больницы гудело, как растревоженный улей. Все конвоиры, медсестры подтвердили, что такой спецконтроль видят впервые. Даже на КПП девушка на запрос адвокатов о визите к Шестуну сообщила им, что очень много разговоров о нем, и такие одиозные здесь не нужны, мол, от них одни проблемы. Конечно, я расстроился от того, что когда ночью потерял сознание от спазма в кишечнике, молодой хирург Борисов сказал мне на полном серьезе:

- Совести у вас нет! Симулируете…

На мой взгляд, врачи не имеют права на такое ничтожное поведение.

По моему приезду нашу камеру посетил и начальник СИЗО «Матросская тишина» Поздеев Сергей Леонидович, что бывает крайне редко. Например, мой сосед Сергей Мурашев сидит в этой камере полгода, и полковник Поздеев ни разу в камеру не заходил. Немного уставший Сергей Леонидович произвел приятное впечатление открытого и честного офицера лет 45-ти с печатью грусти на лице. Видно было по нему, что эта работа дается ему непросто. Я не стал ему жаловаться на врачей, на реплику Молоковой, а ее можно понять, ограничившись благодарностями за комфортную камеру, свободный заход адвокатов в шикарные кабинеты и общий настрой в коллективе СИЗО.

01.09.2018. «Матросская тишина»

Возвращаюсь к тяжелым минутам, например, сегодня у меня подавленное моральное состояние. Первого сентября я обычно объезжаю школы района, провожаю своих детей, а сейчас торчу в тюрьме! Порчу своим детям репутацию и лишаю их многих возможностей. Например, Ваня заканчивает в этом году Первый кадетский десантный корпус и планировал поступать в академию ФСБ – теперь путь туда закрыт, конечно. Маша в МГИМО тоже будет лишена перспективы работать в базовом министерстве иностранных дел. Страшно представить, что будут говорить одноклассники Грише про папу. Очевидно, что не у всех хватит такта не травмировать этого интеллигентного мальчика.

Очень неприятно было услышать от адвоката, что следователь Видюков гарантировал ему мой возврат в «Лефортово», причем не в камеру к Манаширову, а к сидящему за терроризм узбеку, неопрятному, не говорящему по-русски, и то, что он не даст находиться мне в больнице более десяти дней. По закону он не может вмешиваться в условия моего содержания в СИЗО, а тем более влиять на медицинскую помощь.

Сейчас за окном садится солнце, с наступлением темноты начинается перекрикивание из камеры в камеру других корпусов, стоящих напротив нашего. В «Лефортово» такое полностью исключено. Здесь же каждый вечер после отбоя в 22:00 можно слышать массовые кричалки с одинаковым текстом: «Приветствие всему централу, всему порядочному люду от положенца Ильяса! Теплые добрые слова! Крепкого здоровья! Чистого неба над головой! Золотой свободы! Скорейшего освобождения! Всего самого наилучшего от Господа Бога! АУЕ (арестантский уклад един)! Жизнь ворам! Вечно! Бесконечно!».  Причем со слов «Жизнь ворам» скандируется хором. В основном, это кричат из камер общего режима, как я понял, профессиональные кричальщики, где арестантский уклад соблюдается более строго, чем на спецах. Слово смотрящего в СИЗО – закон! Два года смотрящим в «Матросской тишине» является чеченец Зелимхан Засулаев, сидящий в большом «спеце» по уголовному делу о массовой драке на Хованском кладбище. Был большой резонанс в обществе, когда произошло массовое побоище со смертельными случаями между членами общественной организации «Здоровая нация», имеющей отношение к «Боевому братству» (обществу воинов-интернационалистов), которую вызвал директор ГУП «Кладбища Москвы» на выдворение большой бригады шабашников-таджиков, работающих под прикрытием и.о. начальника ОВД ТиНАО города Москвы Рифата Каберова.

Положенец в «Матросской тишине» - ингуш Ильяс. На «Матросской тишине» сидельцы хорошо отзываются об Ильясе, считают его справедливым и авторитетным. Я никогда не встречался с положенцем ни в «Воднике», ни в «Матросской тишине», потому что всегда нахожусь на «спецах» в камерах с особо строгим режимом содержания – без «дорог» и прочих вольностей.

«Дорога» - это веревка, с помощью которой через окна передаются «малявы» (записки), узнается информация друг о друге, передаются предметы первой необходимости (сигареты, чай, спички), бывает, телефоны и другая запрещенка. В «Лефортово», разумеется, ничего такого нет, и даже не принято употреблять самый минимальный сленг, который немного используется в «спецах» других СИЗО. Когда в «Лефортово» я назвал камеру «хатой», то на меня посмотрели, как на дурака. Пожалуй, единственное слово, которое там используется, - «шконка» (кровать).

Продолжение следует…