Прекрасное далеко… не будь ко мне жестоко

Детский день превратили в десятилетку

Президент России Владимир Путин 29 мая подписал указ об объявлении в стране Десятилетия детства. «В целях совершенствования государственной политики в сфере защиты детства, учитывая результаты, достигнутые в ходе реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 года…».

Каковы ж эти результаты? Примерно 4,5 миллиона детей живущих за чертой бедности – по сути, впроголодь. И все предпосылки к тому, что это число будет расти – только за 2015-й количество бедных россиян выросло на 3 миллиона, а по оценкам специалистов, 60-70% бедных – это семьи с детьми.

И на фоне того, что многие российские дети не каждый день бывают сыты, 54,2% наших маленьких соотечественников, не имеющих возможности хотя бы раз в год провести каникулы не во дворе дома или в деревне у бабушки, а в каком-нибудь «Артеке» или хотя бы просто в цивилизованном детском лагере, уже кажется не таким страшным.

Около половины российских детей по причине трудного финансового состояния в их семьях не участвуют в так называемых дополнительных школьных мероприятиях – походах, турпоездках, организованных походах в цирк, театр и т.д. А у трети детишек, у которых нет шанса куда-то поехать отдохнуть, нет возможности развлекаться и рядом с домом – их родители не могут позволить своим чадам велосипеда, самоката, роликов и прочего снаряжения для активного отдыха.

Придет ли нам на смену… смена?

На этом фоне обеспечение наших детей книгами выглядит почти фантастическим – 90%. Однако, здесь есть и ложка дегтя, причем, немаленькая – по другому выходит, что 10% детей не имеют постоянной возможности читать, познавать и обучаться.

22 мая этого года Комитет Государственной Думы по физической культуре, спорту, туризму и делам молодежи провел расширенные парламентские слушания о молодежной политике в Российской Федерации, на которых с докладом, посвященным задачам Минобрнауки России в формировании государственной молодежной политики, выступила Министр образования и науки России Ольга Васильева, смысл сказанного которой: дети – наше будущее.

А ведь еще в 2012 году незабвенный Павел Астахов говорил, что в стране насчитывается 670 тысяч малограмотных и неграмотных подростков от 15 до 17 лет или 15% населения этой возрастной группы. А ведь это тот самый возраст, когда приходит пора думать о будущей профессии, выбирать место учебы – но вопрос, куда может пойти не знающий азбуки молодой россиянин?

И пусть, согласно исследованию ВШЭ, те самые названные Астаховым 15% при более детальном изучении превращаются менее, чем в процент – для страны, которая считается цивилизованной, это, как минимум, повод поставить вопрос на повестку дня.

Ведь на обучение одного школьника наша страна в среднем тратит в год около 95 тысяч рублей, тогда как Южная Корея в пересчете на наши рубли – 127,5 тысяч, а Великобритания свыше 163 тысяч.

Что интересно, на дошкольника государство тратит примерно столько же, что и на школьника, а на студента (бюджетника) почти 296 тысяч. Что же касается пропорции роста расходов, за последние лет 10-15 расходная часть госбюджета на общее образование выросла примерно в 2,5 раза, а на вузовское в 4,6.

Чем нехорош такой дисбаланс? Тем, что в ВУЗы идут все менее подкованные вчерашние школьники. Но в силу того, что на одно бюджетное место у нас в универах с десяток коммерческих, государство искренне рассчитывает на то, что никто из желающих получить студенческий билет не останется в стороне, чтобы через пяток лет выйти в свет дипломированным специалистом в той или иной области. Каким специалистом – похоже, вопрос для всех десятый в пятом ряду.

Нищета не порок – а образ жизни

Рождение ребенка в российской семье – это немалые проблемы, а появление второго, по оценке ИЮНИСЕФ  – первый шаг к бедности, третий и четвертый малыш – прочная ориентация на уровень жизни бедных семей.

Сейчас в стране около 60% семей с детьми, немного не дотягивающих до границы между «ниже уровня» и чуть выше его. Эти семьи не голодают, но живут и приучают детей жить в режиме жесткой экономии, чтобы денег хватало на самые насущные потребности – питание, дорогу, обучение, коммунальные услуги. Все остальное, к примеру, поездка на море – даже не в мечтах, многое, например, новая куртка ребенку, экономя на чем-то, покупается в течение пары-тройки месяцев.

По словам специалистов, семьи с детьми при любом уровне бедности в стране ряды категории «ниже уровня» не покидают. И этому есть причины. К примеру, считается, что в многочисленные программы соцподдержки включено лишь чуть больше половины всех российских семей, да и большинство из существующих проектов не нацелены на самые бедные слои населения. Как и сама система соцподдержки точечно не ориентирована на семьи именно с детьми.

В начале девяностых на семейные и материнские пособия приходилось порядка 77% всех выплат, спустя всего десяток лет – менее 40%. Да что там, если размер ежемесячного детского пособия на ребенка до полутора лет - 40% от среднего заработка матери, а это от 2 908 до 11 634 тысячи в месяц. Но уже с полутора лет и до трех… - 50 рублей. Тоже в месяц. Именно столько, но уже тысячных купюр, отдали мои знакомые на карман заведующей, чтобы устроить своего двухлетнего малыша в ясли рядом с домом, что позволило маме выйти работать. И это в Брянске – со средней зарплатой чуть за двадцать.

Да и передача в 2005 году полномочий по финансированию данного пособия регионам, большинство из которых сами живут за счет госсубсидий и дотаций, ситуации точно не улучшило. Федеральные деньги понадежней были.

А ведь бедность семьи и психологическое и умственное развитие растущего в ней ребенка связано, как ничто другое. Да, есть «золотая молодежь», которой море по колено, да, есть «в семье не без урода» - когда у положительных родителей растет «отпрыск-бандит», но в своей массе плохая успеваемость ребенка, хронические болезни, антисоциальное поведение и даже криминал – это удел выходцев из самых беднейших слоев населения.

Социологи и психологи прямо говорят – дети, привыкшие к одному им знакомому низкому уровню жизни, подрастая, начинают понимать, что другие люди по какой-то причине живут лучше – и выбирают для себя единственно доступный путь улучшить благосостояние – отнять у других.

«Республика ШКИД»

В 2014 году в России числилось  более 493 тысяч сирот, хотя на сегодня поговаривают и о цифре в 800 тысяч, а то и о полутора-двух миллионах. Просто для справки – в послевоенный 1945 год при многомиллионных людских потерях в стране было зарегистрировано порядка 600 тысяч детей-сирот.

У нас что – массово вымирают родители? Нет, все одновременно и проще и сложней – у 90-95% «сирот» родители живы, просто две трети из них лишены родительских прав, остальные не могут воспитывать своих чад сами по причине болезней, инвалидности или тяжелого материального положения.

Какое положение в самих детских домах и каково там жить, наверное, точно узнаешь, когда туда попадешь – но попробуем хотя бы цифрами. 10% детдомов не имеют самых простейших «домашних» удобств, около половины требует капитального ремонта, в 5% из них просто опасно находиться по причине ветхости зданий.

40% выпускников становятся хроническими алкоголиками и наркоманами еще в молодом возрасте, столько же совершают преступления и попадают в тюрьму, 10% заканчивают жизнь самоубийством и лишь порядка тех же 10% хоть как-то устраиваются в жизни. Причем, 10% благополучных - это с учетом тех, кто просто получил какую-либо рабочую профессию, комнатку в общаге и какую-никакую работу, чтобы себя прокормить. Тех, кто, пройдя все эти «семь кругов ада», действительно выбивается в люди, наперечет.

А сколько детей умирает в самих интернатах – наверное, уже устали подсчитывать. Тем более, как оказывается, «сиротская смертность» - это вещь… необходимая и даже искусственно прогнозируемая. Например, в одном из подмосковных детдомов директор в свое время получил нагоняй от кураторов за то, что в его заведении… перестали умирать воспитанники так, как положено «по графику». Выходит, не обеспечил «движение детей» - понятие, по которому на место выбивающих воспитанников присылают других, обеспечивая таким образом «освоение» бюджетных денег. А в том детдоме все оказалось просто – на какое-то время туда заехали помочь работники Красного Креста, обеспечив деткам необходимые уход и внимание – вот смертность и уменьшилась.

Может, именно по этой причине многие дети и подростки не просто массово бегут из интернатов чисто ради «прикола» - а действительно предпочитают улицу ТАКИМ детдомам.

По данным Генпрокуратуры в стране порядка 2 миллионов беспризорников. А сколько их действительно? А сколько гибнет от несчастных случаев, голода, холода и в результате преступлений? Если толком никому не известно, сколько их -  попрошайничающих, ворующих и шарящих по помойкам вообще – кто подсчитает их… «недостачу»?

Хорошая страна – счастливые дети?

«У нас каждая вторая семья, в которой воспитывается двое детей, — бедная», — сказала однажды директор Института гуманитарного развития мегаполиса Татьяна Малева, отметив, что  «впоследствии такие дети оказываются менее конкурентоспособными на рынке труда, возникает риск их маргинализации, а также риск преждевременной смертности».

«Мы рекомендуем до 2020 года повысить максимальный уровень пособия на детей из бедных семей до половины прожиточного минимума ребенка», - как бы «заочно» отвечала ей и.о. директора Независимого института социальной политики Лилия Овчарова.

И вот президентская десятилетка, предназначение которой, надо понимать, помощь детству. И более чем полумиллиону российских детей-инвалидов, которых, как говорят эксперты, в стране увеличивается примерно на 10% каждые пять лет.

Реальная помощь каждому нуждающемуся в ней. А не так, как в истории Татьяны, жительницы Великих Лук: «Я живу вместе с дочерью и внуками — их у меня двое. Работаю уборщицей. Моей дочери 25 лет, младшему внуку — 4 года, старшей, Полине — 6. Дочь не работает и сидит с Полиной дома: внучка родилась с гидроцефалией, а в 8 месяцев у нее обнаружили опухоль надпочечников. Один надпочечник уже удален, но начались метастазы в костном мозге.

Моя дочь живет на пенсию внучки. Я зарабатываю 9 тысяч рублей, пенсия Поли — 19 тысяч, в них же входят выплаты матери по уходу за ребенком-инвалидом. С этой пенсии моя дочь платит за съемное жилье, за садик для младшего внука. Вообще Полине, как ребенку-инвалиду, положено жилье. Но в нашей администрации знают историю болезни Поли и с этим вопросом тянут: они знают, что Поля может долго не прожить, поэтому постоянно находят отговорки. Даже врачи считают, что она не жилец, а мы шесть лет уже боремся, хотя Полю «похоронили» еще в роддоме. По квоте мы ездили лечиться в Питер, внучке поставили шунт. Его ставят на определенное время. Я спросила, когда нам приезжать его менять, врач ответил: «Никогда». Все считают, что такие дети долго не живут.  

Нам выдали землю, но автоматом сняли с очереди на жилье. В течение трех лет на этой земле нужно поставить хотя бы фундамент. У нас есть материнский капитал, но построить что-либо за 450 тысяч мы не можем. Если через три года мы не поставим фундамент, землю отберут.

Нам помогает филиал одного питерского фонда в Великих Луках: раз в год он нам выдает 10–15 тысяч. Но мы тратим по 7 тысяч на ежемесячный уход за Полей. Мы боремся. Мы уже привыкли к такой ситуации, что же еще делать?».

Нужный указ – да в хорошие руки?

А ведь есть еще статистика преступлений против детей, число которых по данным Росстата в прошлом году по сравнению с позапрошлым выросло в четыре раза.

А еще есть воистину неуправляемый феномен домашнего насилия, из-за которого ежегодно 26 тысяч детей становятся жертвами преступных посягательств со стороны собственных родителей, две тысячи заканчивают жизнь самоубийством, спасаясь от семейных разборок и, десять тысяч убегают из дома, пополняя многочисленные ряды российских беспризорников.

А еще каждое двадцать второе (4,5%) преступление в прошлом году совершалось несовершеннолетними или при их непосредственном участии, из которых почти половина уголовно наказуемых деяний – кражи, разбои и грабежи.

И большинство этих «громких» деяний похожи на историю 15-летнего волгоградца, укравшего в маркете еду и, ставшего фигурантом уголовного дела, и на историю трех его еще более юных земляков, из-за голода вынесших из привокзального магазина пельмени, колбасу и котлеты, и тоже задержанных доблестными стражами порядка по горячим следам и… недоеденным продуктам.

В общем, откуда взялся президентский указ о десятилетии детства понять можно. Там, на самом верху власти все, наконец-то, осознали – одного июньского дня мало для того, чтобы сделать всех детей хотя бы своей страны счастливыми. Надо, минимум, 3 650. Только б вот то, что предложено, обещано и, соответственно, пойдет на благие цели из бюджета (немало, надо полагать, пойдет), дошло бы до детей-сирот, детей-инвалидов, детей из бедных семей, детей, которые хотят, но не имеют возможности учиться… И тогда все эти дети через 5, 10, 15 лет будут нам не просто благодарны – они придут нам на смену инженерами, учеными, врачами, учителями, квалифицированными рабочими. А не будущими ворами, бандитами, алкоголиками и наркоманами. И страна будет – не страна, а конфетка. Лучшая в мире страна – назло всем санкциям и рейтингам. Потому что лучшая на земле страна – та, в которой живут самые счастливые дети.

Пока это не про нас. Но чтобы попробовать придти к тому – у нас десять «узаконенных» президентом лет. Авось что и выгорит. А пока давайте хотя бы в первый июньский день не забывать, кого важнее нет на свете…