Мастер приватизационных кунштюков
Владелец «Уралхима» Дмитрий Мазепин оттачивал «прихватизационные» навыки во время громких скандалов конца 90-х
Июль 2012-го обещает быть богатым на резонансные события для российского бизнеса. Начало слушаний в британском суде по иску Михаила Черного против Олега Дерипаски, ратификация Россией протокола о присоединении к ВТО, интрига вокруг будущего аукциона по продаже 20-процентного госпакета акций «Апатита» гарантируют высокий градус напряженности и новые громкие скандалы.
Кстати об аукционе по «Апатиту». Сегодня его называют одним из самых непрозрачных. Фактически 14 июня конкурс был просто сорван. На этот актив претендовали «Фосагро» (уже владеет 75% «Апатита»), «Уралхим» и «Акрон». Но в первом раунде присутствовал лишь «Уралхим», причем предложенная им цена поразительным образом совпала с первоначальной стоимостью пакета, оцененного государством в 10,5 млрд руб. Остальным участникам как-то странно не повезло: «Акрон» не успел получить одобрения на сделку у ФАС, а ОАО «Фосагро» отказалось от участия в конкурсе, справедливо ссылаясь на непрозрачные условия.
И только «Уралхим» объявил, что готов увеличить ставку почти в два раза.
Не исключено, что по осени вокруг акций «Апатита» может разгореться настоящая «химическая война». По крайней мере, агрессивность устремлений владельца «Уралхима» Дмитрия Мазепина, нацеленного на увеличение любыми путями своей империи, сомнений не вызывает. Судя по сообщениям СМИ, в последние месяцы объектом его вожделения, помимо «Апатита», уже стало ОАО «Тольяттиазот» - единственное независимое предприятие отрасли, против которого разворачиваются «боевые действия» по стандартной схеме корпоративных войн: начиная от проверок экологов до судебных решений далекого от Тольятти суда города N-ска.
Тут будет уместно вспомнить, как Дмитрий Мазепин оттачивал свое мастерство по так называемому антикризисному менеджменту в ходе приватизации рубежа тысячелетий. Так ли красиво все было на самом деле?
В 1999-2001 годах нынешний владелец «Уралхима» занимал должность зампреда пользовавшегося сомнительной славой банка «Флора-Москва» (структуру подозревали в отмывании денег через Латвию – отсюда, вероятно, как мы уже писали ранее, у г-на Мазепина и любовь к этой стране, и желание вынести туда головной офис «Уралхима»). Именно тогда он расширил свои специфические навыки по работе с промышленными активами - банк как раз приобрел контроль над печально известным пикалевским «Глиноземом», а в 2001 году – над волгоградским металлургическим комбинатом «Красный октябрь».
Всего же к началу 2002 года банк контролировал семь очень «вкусных» металлургических предприятий цветной и черной металлургии. Однако почти все они в одночасье стали к этому времени убыточными. В чем же была причина?
Ларчик открывался просто. По словам финансового аналитика Андрея Сотника, «мало-мальски квалифицированный анализ экспортных операций ...показывает, что, скорее всего, главная причина хронической убыточности - вывоз продукции на экспорт по ценам ниже мировых».
Например, экспорт продукции волгоградских предприятий производился в адрес четырех якобы английских компаний. У двух из этих как бы английских фирм почему-то было 14 югославских директоров и обе контролировались компанией из Лихтенштейна. Два других покупателя продукции Волгоградского завода - расположенные по тому же лондонскому адресу - были связаны с неким Николой Миатовичем, югославом, проживающим в Греции. А головной компанией всех четырех "английских фирм" была опять-таки югославская Sartid-Jugometal AD.
То есть, это была стандартная по тем временам структура реализации продукции a la пресловутый толлинг и схемы алюминиевых баронов.
Но особенно захватывающим был подзабытый ныне сюжет с приватизацией «Кузбассугля». На этот проект Дмитрий Мазепин «зашел» уже с нового поста - заместителя председателя Российского фонда федерального имущества (РФФИ). По сути, «Кузбассуголь» стал для Мазепина полигоном для совершенствования технологий quasi рейдерства, которые применялись им за год до этого в Нижнем Новгороде. Но об этом чуть позже.
Итак, в середине июня 2001 года Российский фонд федерального имущества объявил о продаже почти 80 процентов акций «Кузбассугля», находившихся в госсобственности. Схема приватизации одного из крупнейших в мире угледобывающих предприятий была выбрана весьма стандартная: государственный пакет акций делится приблизительно поровну, а их продажа проходит через проведение всероссийских специальных аукционов.
Решение российского правительства о приватизации угольной компании ожидалось давно, и серьезных претендентов на акции было достаточно – и «Росуглесбыт», и «Северсталь», и «Белон».
Однако с самого начала ситуация стала развиваться по кризисному сценарию. На внеочередном заседании совета директоров компании новым гендиректором становится представитель РФФИ, тридцатитрехлетний Дмитрий Мазепин. Он выступает с требованием отстранения от должности гендиректора «Кузбассугля» Сергея Денисенко, обвинив его в «неудовлетворительной финансово-хозяйственной деятельности".
Обвинения эти выглядели более чем странно - именно при г-не Денисенко всего за два года «Кузбассуголь» вышел на первое место в стране по подземной добыче угля (в 2000 г. - 16,7 млн. тонн). Началось техническое перевооружение предприятий компании: в 2000 г. «Кузбассуглем» освоено капиталовложений на 996 миллионов, что почти вдвое больше, чем в 1999 г. Работникам компании не только погасили долги по зарплате, но и обеспечили ее регулярную выплату, что по тем временам было немало. И все-таки, несмотря на это, именно под предлогом «неэффективной деятельности» прежнего руководства РФФИ посадил в кресло гендиректора «Кузбассугля» своего представителя Мазепина.
Придя в «Кузбассуголь», военный переводчик по основной профессии Дмитрий Мазепин рассказал, что в РФФИ трудится уже три года, сообщив, что принимал участие в продаже нефтяной компании «ОНАКО». Правда, новый гендиректор не стал рассказывать о более интересных моментах своей деятельности. Но мы – расскажем.
Так, в 2000 г. именно зампредседателя РФФИ Дмитрий Мазепин оказался в центре скандала, связанного с приватизацией госпакета акций нижегородского судостроительного завода «Красное Сормово». Назначенный представителем РФФИ в совет директоров «Красного Сормова», Мазепин должен был защищать интересы государства и готовить конкурс по продаже госпакета акций. Однако на деле он стал действовать заодно с крупным акционером «Красного Сормова», небезызвестным олигархом Кахой Бендукидзе (тот начинал свою карьеру в российском бизнесе одновременно с Березовским, Гусинским и другими; потом, уехав из России, он займет должность министра экономики Грузии). А когда произошел раскол акционеров, Мазепин вместе с Бендукидзе и неким Айвазовым создали «параллельный» совет директоров, председателем которого стал именно Мазепин. Вот как отзывался тогда о действиях Мазепина в Нижнем Новгороде секретарь совета директоров ОАО "Красное Сормово" Игорь Сидоров: «Я думаю, что Каха Бендукидзе их купил, и вот они трое - Мазепин, Бендукидзе и Айвазов - там и собрались».
В итоге предполагавшийся конкурс по продаже госпакета акций оказался фактически сорван (на его проведение был введен двухгодичный мораторий). Ну а «Красное Сормово» в итоге лишилось дополнительных инвестиций. Так что вместо государственных интересов на «Красном Сормове» Дмитрий Аркадьевич Мазепин успешно отстоял интересы г-на Бендукидзе.
И вот теперь, летом 2001 года, никогда не имевший отношения к угольной промышленности Дмитрий Мазепин стал генеральным директором «Кузбассугля» и должен был готовить проведение конкурса по продаже госпакета компании. Сам г-н Мазепин свои задачи в новом статусе определил как обеспечение стабильной производственной деятельности, реструктуризацию задолженности и недопущение банкротства предприятий компании. Реальными же итогами первого месяца работы нового гендиректора стало перекраивание угольных и финансовых потоков, падение экспорта «Кузбассугля» и неминуемый рост задолженности компании за счет оформляемого многомиллионного банковского кредита. Что, в свою очередь, открывало прямую дорогу к возможности банкротства входящих в «Кузбассуголь» угледобывающих предприятий, ведь очевидно, что шахты, и так обремененные огромными долгами, не смогут вернуть кредит. Такой кредит новое руководство «Кузбассугля» оформило в «МДМ-банке», куда были переведены и все счета предприятия. Комментарии, как говорится, излишни.
По завершении аукционов сентябре-октябре 2001 года, итоги которых внезапно устроили почти всех участников, Мазепин спешно увольняется из «Кузбассугля», ровно через шесть месяцев, в июне 2002 года возглавить «Сибур», который – а вслед за ним и «Газпром» - он на 100% использует для построения своего личного бизнеса.
Учитывая склонность Дмитрия Мазепина к реализации непрозрачных, но хорошо известных по корпоративным войнам схем, можно предположить, что и конкурс по «Апатиту» пройдет не без скандалов. Инвестиции, конечно, государству нужны, но стоит ли иметь дело с бизнесменом, происхождение средств которого так же малоприятно, как запах аммиака, выделяющегося при производстве азотных удобрений.
