Закаев стоит ратификации

На сегодняшнем заседании Госдума должна ратифицировать снятие шести оговорок к международным соглашениям, принятым еще СССР, касающихся борьбы с международным терроризмом, и, главное, признания Международного суда ООН.

Советский Союз в 1980-е годы сделал оговорки о непризнании обязательной юрисдикции Международного суда ООН по таким статьям конвенций, как: о предупреждении геноцида, о политических правах женщин, о борьбе с торговлей людьми и проституцией, о ликвидации расовой дискриминации и дискриминации в отношении женщин, против пыток и других бесчеловечных видов обращения. СССР посчитал тогда эти статьи слишком идеологизированными и направленными против него. Ведь, по словам думца Геннадия Гудкова, он "был великой державой и не желал признавать приоритет Международного суда ООН". Поэтому ратифицировал различные антитеррористические конвенции со множеством оговорок - как правило, о непризнании юрисдикции этого суда при спорах между государствами-участниками, например, о выдаче преступников.

Однако теперь рудименты политики великой державы неактуальны. Ведь Международный суд справедливости (International Court of Justice, ICJ) имеет скорее моральное значение, чем юридическое. Этот основной судебный орган ООН в Гааге с момента появления в 1946 году имел две основные функции: он регулировал юридические споры между государствами и консультировал международные органы и агентства. Суд состоит из 15 человек. Сейчас российским судьей является Леонид Скотников. Важно отметить, что судья не представляет страну и правительство, он абсолютно независим.

Пожалуй, самым любопытным и неоднозначным судебным разбирательством в ICJ было дело "Никарагуа против США". Суд постановил, что Штаты должны "прекратить незаконно применять силу против правительства Никарагуа" и "воздержаться от этого в будущем", а также выплатить репарации. США отказались признавать юрисдикцию ICJ, хотя признавали ее раньше.

В России ситуация иная. Вчера думский председатель Борис Грызлов выразил главное желание - благодаря ратификации требовать у Великобритании выдачи Ахмеда Закаева, которого в России обвиняют в терроризме. Между тем главным аргументом английской стороны является то, что закон обратной силы не имеет: решение о предоставлении политического убежища было принято независимым от государства судом, и этого достаточно, чтобы отказать российским правоохранительным органам.

Борис Грызлов не вспомнил, что взаимная экстрадиция может повредить России в другом громком процессе - в деле об отравлении Александра Литвиненко. Британское правосудие тоже имеет претензии к российским правоохранительным органам, которые не стремятся по первому требованию выдавать подозреваемых.

Вероятные последствия одобрения названных документов российские политики оценили с осторожностью. «Генпрокуратура неплохо поработала над тем, чтобы это обсуждение в принципе стало возможным. Нынешнее заседание является логическим продолжением темы борьбы с терроризмом вообще и выдачи Закаева в частности. Но окончательные выводы делать пока рано», - заявил в интервью «Газете» член комитета Думы по международным делам Анатолий Старков. Депутат уточнил, что обсуждение стало результатом компромисса, достигнутого между правоохранительными органами России и Великобритании. Старков дал понять, что предметом сделки между заинтересованными сторонами - Россией и Великобританией - может стать предоставление Москвой дополнительной информации по делу Литвиненко.