Четвертая стена против радиации
Созданная при участии корпорации "Росатом" абсурдистская романтическая комедия "Атомный Иван" могла бы считаться одним сплошным рекламным клипом атомной энергетики, если бы представления автора сценария Максима Курочкина и режиссера Василия Бархатова о жизни и работе сотрудников АЭС не носили слишком отвлеченный и фантастический характер. Чувствуется, что фильм рассчитан на несмолкающий смех, но, возможно, именно из-за слишком настойчивого желания авторов в каждом кадре показать что-то странное и необычное "Атомный Иван" не слишком срабатывает как комедия, вызывая только иногда отдельные смешки, скорее, нервного характера — надо же как-то время от времени сбрасывать накапливающееся недоумение.
Отчасти справиться с недоумением помогает понимание, что Василий Бархатов — театральный, точнее оперный режиссер. Хотя как кино "Атомный Иван" выглядит довольно коряво и похож на смонтированные в кашу без всякого ритма и композиции куски каких-то спектаклей, он дает представление о работе театрального режиссера, возможно, даже более любопытное, чем о работе атомных энергетиков. Собственно, складывающийся в центре сюжета любовный треугольник состоит из двух сотрудников АЭС — ученой красотки (Юлия Снигирь), пишущей диссертацию, и ее бойфренда Ивана (Григорий Добрыгин) — а также из режиссера театра (Денис Суханов), который ставит самодеятельный спектакль с участием коллектива атомной электростанции. Из первых же сцен с участием режиссера можно почерпнуть сведения о таком принципиальном для традиционного театра понятии, как "четвертая стена", придуманная Станиславским для того, чтобы актер не заигрывал с залом и не ждал от него реакции.
Создатели и персонажи "Атомного Ивана" отделены от гипотетического зрителя едва ли не надежней, чем изолирован от окружающей среды атомный реактор. В спектакле, который ставит внутри фильма режиссер, в какой-то момент основным приемом становится прозрачная пленка, разделяющая облученного героя и его возлюбленную, которую он не хочет заразить,— вот и с "Атомным Иваном" вступаешь в контакт, словно сквозь целлофан, и за взаимодействиями странноватых его героев наблюдаешь, как за рыбками в аквариуме. Кстати, атомный Иван как раз очень любит "показывать лосося", втягивая щеки, пуча губы и выворачивая веки. Это никоим образом не характеризует его как идиота, даже напротив, он озвучивает несколько вполне здравых вещей, касающихся психологии ядерщиков, или, как их называют в фильме, "атомных людей": "Они от мозга живут, а я это в себе преодолел, для меня это работа, а для них жизнь. Если я работаю на станции, почему я всегда должен думать только о станции?" Кроме того, Иван пытается объяснить (видимо, тем, кто вообще ничего не знает о радиации), почему она вызывает настороженное отношение: "Все, что связано с атомом,— это зона страха. У радиации нет цвета, звука, запаха, и потому ее все боятся". Обывательские страхи отражает появление в самодеятельной театральной постановке радиоактивных грибов, которые пытаются съесть последнюю девушку на земле.
Разумеется, в "Атомном Иване" упомянут главный, по крайней мере, до сих пор, отечественный фильм о физиках-ядерщиках: после спектакля с участием злых грибов культурную программу на АЭС продолжает просмотр цветной версии фильма "Девять дней одного года" (и действительно, слегка тонированный желтым Алексей Баталов уверяет, что за развитие науки стоит отдать жизнь). Суть картины Михаила Ромма также довольно точно передает монолог одного из персонажей: "Я всегда мечтал быть похожим на героев фильма "Девять дней одного года". Там герой, физик, он не знал, что облучился, и получил смертельную дозу, и еще у него очень красивая жена. А потом они все идут в "Арагви"". Жалко, не весь "Атомный Иван" обладает такой лаконичностью и четкостью понимания, что в работе физика-ядерщика самое главное — готовность в любой момент отдать свою жизнь и пойти в "Арагви".
В прокате с 29 марта
