Андрей Стась: Си Цзиньпин пока выглядит самым крутым парнем на планете
Сложившаяся ситуация в какой-то степени уникальна. Впервые за несколько десятилетий у национальных правительств появилась возможность продемонстрировать избирателям и налогоплательщикам свою способность защитить не просто их интересы, но их жизни. И пока их успехи не очень впечатляют. Конечно, это не спецназ или истребители куда-нибудь за тысячи километров от своих границ отправлять.
Получилось, что правительства большинства так называемых развитых стран не смогли:
-Подготовить национальные системы здравоохранения к обвальному росту количества тяжелых и критических больных;
-Своевременно принять и внедрить ограничительные меры;
-Найти правильные слова, обращенные к населению (некоторые национальные лидеры вообще выглядят клоунами, неспособными последовательно общаться с гражданами).
Безусловно, никто по-настоящему не думает, что правительства существуют для того, чтобы делать жизнь людей лучше. Это масштабные площадки для реализации личных амбиций и эгоцентричных фантазий. Однако во все времена наибольший успех достигали политики, умело балансировавшие между политиканством и проведением програжданской политики. Нынешнее же поколение лидеров-популистов, большинство из которых ко всему прочему явно имеют еще и диктаторские склонности, сделали выбор в пользу политиканства – все, в большей или меньшей степени. Склонность к внешним эффектам перевесила все остальное, и вот результат. Заговорить вирус, сидя в экране ТВ с национальным флагом за спиной не получается. Люди заболевают, мест в реанимации не хватает, вентиляторов не хватает, крематории и морги не справляются, и правительства мало что могут с этим сделать. Почему? Потому что они разучились что-то делать руками. Потому что поколения лидеров, возрождавших послевоенную Европу, и тех, что проводил свои страны через радикальную ломку индустриальной структуры в 1970-1980-е, ушли, а на смену им появились медийные лидеры.
Какие же выводы можно сделать уже прямо сейчас?
Большинство государств (время покажет, кто больше, кто меньше) допустили ошибку, разрушив окончательно остатки мобилизационной медицины, готовой принять любой удар – десятки тысячи раненных в случае войны, тысячи жертв масштабных терактов или тысячи больных опасными инфекционными болезнями. Медицина в развитых странах стала более комфортной, технологичной, научно подготовленной, профессиональной и (самое главное) экономически эффективной. Но она оказалась не готовой к масштабной инфекционной атаке. Хотя со времени появления «атипичной пневмонии» эпидемиологи во всем мире говорили о высокой вероятности появления новых агрессивных вирусов с пандемическим потенциалом.
Как бы вы оценили генерала, который оставил на участке границы с главным и наиболее опасным врагом-агрессором один-единственный офицерский показательный батальон? Батальон был прекрасно подготовлен, оснащен и мотивирован, но полностью погиб под натиском значительно превосходящего в численности противника. Сейчас врачи во всем мире – этот самый батальон, сражающийся на передовой с таким противником. Генерал в лучшем случае был бы отставлен от должности (худшие варианты разные – от трибунала до пули в лоб).
Авторитет национальных лидеров оказался недостаточно высок, чтобы посадить людей дома, когда эпидемию еще можно было сдержать – где-то это было более явно, где-то менее явно. Отчасти это связано с особенностью человека как вида, отчасти с чрезмерным развитием идеологии «гражданских прав» и упадком идеологии «гражданского долга», но и, в значительной степени, к утрате доверия этим самым лидерам. Причин у этого довольно много.
Все коллективные институты международной политики как-то внезапно растворились. Где ООН? Где ЕС? Где НАТО? Все заперлись в своих границах, принимают свои комплексы мер, хотя было бы разумно как раз сейчас действовать коллективно и синхронно – внедрить единую систему предупреждения и сдерживания развития пандемии, сбалансированное распределение жизненно важных медицинских ресурсов. Сейчас фактически слышен только ВОЗ, но и он выглядит немного отстраненно, как мультяшный старый волшебник в замке, потерявший свою силу, но сохранивший способность вещать.
Наконец, где-то на перифериях возникают локальные лидеры, которые «руками» воюют с эпидемией в её очагах. Они, быть может, и хотели бы этого делать, но деваться им некуда. Губернаторы провинций и регионов, мэры городов оказались ближе всего к огню и вынужден предпринимать видимые практические шаги.
К каким последствиям это может привести? Какие риски политического характера несет в себе текущая ситуация? Что может служить критерием того, что политик оказался на своем месте в текущей ситуации?
Я предполагаю, что в странах с публичной политикой, реальной многопартийностью и прозрачными выборами нынешние правительства наиболее пострадавших стран не имеют шансов пережить следующий электоральный цикл. Вряд ли избиратель полностью простит им десятки (а, возможно, и сотни) жертв пандемии, какие бы экономические плюшки ему не были обещаны. Это не относится к авторитарным режимам, где публичная политика отсутствует.
Я предполагаю, что появится новое поколение и новый тип популярных лидеров – скорее всего, это будут более «правые», в образе «делателя», возможно, с успешным опытом локальной работы во время эпидемии. Который сможет сказать «я не допустил жертв» или «я остановил этот кошмар». Несомненно, такие будут во всех наиболее пострадавших странах.
Возможно, сформируется довольно активный запрос на активное участие государств в восстановлении пострадавшей экономики на уровне предприятий и на уровне отдельных домохозяйств (сдерживание банкротств, поддержка безработных и т.д.). Причем, чем больше государство декларировало ранее свою вовлеченность в экономику (как в России, например), тем выше должен быть такой запрос. Это непростой вопрос для национальных правительств.
Наконец, я предвижу усиление сепаратистских настроений в различных странах, где они уже существовали к началу кризиса. Учитывая, что проблемы руками разгребают муниципальные и региональные власти, а центральные правительства часто растеряны, у политиков-сепаратистов на севере Италии, в Каталонии, возможно, в Шотландии и т.д. появятся дополнительные поводы громко спросить: «А зачем эти центральные правительства нам нужны?».
Главным политическим риском я считаю упомянутые выше скрытые диктаторские амбиции нынешних лидеров. Мне кажется, что и Трамп, и Меркель, и Макрон, и Джонсон в глубине души чувствуют себя «вождями» и не прочь «обнулить сроки». И ведь, чем дольше ограничения действуют, тем больше будет соблазн отменить их не полностью. Например, оставить пропуска или какие-нибудь формы онлайн-слежения. Вот это может очень серьезно поменять нашу жизнь и приблизить её к образу будущего, представляемого в плохих фантастических фильмах.
Конечно, Россия и Китай пойдут своим путем, и воздействие пандемии на политическую ситуацию в этих странах я не берусь предсказать. Но, надо сказать, что Си Цзиньпин пока выглядит самым крутым парнем на планете, который вроде бы смог локализовать эпидемию в огромном городе (больше, чем некоторые европейские страны) довольно быстро и с относительно небольшими в масштабе своей страны потерями (если, конечно, это действительно так, и если эпидемия не вернется в Китай).
В целом, представляя статьи в википедии или учебнике истории, я думаю, что важнейшими самыми ценными характеристиками государственных лидеров нашего времени будут:
- «не допустил масштабного развития пандемии коронавируса в своей стране»
- «принял успешные решения, поддержавшие граждан и бизнес в сложное время»
- «смог быстро восстановить экономику своей страны».
Кто будет такими лидерами, мы скоро узнаем.
