Ни мира, ни войны
«…а армию распустить», докончит какой-нибудь знаток истории, думая, что речь пойдет опять о мáксиме Троцкого. Нет, все проще, прозаичнее и – снова безрадостно. Речь о школьном курсе литературы.
В канун дня учителя Президент Российской академии образования, заместитель председателя Общества русской словесности Людмила Алексеевна Вербицкая заявила, что, по ее мнению, можно исключить из школьной программы «Войну и мир» Толстого и некоторые произведения Достоевского. Они слишком философские, и ребенок их не поймет, сказала она. Вместо этого можно дать другие сочинения русских писателей (каких пока не ясно), а заодно «пройти» с учениками Библию – отмечу, говорила она исключительно о добровольном изучении Священного Писания в рамках курса «Православная культура». О том, чтобы жестко заменить одно на другое и обязательно для всех речи не было.
Общественная реакция на такой диагноз-предложение была ожидаемой. От гневных «на наше «всё» покусилась» и «задолбали со своей поповщиной» до умильных рассуждений сторонников исключительности библейских текстов в деле морального излечения и воспитания нашего общества. А мне отчего-то кажется, что слова профессионального филолога стали еще одним сигналом, маякнувшим об извечной беде с преподаванием гуманитарных наук – и литературы в частности – в нашей школе. И заодно с пониманием их места в воспитании и формировании человека вообще.
Вот спросите себя честно: вы с удовольствием читали «Капитанскую дочку»? А поняли (и помните) что-нибудь из нее, кроме «береги честь смолоду»? А «Мертвые души» смогли осилить, не перепутав Добчинского с Чичиковым и запомнив, к чему там вообще Костанжогло и тройка-Русь? «Дубровский», «Евгений Онегин», «Мцыри»… любое, повторюсь, любое произведение русской классической литературы слишком взрослое для подростка. И не потому, что писатели были большие и умные, а современный школьник – примитивный дурак. А просто потому, что классическая литература любой страны, не только русская, требует для своего понимания жизненного опыта. Которого в 13-16 лет нет и быть не может. По определению, как сейчас говорят. Чтобы понять классику (Толстого, Пушкина, Чехова, Горького, Диккенса, Мопассана, Унсет, Фолкнера – и далее везде, по всем временам и странам), нужно хотя бы немножко прожить жизнь. Это не плохо и не хорошо, это – данность классической литературы.
Поэтому, да, с одной стороны «Война и мир» или «Преступление и наказание» для школьника (и большинства последующих взрослых) навсегда остается смертной мукой, воспоминанием о героическом поступке своего детства. И, да, они сложны и недоступны на тот, подростковый момент для восприятия. И, да, знакомство с ней может вызвать аллергию на всю жизнь даже к самим писателям, которые написали всех этих «Рудиных» и «На дне» специально по заказу минобразования, чтобы мучить бедного школьника…
Но значит ли это, что исключение из школьной программы «тяжеловесов» и замена их более легкими (и явно менее заметными с точки зрения литпроцесса, хотя, быть может, и более доступными в плане чтения) произведениями русских писателей второго и третьего ряда спасет ситуацию? На мой взгляд, основное назначение школьного курса литературы в большей степени было и есть просветительское и воспитательное. Понятно, что, может, ты никогда не перечитаешь в своей жизни «Тараса Бульбу» или «Обломова», но школьный курс расскажет тебе о том, что были такие вершины в литературе твоей страны (и других стран тоже). Чтобы ты просто знал, что это – есть. Чтобы потом, лет через 20 после школы, быть может, прочел какую-нибудь «Крейцерову сонату» - и поёжился. Потому что написана она про тебя. Иначе… иначе представление о мировой литературе сведется к комиксам Marvel’a и романам Сидни Шелдона. А это уже – беда.
Конечно, в такой постановке вопроса «виновато» еще и общее отношение общества к гуманитарным наукам. Они традиционно воспринимаются либо как легкое хобби («интересно почитать на досуге»), либо как совершенно ненужная в практической жизни вещь. И очень часто учитель в школе не в силах доступно объяснить ученику, заинтересовать его проблемами, которыми жили авторы литературных произведений и их герои. Опять же, вспомните себя в школе – хоть один учитель рассказал вам, почему «Вишневый сад», в финале которого человека оставляют умирать в наглухо заколоченном доме, это комедия? Или чем объяснить истовость поэзии Маяковского?
Ну и, наконец, Библия. Понятно, что фраза в устах Вербицкой, с учетом всех нынешних тенденций, прозвучала достаточно конъюнктурно. Хотя, если объективно, то без хотя бы общего знания библейских текстов очень трудно вообразить адекватное понимание огромных пластов мировой культуры последних двух тысячелетий. Да, есть и Коран, и Талмуд, и буддистские трактаты, но они в данной ситуации факультативны.
Вопрос в другом – если тексты Священного Писания будут изучаться добровольно, то кто и как будет это делать? Изучение текста как исторического памятника, отражающего определенные времена, реалии, национальную и этническую психологию, в контексте истории религии и культуры – вполне. Но если из этого попытаются сделать очередное «единственно верное» средство воспитания человека, образец морали – это в корне неверно. Достаточно непредвзято прочесть Пятикнижие – не лучший образец человеческой порядочности и честности.
Поэтому я очень понимаю тех, кто рвет на груди рубаху «за» Толстого. Эти люди просто боятся услужливых дураков. Которых у нас слишком много. «По плодам их узнаете их», сказал когда-то Иисус(Мф 7:20). А питаться горькими плодами желания никакого нет.
