МГУ, снова мимо сотни
Компания QS (Quacquarelli Symonds) опубликовала свежий мировой рейтинг вузов (World University Rankings): МГУ снова не попал в сотню, он занял лишь 116-е место, сразу за Университетом Лозанны. По сравнению с прошлогодним рейтингом МГУ потерял четыре позиции. При этом в рейтинге компании QS за 2010 год МГУ занимал 93-е место, в 2009 г. – 101-е, а в 2008 г. – 183-е. Можно долго спорить о том, насколько объективны такие «скачки» в позициях (ректор МГУ Виктор Садовничий считает, что это показатель слабости самого рейтинга), но факт – в том, что не только по этому, но и по всем остальным уважаемым мировым рейтингам МГУ даже близко не подбирается к первым десяткам лучших мировых университетов. Скажем, согласно не менее авторитетному рейтингу, составленному THES (The Times Higher Education Supplement) на основе опроса ученых и работодателей со всего мира, МГУ находится на 276-300-м месте. Другой, самый старый и, пожалуй, самый авторитетный рейтинг – Шанхайский – в 2011 году поставил МГУ на 77-е место (в 2010 г. он был на 74-м) из 500. СПбГУ там, как и раньше, занимает 301-400-е место (после 100-го места прекращается точное разделение). Других российских вузов там нет.
Все три основных рейтинга – QS, THES и Шанхайский – одним из главных параметров считают количество научных публикаций сотрудников и выпускников. При этом, к примеру, китайцы считают и количество, и качество – то есть учитывают авторитетность издания (так, наибольший коэффициент дают такие журналы, как Nature и Science. Так вот в одном Гарварде за год больше публикаций, чем во всех российских вузах. Разве это не объективный показатель, господин Садовничий? Можно сколько угодно ругать ту или иную систему рейтингования, но почему-то по поводу самых лучших мировых университетов все три основных рейтинга сходятся. Первые места там занимают вузы из США и Великобритании: американские MIT, Гарвард, Йель, Чикагский университет, Беркли, Принстон, Калифорнийский институт технологий, а также британские Кембридж, Оксфорд, Университетский колледж Лондона, Имперский колледж Лондона.
Лучшие вузы мира, помимо их достижений, объединяет то, что они независимы от государства. Они умеют сами зарабатывать и сами же инвестировать заработанные средства. Им не нужен бюрократ из Министерства образования, который будет за них решать, что и как преподавать, по каким учебным пособиям, как проводить вступительные экзамены и т.д. Когда вузы могут действовать автономно и конкурируют между собой за студентов и их деньги, они сами вынуждены делать все от них зависящее для повышения стандартов образования, для актуализации своих программных курсов, для повышения эффективности тестирования знаний и т.д. В условиях конкуренции каждый вуз хочет не просто студентов побогаче, но и студентов поумнее, чтобы в тех же рейтингах не терять места. А потому в интересах вуза участвовать во всевозможных программах, позволяющих наиболее талантливым абитуриентам пройти обучение, даже в условиях стесненных материальных обстоятельств.
Пока в России обсуждают коррупцию при поступлении и придумывают всякие хитрые уловки, чтобы ее избежать (причем пока без особого успеха, прямо скажем), в США и Британии этот вопрос вообще не стоит на повестке дня: система приема студентов устроена совсем по-другому. Поступить ты можешь без особых проблем: плати деньги, зачисляйся. Вот только если ты туповат или ленив, дольше одного семестра тебе не продержаться. И тут уже не важно, чей ты сынок, – вылетишь безо всяких разговоров: в условиях мощной конкуренции университеты очень следят за своей репутацией и дипломами не торгуют. Тем более бюджеты наиболее авторитетных вузов таковы, что взятки им просто неинтересны. Ну чем можно прельстить какой-нибудь Стэнфорд с его состоянием в более чем два миллиарда долларов? Да Стэнфорд сам может с потрохами купить любого олигарха при желании.
Поэтому, когда мы ломаем копья по поводу ЕГЭ, стоит задуматься: может быть, дело вовсе не том, насколько плох или хорош тот или иной тест, а в том, как устроена вся система образования в России. Скажем, в США есть две основные альтернативные тестовые системы – SAT и ACT, причем обе они негосударственные, то есть и тут конкуренция. И каждый вуз вправе решать, результаты какого из тестов и в какой степени им важны, ведь это сам университет заинтересован в отборе наилучших кадров.
Разумеется, все хорошее – дорого, от этого никак не уйдешь. В той же Америке, если вы сэкономите на оплате за обучение и предпочтете какой-нибудь простенький государственный вуз (то есть какой-нибудь State University, находящийся на балансе штата), то у вас занятия будут идти 2-3 часа в день в самой расслабленной обстановке, и что вы потом будете делать с таким дипломом – большой вопрос. Но не надо думать, что это автоматически означает доступность образования только для богатых. Для талантливых, но малообеспеченных подростков и в США, и в Британии существует множество разных программ. Эти программы могут быть как государственными, так и частными, причем речь может идти как о выгодных условиях кредита на образование (с рассрочкой выплаты на 10-25 лет), так и о полной его оплате. В сферах, связанных с технологиями, например, очень распространен такой вариант: студенту оплачивает образование какая-то корпорация в обмен на рабочий контракт с ней. Такая система мотивирует студентов искать вуз, который реально дает важные знания для трудоустройства на рынке – ведь надо будет отдавать кредит. В России об этом мало думают, часто вуз выбирают просто по тому принципу, что «душа лежит к философии» или «близко будет ездить». Между тем, к примеру, в США поступление в университет – это важный этап взросления, когда человек, как правило, переезжает в другой город и начинает жить самостоятельно. То есть это не просто приобретение новых знаний, но и становление личности.
Было бы, конечно, слишком примитивно заявить что-то вроде «Давайте возьмем и сделаем все как в США!»: не факт, что после этого что-то улучшится, зато что-то, успешно работающее, можно развалить. Думаю, начать можно с простейших шагов. Во-первых, нужно дать российским вузам больше автономии. Пока же государство идет в обратном направлении, решив, что будет самостоятельно назначать ректоров МГУ и СПбГУ, разрушая вековую традицию автономии этих вузов. Во-вторых, надо подумать о том, как минимизировать все бюрократические издержки для тех вузов, которые уже сейчас хотят развиваться независимо (как, например, Высшая школа экономики, добровольно отказавшаяся от статуса государственного университета). Совсем не обязательно сокращать нынешние бюджетные места (сейчас государство и так крайне малую часть ВВП тратит на высшее образование), куда лучше стимулировать приход бизнеса в вузы и инвестиции в ту часть образования, которая уже сейчас является платной. Наконец, необходимо сделать все для того, чтобы вузы стали центрами не только обучения, но и научных исследований. Университет – это не школа, где взрослый что-то рассказывает детям, университет – это место, где начинают свой путь молодые ученые, которые должны уже на этом этапе приступать к своим собственным исследованиям. Иначе мы так и будем болтаться в третьей сотне мирового рейтинга, споря о ЕГЭ и еще Бог знает о чем.
