Взять напоследок
В России резко увеличилось число коррупционных преступлений
Не успел Дмитрий Медведев подписать ряд антикоррупционных актов, которые должны пресечь взяточничество среди чиновников, как правоохранительные органы начали рапортовать: борьба идет не на жизнь, а на смерть. Число выявленных коррупционных преступлений выросло в первом квартале этого года по сравнению с прошлым годом на треть. Впрочем, специалисты говорят, что пока под пресс попали не чиновники – главные участники процесса, а учителя, врачи и милиционеры. До «государевых мужей» дело не дошло и вряд ли скоро дойдет. Равно как и до платежеспособных менеджеров, открытых в кризис «для любых предложений». Рынок взяток растет не только количественно, но и «качественно». Величина «откатов», например, увеличилась уже до 40%.
Замначальника департамента экономической безопасности МВД Виктор Камилатов сообщил, что в первом квартале 2009 года было выявлено более 14 тыс. коррупционных преступлений. Это на треть больше, чем за первые три месяца прошлого года. По данным ДЭБ МВД, число подозреваемых в совершении таких преступлений выросло на 50% и составило 3,5 тыс. человек. Самые крупные случаи казнокрадства и мздоимства были зафиксированы в Свердловской области и Ингушетии, где сотрудники Пенсионного фонда и руководители производственных управлений ЖКХ похитили 955 и 334 млн. бюджетных средств соответственно. «Сложная экономическая ситуация в стране накладывает дополнительную нагрузку, так как недобросовестные чиновники пытаются воспользоваться своим служебным положением», – заключил Виктор Камилатов.
Конечно, нельзя не радоваться, что взяточников начали привлекать к ответу. Но эксперты уточняют: случаи, когда за руку ловят высокопоставленных чиновников, единичны. «Шерстить» начали «с земли». Силовики самыми доступными для себя способами улучшают статистику, чтобы в конце года «взять под козырек» перед начальством, отчитавшись об успешной борьбе с коррупцией. «Каждое ведомство сейчас хочет показать, как оно борется , но вся борьба идет с низовой коррупцией. На местах подкидывают взятки врачам. Много выявляют коррупционеров среди учителей, муниципальных служащих, самих милиционеров, – рассказал «НИ» председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. – Чем выше уровень и статус коррупционера, тем выше уровень его покровителей. Например, доля дел таможенников в общей массе выявленных коррупционных преступлений – только 3%. Дел, где фигурируют высокопоставленные чиновники, я вообще пока не видел. Та же ситуация с судьями, а ведь без них рейдерские захваты невозможны. Процесс, конечно, «идет», но борьба с бытовой коррупцией нигде в мире не решила общей проблемы».
«Объемы взяточничества такие же, какие и раньше. Просто сейчас есть стремление правоохранительных органов соответствовать государственной идее борьбы с коррупцией. Они обратили на нее внимание, поскольку в конце года от них потребуют отчет о проведенной работе. Отсюда высокие цифры выявленных преступлений, – поведала генеральный директор Transparency Int. Russia Елена Панфилова. – Но в основном речь идет о низовой коррупции. Где проверяли – там и нашли. Например, случаев политической коррупции пока не выявлено».
Еще недавно мы с интересом вчитывались в имущественные декларации президента, премьера и министров. Но на прошлой неделе Дмитрий Медведев обязал отчитываться о доходах практически всех высокопоставленных чиновников. Президент подписал пакет антикоррупционных актов, которые регламентируют порядок представления госслужащими и членами их семей сведений о доходах и имуществе.
Отчитываться (не добровольно, а по закону) будут члены правительства, работники администрации президента, руководители субъектов РФ, депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, сотрудники Центризбиркома. Также подотчетными стали руководители прокуратуры – от замов генпрокурора до помощников прокуроров субъектов РФ, руководители МВД – от федерального до регионального уровня, руководители Минобороны – от замминистра до командиров соединений и частей, руководители ФСБ, СВР, Федеральной таможенной службы – от директора до начальников таможенных постов и их отделов, руководители автоинспекции и другие чиновники. Примечательно, что раскрывать доходы теперь должны и менеджеры госкорпораций, госфондов. Полный список всех попавших «под колпак» должен появиться до конца лета.
Сведения о совокупном годовом доходе, недвижимом имуществе, транспортных средствах будут в открытом доступе на сайтах госорганов. Однако в кадровые и налоговые службы чиновники будут направлять и другие сведения: о банковских счетах, находящихся во владении акциях и ценных бумагах. По словам руководителя администрации президента Сергея Нарышкина, проверка сведений будет осуществляться выборочно. При этом она не определяет соответствие доходов задекларированному имуществу. Этот вопрос лежит в компетенции правоохранительных органов, которые вправе провести проверку и возбудить уголовное дело, если есть основания полагать, что средства нажиты преступным путем.
С первого взгляда схема выглядит весьма запутанно. Эксперты говорят, что так оно и есть: четкого механизма проверки сведений пока не существует. «Все меры президента упираются в один вопрос – кто будет проверять? Сведения поступают в налоговые органы, но это не та проверка, к которой привыкли налоговики. Например, чиновник из федерального агентства лесного хозяйства имеет пакет акций лесопилки – прямой конфликт интересов. Но с точки зрения налоговой никаких нарушений нет. В мире вопрос проверки деклараций решают по-разному. В России, по моему мнению, следует создать единый антикоррупционный центр, куда будут делегироваться сотрудники налоговых служб, Минфина, прокуратуры, МВД, но с обязательным общественным участием. Без независимого проверяющего органа закон останется беззубым, шага вперед не получится», – убеждена Елена Панфилова.
Кирилл Кабанов согласен: «Все зависит от того, как будет реализовываться закон высокопоставленными чиновниками. Но многие до сих пор считаются «неприкасаемыми» – суды, закрытые спецслужбы. Пока подчиненные будут осознавать, что их руководство продолжает «брать», и они будут делать то же самое. Над чиновниками необходим общественный контроль, нужно возрождение парламентских расследований, чего уже нет», – считает эксперт. По его мнению, антикоррупционные меры получились половинчатыми: чиновников так и не обязали отчитываться о своих расходах, хотя такая мера в первоначальной редакции актов была. Действительно, самое интересное – не только сколько тот или иной чин получает, а сколько он при этом тратит.
Но есть и еще одна беда – корпоративная коррупция. Последнее исследование Ernst&Young показало: в Европе каждый четвертый специалист крупной компании сейчас считает допустимой дачу взятки для получения контрактов. 13% полагают, что можно и исказить финансовую отчетность. Отечественные экономисты говорят, что корпоративная коррупция в кризис расцвела и в России. «У нас она развивается среди топ-менеджеров компаний, которые не имеют существенной доли акций предприятия. Они склонны потворствовать, например, недружелюбным поглощениям, рейдерским захватам. Рейдер (банк или компания) дает им деньги или обещает сохранить место за «слив» информации или прямую помощь в поглощении, – пояснил научный руководитель Института национальной стратегии Никита Кричевский. – В кризис «договороспособность» менеджеров приближается к 100%, главное – цена вопроса. А она немаленькая, потому что в нее закладываются отступные для правоохранительных органов, в случае чего. В итоге в звене топ-менеджеров коррупционных преступлений не выявляется». По словам экономиста, растет мошенничество и при госзакупках. Руководители компаний принимают любые условия чиновников. «Дают откат уже в 40%, потому что отобьют затраты за счет искажения финансовой отчетности. Народ не знает, что будет завтра. Поэтому ориентирован взять денег по максимуму и вывести за границу, либо просто распихать по карманам», – сказал эксперт.
