Бордюры с обременением
Я очень не люблю, когда из меня делают соломенного человечка, приписывая мне – и моим единомышленникам – чужие слова и странные мотивы. Нет, внешний вид реконструированных московских улиц не доставляет мне невыносимых страданий. Нет, я не противопоставляю себя своему народу. Я вообще предпочитаю не думать о народе или о «большинстве» как о едином целом. У каждого из нас свои мысли и чаяния. Так что я могу сказать только, о чем думаю лично я, глядя на «собянинскую побелку». Получился не самый безупречный стилистически текст, но так даже лучше. Было бы обидно, если бы эстетика убаюкала нас и заставила забыть о всяких других важных вещах.
1. Город – это система коммуникаций, а не гранитная плитка, десятимиллионный город – это шедевр человеческой договороспособности. Люди вообще довольно неплохо договариваются между собой, для этого им часто не нужна никакая власть. Нынешняя московская власть проводит целенаправленную политику разрушения любой возможности о чем-то говорить, спорить и искать компромиссы. Более того, гордится этим своим свойством и всячески его пестует. Парк «Дружба», ночь длинных ковшей, программа «Моя улица», любая пресс-конференция Леонида Печатникова – все это нарочитые демонстрации того, что сотрудники мэрии считают себя марсианами, необходимость разговаривать с людьми даже изредка мучительна для них, как для жука из «Men in black», их физически корежит. Они придумали систему «Активный гражданин», весь смысл которой состоит – как мне кажется – даже не в фальсификации предпочтений москвичей, а в полной девальвации их мнений. Чем бы вы не возмущались, вы заранее будете в меньшинстве. Для той же цели Москва тратит бешеные деньги (12,6 млрд в 2016 году, на производство мерзейших городских СМИ – настолько непрофессиональных и кривых, что иногда даже неловко за Собянина: я бы не доверил таким людям преданно смотреть мне в рот. Это опять же не столько искажает коммуникацию, сколько полностью ее обесценивает.
2. Все это связано с тем, конечно, что Москва – столица, и поэтому единственное, что требуют от Собянина люди, его назначившие, – это полная тишина. С этим заданием он справился блестяще: несколько десятков людей, попытавшихся сходить на разрешенный мэрией митинг сели в тюрьму. Вчера они умудрились отозвать согласование митинга уже после того, как его выдали. Я не думаю, что Собянина специально просили избивать защитников парка «Дружба», но он и сам уже успел оценить прелести тишины. Поэтому теперь в важном общественном споре о гранитной плитке и программе «Моя улица» наблюдается некоторая коммуникативная асимметрия – только одна сторона дискуссии рискует свободой и здоровьем. В связи с этим картинное недоумение по поводу того, что оппоненты мэрии не хотят ни о чем ни с кем разговаривать кажется мне слегка лицемерным. Зачем мне разговаривать с партнерами урбанистических бюро? Я бы с радостью на митинг пошел или постоял в пикете, но.
3. Очень характерная деталь: мэрия не смогла найти в многомиллиардном бюджете нескольких сотен тысяч для того, чтобы просто сообщить жителям города – за несколько месяцев, - когда у них перед домом или около офиса появится котлован. Я теперь даже думаю, что это такие учения проводит Анастасия Ракова – как бы можно было просто так разозлить москвичей, чтобы они утерлись и не перевернули пары экскаваторов. А за успешные учения ей дают звездочки в ФСО.
4. В давешнем своем тексте Ревзин противопоставлял нынешних московских администраторов и лужковских (в том смысле, что теперь меньше воруют), но за программу «Моя улица» отвечает Петр Бирюков, ставший министром городского правительства в 2002 году. Не нужно быть Ваней Голуновым, чтобы понять, что рядом с этим человеком нельзя оставить даже мятую павловскую трехрублевку – сопрет по привычке. Про Ликсутова, например, даже неловко гиперссылки перепечатывать. Департамент транспорта ведь участвует, наверно, в планировании улиц? Плохо и то, что они воруют, но стократ хуже, что воруют они с оборотов, а это перекашивает всю систему принятия решений.
5. И вот получается, что несколько масштабных коррупционеров делают неизвестно кому нужный проект по неизвестно чьим лекалам, не слишком прислушиваются даже к собственным, за 2 млрд рублей нанятым, консультантам и демонстративно кладут на всех остальных. Притом у меня даже теоретически нет способа понять, кому это нравится (я уверен, кстати, что кому-то нравится, в 10-млн городе что угодно понравится нескольким сотням тысяч людей), но я оплачиваю из своего кармана десятки мерзких газет и пару телеканалов, которые все это хвалят.
6. Не в том дело, что меня обижает моя неуслышанность. Дело в том, что такая система принятия решений гарантирует, что скоро все придется переделывать. Ни я, ни мэр, никто в Москве просто не знает, кому нравятся эти бордюры и эти фонари, кому нужны велодорожки, кому хотелось бы избавиться от потопов. Если Собянин угадывает ваши желания, читатель, то возможно, они исполняются за чей-то счет, и этот кто-то потребует потом все вернуть на место. Лучше было бы договориться на берегу.
7. Я почему-то должен поверить моим оппонентам, что сотрудники мэрии, которые все делают удивительно криворуким образом, именно улицы сделают на совесть и их не придется переделывать послезавтра. В этом месте давайте согласимся, что мои претензии к гранитной плитке совсем не только эстетические.
8. Я не могу этого утверждать, но мне все время чудится в текстах моих оппонентов логика заложника. Что все плохое от нас никак не зависит, Собянина нанимали не мы, душителем он будет с неизбежностью, и это не повод отказываться от всего хорошего. Такая логика мне кажется неверной, контринтуитивной и пораженческой. Неверной, потому «Моя улица» - это совершенно логичная и неотъемлемая часть общей политики мэрии – постоянный карнавал, во имя которого мы отказываемся от важных общественных дискуссий (караул устал варить варенье). Контринтуитивной, потому что смотри пункт 7. Пораженческой, потому что меня призывают пойти на компромисс с людьми, которые сделали своим принципом не идти на компромисс со мной даже в мелочах. В этой ситуации нет никакой «конструктивной позиции».
9. Означает ли все, сказанное выше, что надо взять лом и пойти крошить гранитные бордюры? Нет, не означает. Это просто значит, что эти бордюры с обременением. Они обременены коррупцией, несправделивостью, начальственной спесью, насилием – все это обрастает их, как лишайник. Баунов этого не видит, а я вижу – и разница тут не в эстетических предпочтениях.
10. Достоинство не связано с шириной тротуаров. Достоинство появляется там, где уважается право собственности, где горожанин является частью политической общности, где строительная техника смолкает, чтобы послушать, о чем судачат люди на площади. Достоинство появляется там, где можно выйти на площадь.
Источник - www.facebook.com/ababitsky
