Искалеченная экономия

В минувшую субботу на Пушкинской площади прошел митинг инвалидов. Люди с ограниченными возможностями требовали отмены той части закона о монетизации, которая ввела систему так называемых «степеней трудоспособности». По словам демонстрантов, такая система позволяет чиновникам произвольно переводить больных в более «легкую» группу или вообще снимать инвалидность, экономя бюджетные деньги.

Все это привело к тому, что тысячи людей с ограниченными возможностями сегодня остались без необходимых лекарств и денежных пособий. Власть объясняет свои действия тем, что в России инвалидов и так слишком много: за последние четыре года число людей с ограниченными возможностями выросло на 60%. В одной только Москве живут свыше двух миллионов инвалидов.

Раньше инвалидность устанавливали бессрочно всем, кто являлся инвалидом более 5 лет. Два года назад этот порядок был изменен. Теперь бессрочно инвалидность дается гораздо более узкому кругу людей – например, людям с морфологическими изменениями (например, потерявшим конечности), пенсионерам, не имеющим надежды на улучшение здоровья, и детям до 18 лет. Во всех других случаях инвалиды 1-й группы (самой тяжелой) должны проходить освидетельствование каждые 2 года, 2-й и 3-й групп – ежегодно.

Немотивированное снижение или лишение человека инвалидности, по заверениям экспертов, превратилось в одну из самых острых проблем отечественного здравоохранения. По некоторым данным, только за прошлый год в России официально было зарегистрировано свыше 45 тыс. инвалидов, лишенных всех льгот. Это на порядок больше, чем в предыдущие годы. И цифра продолжает расти.

Ходит – значит, здоров

«Раньше инвалидность снималась или понижалась в единичных случаях. Как правило, тогда шла речь об улучшении в состоянии больного. Однако с начала года мы стали получать по три-четыре обращения в неделю о незаконном изменении статуса инвалида. В частности, мы занимается делом ребенка, у которого органы расположены зеркально. Люди с такой болезнью встречаются один на миллион, и у них очень высокая смертность. Тем не менее в медико-социальной экспертизе ему отказались давать инвалидность. Сказали: раз ребенок ходит и учится, то и в опеке государства не нуждается», – рассказал «НИ» президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский.

В регионах подобных случаев значительно больше. Два громких скандала, связанных с инвалидностью, разгорелись в этом году в Калужской области. Слава Трасковский родился без среднего пальца правой руки и с бездействующим указательным. В восьмилетнем возрасте парня признали инвалидом с детства, а в 18 лет дали третью группу. А в прошлом году в инвалидности ему отказали. Больной молодой человек разом лишился пенсии размером 1,2 тыс. рублей и соцпакета. Вячеслав Трасковский поехал на экспертизу в Калугу. Там его посмотрели врачи и выдали заключение: «Имеющиеся незначительные функциональные нарушения … не ограничивают жизнедеятельности». Слава отправился искать правду в Москву. Полгода ждал ответа от Федерального бюро медико-социальной экспертизы и дождался: «Объективных оснований для установления Вам группы инвалидности не выявлено».

Сегодня Слава живет с мамой, она медсестра в психиатрическом отделении городской больницы. Бедность заставляет инвалида работать. «Год стоял в Центре занятости на учете, никуда меня не брали, а в Физико-энергетический институт по знакомству удалось устроиться, там мой отец работал, – пожаловался «НИ» Вячеслав Трасковский. – Работа разная: когда пол мету, когда крашу или помогаю принести что-то, тысяч семь «грязными» получаю».

Так же, не объяснив причины, лишили статуса инвалида 25-летнего Эдуарда Шутова. Четыре года назад он перенес тяжелую операцию на головном мозге, после чего получил вторую группу инвалидности. С тех пор здоровье Эдуарда не улучшилось. Однако в этом году врачи Обнинской медико-санитарной экспертизы признали его здоровым. Эдуард съездил в институт нейрохирургии и привез оттуда бумагу, в которой его состояние характеризуется как тяжелое. Но в бюро МСЭ ему заявили: «Мало ли что они напишут!» и снова отказали.

Целая волна случаев с незаконным снятием инвалидности прокатилась в прошлом году и по Волгоградской области. Дело дошло до уполномоченного по правам человека в регионе Михаила Таранцева, который заявил: «Несмотря на то, что представители различных структур федеральной власти не единожды заявляли о намерении решить сложившуюся проблему в интересах россиян, число волгоградцев, обращающихся ко мне по поводу отказа органов медико-социальной экспертизы в признании человека инвалидом или снижения группы инвалидности, не уменьшается».

В Новокузнецке Кемеровской области инвалидность отняли у молодого человека с двойным пороком сердца. Врачи мотивировали свое решение тем, что парень умеет читать и писать. Медики даже не стали смотреть на направление лечащего кардиолога. В ответ на возражения, что молодой человек постоянно задыхается, предложили найти такую работу, которая бы позволяла постоянно ходить на больничный.

По мнению правозащитников, во многом виноват принятый в 2004 году 122 закон «О монетизации льгот», который изменил критерии определения инвалидности. Прежде инвалид оценивался по степени ограничения его жизнедеятельности и получал соответствующую группу, где первая – самая тяжелая, а третья – самая легкая. Теперь же расчет пенсий идет по степени утраты трудоспособности.

И без ног работать можно!

«Фактически, человека теперь оценивают как рабочую силу, – объяснил «НИ» руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН, доктор медицинских наук Евгений Гонтмахер. – Если, к примеру, профессор университета лишился двух ног, то не обязательно его с первой группы переведут в соответствующую ей третью степень. Могут вообще дать первую или вообще инвалидность снять. Мол, работать же он может. А это означает, что у человека либо снижается пенсия, либо он ее вообще лишается».

«Власти, похоже, совсем не понимают, что, как бы я хорошо ни работал, мне все равно необходима инвалидная пенсия, – объяснил «НИ» член общественной организации инвалидов «Перспектива» Сергей Брушинский. – Мои расходы превышают расходы здорового человека. Мне нужна коляска, мне нужны лекарства и витамины, мне необходимо оплачивать услуги такси, потому что на общественном транспорте я никуда не уеду. Я не вижу ничего зазорного, чтобы работать и получать зарплату и пенсию. Мои знакомые со второй и третьей группой инвалидности последнее время идти на переосвидетельствование просто боятся. Потому что в любой момент им могут понизить группу или вообще ее отобрать».

Инвалидность на глазок

Масла в огонь добавляет и бюрократизированная работа медико-социальной экспертизы. Комиссии работают не с пациентами, а с бумагами, жалуются в один голос инвалиды. Поэтому переосвидетельствование построено так, что даже люди с ампутированными конечностями вынуждены каждый год проходить медицинские проверки. По словам Сергея Брушинского, когда подходит срок переосвидетельствования, его товарищи не появляются на работе неделями из-за обследований и комиссий. Ведь чтобы получить вожделенное продление, необходимо посетить пять-шесть специалистов, сдать все требуемые анализы, потратить деньги и время.

Бесконечное стояние в многочасовых очередях, сбор целого вороха справок, постоянные трудности, связанные с перемещением не только по городу, но по самим поликлиникам и больницам, в которых нет ни пандусов, подъемников и специальных указателей для слабовидящих и незрячих. «Теперь инвалидов обязали чаще подтверждать свою категорию, – рассказал «НИ» руководитель организации «Союз инвалидов России» Михаил Суздальцев. – А представьте, какое это унижение, например, для человека без руки много раз приходить, чтобы подтверждать, что он по-прежнему инвалид, что руки по-прежнему нет. Инвалиды – люди с плохим здоровьем, а новый закон только прибавил им нервотрепки. Чиновники, вводя такие новшества, не понимают, что творят, а ведь рано или поздно сами могут оказаться в числе инвалидов».

По заявлению экспертов, при таком положении вещей инвалидность, по сути, определяется членами комиссии на глаз. «Экспертиза дает субъективную оценку, которую оспорить невозможно, – пояснил «НИ» Александр Саверский. – А формализованный процесс дает возможность произвольно переводить инвалида из одной группы в другую. Сегодня нет даже четкого механизма того, как отстаивать таких людей в суде. Да и единственное, что может сделать фемида, – отменить решение об изменении группы или степени. Но проверять и присваивать ее будет опять же медико-социальная экспертиза. Вот такой замкнутый круг получается. Между тем должна действовать строгая система классификации болезней, как на Западе. Если недуг из списка есть в вашем диагнозе – у вас инвалидность. Если болезни в перечне нет, то и группу вам тоже не дадут».

Впрочем, такая неразбериха позволяет получать заветную группу или степень практически здоровым людям. «Больших льгот инвалидная степень теперь не дает, но решает проблему с медикаментами и пенсией, – рассказал консультант Открытого института здоровья населения, доктор медицинских наук Кирилл Данишевский. – Если есть время, терпение, а тем более деньги, инвалидность получить хотя и не просто, но возможно. К тому же хроническое заболевание в России можно найти почти у любого. Доказать же, болен человек или нет, очень трудно».

Вот и получается, что медико-социальная экспертиза одним дает группу при язве и остеохондрозе, а у других, крайне в ней нуждающихся – отнимает. При всем при этом ни то, ни другое не поддается ни контролю, ни здравому объяснению.

Кому это надо?

Изменение групп и уменьшение количества инвалидов выгодно государству по многим причинам, утверждают специалисты. Расходы по социальной защите на вторую группу инвалидности меньше, чем на первую. При уменьшении группы или степени урезаются и пенсионные выплаты с дотациями. «Фактически человек с облегченной группой инвалидности становится с точки зрения государства работоспособным и должен обеспечивать себя сам, – рассказал «НИ» координатор проектов по образованию инвалидов Региональной общественной организации «Перспектива» Павел Обиух. – Однако никуда трудоустроиться из-за собственных ограничений он в любом случае не сможет. Да его никто и не возьмет. Кому нужен калека?».

Многие эксперты считают, что сокращение степеней инвалидов связано ни много, ни мало, как с провалом системы ДЛО. «По сути, это можно расценивать, как способ реабилитировать чиновничьи ошибки, – говорит Павел Обиух. – Ну а так как нет инвалидности – нет и лекарств. Тем более что сокращение количества инвалидов – показатель «благополучия» в стране. Все налаживается, следовательно, государственная машина что-то делает».

В России около 66 млн. работоспособного населения и около 16 млн. инвалидов. За последние четыре года их количество, по экспертным оценкам, выросло на 60%. Только в Москве людей с ограниченными возможностями насчитывается более 2 млн. Кто из них настоящий инвалид, требующий всесторонней помощи, а кто симулянт – установить крайне трудно. Между тем, катастрофическое число тяжело больных россиян, на взгляд чиновников, плохо согласуется с государственной программой оздоровления нации. В 2005 году министр здравоохранения Михаил Зурабов заявил, что число инвалидов нужно сократить в трое. Похоже, свое обещание он сдержит.

«Есть такая негласная установка Минздрава – сэкономить, потому что считается, что у нас инвалидов слишком много, – объяснил «НИ» председатель движения «За права человека» Лев Пономарев. – Будто копейки, которые отбирают у нуждающихся, принесут еще больший доход в федеральный бюджет страны. Какой смысл проводить реформы, если они оборачиваются против человека и в конечном итоге возводят нарушение его прав в закон?!».

Сами инвалиды считают, что, пока их интересы недостаточно представлены в госструктурах, положительных перемен не предвидится. «Создается ощущение того, что система работает не на человека, а против него, – пояснил «НИ» руководитель Ассоциации молодежных и инвалидных организаций, инвалид первой группы Юрий Баусов. – Жизненно необходимо вхождение инвалидов во власть. Иначе мы так и будем страдать от неразумных действий чиновников, которые совершенно не понимают наших проблем».

КАЖДЫЙ ДЕСЯТЫЙ ШВЕД УХОДИТ НА ПЕНСИЮ ДОСРОЧНО

Более полумиллиона подданных Королевства Швеции в возрасте 19–64 лет являются так называемыми досрочными пенсионерами по болезни или инвалидности. Это 10% от всего трудоспособного населения страны – абсолютный европейский рекорд. Любопытно, что 70% «досрочников» женщины. «Депрессия» – типичный диагноз, с которым отправляются на пособие дамы, представляющие самые непристижные профессии: уборщицы, санитарки, продавщицы.

Уйти на полное государственное обеспечение инвалидам в Швеции легко. Проболев не менее года, следует обратиться в Государственную страховую кассу с заявлением о получении пенсионного пособия. Соискатели делятся на четыре категории по степени лишения трудоспособности (полная, три четверти, половина и четверть). Полная инвалидность обеспечивает прожиточный минимум в размере около 1 тыс. долларов в месяц, однако и «частичные» инвалиды не бедствуют: им доплачивает социальная служба, они получают компенсацию квартплаты. Минимальный срок возмещения нетрудоспособности определен в 3 года, максимальный – до конца жизни. Переосвидетельствование досрочных пенсионеров рекомендовано проводить раз в 3 года, но страховые кассы часто пренебрегают этим правилом. Правда, сейчас правительство пытается снизить поток желающих сесть на пособие по инвалидности. Осложнена процедура получения больничных в течение года. Для досрочных пенсионеров в возрасте от 19 до 30 лет введено правило обязательного переосвидетельствования. Принят пакет мер, поощряющий возвращение досрочных пенсионеров к трудовой деятельности. Однако лишь 1 процент получателей пособий вновь появляется на рынке труда и занятости. (Алексей Смирнов, Стокгольм)