Предъява родителям
Предъявляю счет мертвым. И не каким-то там чужим дядям и тетям – а родному отцу с матерью!
Что же вы, дорогие мои родители, так неважно меня воспитывали?! Куда ж вы смотрели?!
Почему не читали мне в детстве сказок, не лечили вовремя зубы, не давали рыбьего жира..?
Почему не приучили, не заставили, не пороли, наконец, – коли было за что?
А есть и более крупные вопросы – неужто вы и вправду не знали о ГУЛАГе, о миллионах загубленных? А если знали, почему мне ничего не рассказывали?
Почему не от вас я узнал о Пастернаке с его «Живаго», о травле Ахматовой и Зощенко, о Новочеркасске и рос, словно иностранец, в позорном неведении?
Десятки всяких «почему» – с обидой, горечью, упреками, вместо того чтобы устыдиться и просто по-сыновьи, добрым словом поминать их.
Спасибо вам, дорогие мои мама и папа, и на том, что дали.
Спасибо, что не сделали аборт, не сплавили меня в детдом, не придушили по пьянке.
Что не голодал, не сидел, не бедствовал, ездил в пионерлагерь… – Да мало разве за что мог бы я поклониться своим родителям!?
Но – не любит наша хмурая душа в благодарностях рассыпаться, нам бы только виноватых в своих горестях искать, даже самых близких не пощадим...
А ведь придет срок и мне мои детишки (словно в назидание) выставят такой же тягостный счет, только уже по контенту отличный. Да и уже выставляют – не словом, так взглядом, не взглядом, так наверняка в мыслях.
Что же ты, папаша хреновый, не смог нас обеспечить, отправить учиться куда-нибудь в Лондон?
Что ты вообще, блин, делал в крутые 90-е, когда такой Клондайк для хватких открылся? О чем только думал тогда со своим чистоплюйством? А там, глядишь, и за ваучеры потребуют отчитаться…
А я буду по-глупому объяснять, оправдываться – мол, я же не жулик, не авантюрист, ну не по мне это дело… Хотя и сам и не меньше ихнего переживаю: а действительно, куда я глядел?! И их с панталыку сбил, пошли по моим следам в голые гуманитарии – вот и сидят теперь без квартиры, без капиталов, без перспективы…
Ну а потом, лет этак через 20, и они от своих деток втык получат. Только уже, должно быть, сугубо по закону, цивилизованно, через какой-нибудь иностранный суд, с иском на материальное возмещение.
Скажут: зачем, дескать, читали им в детстве дурацкие сказки, стихи какого-то Пушкина, – а пол-интернета для них забанили?
Почему вообще разговаривали с ними на умирающем русском, когда везде нужен только английский?
Или завернут и того круче: почему зачали их таким нездоровым способом, а не в пробирке? Почему не позволили им изменить пол? Не вставили силикованные мозги, не отключили последние чувства?..
А может, и ошибаюсь, может, предъявы будут вполне рациональные, даже по нынешним временам: почему, скажем, не вступили во фронт, в ведущую партию, раз это открывало такие творческие и финансовые возможности? Почему не отдали их в школу юных следователей?
Или будут бухтеть, что вовремя всей семьей не умотали на Запад.
А могут, наоборот, праведно обвинить в трусости, холуйстве, жалком конформизме – кто их знает. Вот прямо представляю себе, как на кухне, под громкую музыку (словно в суровые советские годики) строгим шепотом выговорят: вы же видели, куда всё идет, почему молчали, бездействовали?! Надо было бороться, остановить их!..
Да разве угадаешь, из-за чего будут злиться на своих незадачливых родителей лет через 20? – это уж какие родители и детки будут.
