Субъект конфигурации

Совет федерации вчера принял беспрецедентное решение, отклонив принятый Госдумой договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарией. Несмотря на то что документ был внесен в Федеральное собрание президентом, кремлевская администрация не стала настаивать на утверждении договора с Татарией. Это означает, что и другим субъектам федерации не стоит рассчитывать на какие-либо преференции. И прежде всего это касается Чечни, которой Владимир Путин лично обещал предоставить "широкую автономию" посредством "специального договора".

Как сообщал вчера, накануне пленарного заседания четыре профильных комитета Совета федерации (СФ) дали отрицательные заключения на принятый Госдумой федеральный закон "Об утверждении договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами госвласти РФ и Татарстана". Поводом послужили, как говорится в заключениях, противоречащие Конституции РФ положения, касающиеся особого порядка выдачи республиканских паспортов, требование "свободного владения" татарским языком для президента республики; уведомительный, а не разрешительный характер установления международных и внешнеэкономических связей, а также то, что Татария предлагает считать себя "демократическим правовым государством".

При этом правовое управление СФ и комитеты сначала дали положительные заключения на договор. Ведь к этому моменту проект договора имел визы Главного правового управления президента, МИДа, ФСБ, ФСО и других ведомств и, главное, самого президента, который в соответствии с законом "Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ" сам внес законопроект в Госдуму. Однако после переговоров с администрацией президента перед заседанием СФ положительные заключения сменились отрицательными.

Уже в ходе вчерашнего заседания вслед за спикером СФ Сергеем Мироновым сенаторы обвинили Татарию, а заодно и "Единую Россию", пропустившую закон через Госдуму, в поддержке сепаратизма. Член СФ от Тувы Людмила Нарусова заявила, что договор "подрывает территориальную целостность страны" и не укладывается в вертикаль власти. Члены СФ из Татарии пытались убедить коллег, что поддерживают единое правовое пространство федерации и договор никак его не нарушает. Однако стоявший у истоков принятия первого договора между Казанью и Москвой бывший вице-президент Татарии, член СФ Василий Лихачев признал, что новый договор работает "против унитарности и жесткой централизации" в стране.

В итоге за одобрение договора высказались лишь 13 из 121 голосовавших сенаторов. Таким образом, законопроект был отклонен без создания согласительной комиссии. Как не имеющий статуса конституционного он будет направлен обратно в Госдуму, которая двумя третями голосов имеет право преодолеть вето СФ. Однако источник в администрации президента заявил, что вето, скорее всего, не будет: "Вариантов может быть два. Либо подписанты договора встречаются и договариваются оставить все без изменений. Либо в Госдуму вносится новый договор с Татарией. Второй вариант наименее реален. Скорее всего, нового договора не будет, и ситуация останется такой, какой и была до внесения президентского законопроекта. То есть проба пера состоялась, но, к сожалению, поддержки у сенаторов не нашла".

Тот факт, что решение об отклонении законопроекта принималось в Кремле, подтверждает и позиция полпреда президента в СФ Александра Котенкова. Чиновник, который обязан отстаивать позицию кремлевской администрации, заявил, что юридические претензии к договору несостоятельны, но оспаривать он их не будет. "Члены Совета федерации должны принять не юридическое, а политическое решение – действительно ли у Татарстана есть особенности или нет",– заявил он. В СФ понимали, что отказ Татарии коснется не только этой республики, но станет прецедентным в вопросе заключения договоров с федеральным центром. Глава госсовета Татарии Фарид Мухаметшин предупредил об этом сенаторов перед голосованием: "Я чувствую ревностное отношение регионов, но ведь по закону каждому открыта возможность заключать договор с центром. Не отклоняйте договор – не создавайте такой прецедент".

Но именно такая договорная практика и не устраивает Кремль. Татария в 1993 году первой заключила договор о разграничении полномочий и получила в его рамках самые большие по сравнению с другими преференции – например, первый договор практически освобождал ее от уплаты налогов в федеральный бюджет. Однако после избрания президентом Владимира Путина ситуация резко изменилась. Сначала Татария вынуждена была отказаться от своего особого статуса, переписав по настоянию Генпрокуратуры местную конституцию, а затем – и сам договор. В итоге обновленный договор, который за подписью Владимира Путина и президента Татарии Минтимера Шаймиева был внесен в Госдуму, не имел ничего общего с прежним и оставлял республике минимальные признаки "особого статуса". Недаром спикер Госдумы Борис Грызлов, защищая в Госдуме татарский договор, заявил, что он "носит символический характер" и "практически ставит точку в практике подобных договоров".

Чечне договор с центром был обещан Владимиром Путиным накануне референдума 2003 года по принятию конституции республики. Накануне голосования президент пообещал предоставить Чечне в рамках будущего договора "широкую автономию", и тогда же в Кремле была создана рабочая группа по разработке документа. Обнадеженные Кремлем чеченцы в свою редакцию договора включили упоминание о суверенитете, а заодно массу экономических преференций для республики, главной из которых стало положение о праве Чечни самостоятельно распоряжаться недрами и, в частности, доходами от продажи нефти. Однако чеченским властям пришлось с договором подождать сначала президентских выборов, чтобы договор со стороны Чечни подписал легитимный глава республики, а затем – и выборов парламента, без одобрения которого такой документ не может быть принят. Выборы парламента прошли в 2005 году, но к этому времени в Чечне уже открыто жаловались на то, что договор безнадежно затерялся в московских кабинетах, а в Кремле заявляли, что большинство требований республиканских властей невыполнимы.

И хотя после назначения исполняющим обязанности главы Чечни Рамзан Кадыров публично заявил, что Чечня ни в каком договоре с Москвой не нуждается, от заявлений о том, что республике следует передать право самостоятельно распоряжаться доходами от добычи нефти, он пока не отказывался. А депутат Госдумы от Чечни Руслан Ямадаев вчера заявил, что республика вправе требовать от федерального центра особого статуса: "Татарстан и Чечню нельзя сравнивать. Наша республика прошла через две войны и поэтому вправе рассчитывать хотя бы на ближайшие пять лет на особые условия сосуществования с центром. Я имею в виду налоговые и прочие экономические льготы, которые должны быть закреплены в договоре о разграничении полномочий с центром".

Однако вчерашнее решение СФ доказало, что эпоха договорных отношений Москвы с регионами закончилась. "Все можно решить без договоров – законами. И с Чечней в том числе",– заявил вчера глава комитета СФ по конституционному законодательству Юрий Шарандин.

Кто претендовал на договоры с федеральным центром

30 августа 2002 года в Казани президент России Владимир Путин встретился с представителями делегаций III Всемирного конгресса татар. На жалобы на угрозу отмены договора о разграничении полномочий с центром глава государства ответил, что "договорные отношения предусмотрены Конституцией РФ" и отменить их можно, только изменив Конституцию.

28 февраля 2003 года в Грозном замглавы администрации президента Владислав Сурков заявил, что Чечня может рассчитывать на частичную независимость в рамках договора о разграничении полномочий. "В будущем договор может предусматривать самые гибкие схемы существования Чеченской республики в составе Российской Федерации",– сказал господин Сурков, уточнив, что это решение президента. 17 марта 2003 года в своем телеобращении к жителям Чечни Владимир Путин призвал их проголосовать 23 марта за конституцию республики, которая даст региону "широкую автономию" посредством "специального договора".

Заключить договор с центром пытаются власти Башкирии. В сентябре 2005 года парламент республики направил Владимиру Путину обращение с просьбой о создании комиссии по разработке проекта соглашения. Официальной реакции Кремля не последовало. 8 ноября, после внесения в Госдуму проекта договора с Татарией, первый вице-спикер Олег Морозов напомнил, что поводом для получения преференций Казанью стало то, что Татария, как и Чечня, в начале 90-х не подписала федеративный договор. "Только два субъекта могут претендовать на договорные отношения – Татария и Чеченская республика",– заявил он, подчеркнув, что для других регионов такая перспектива "практически исключена".

На чем прокололся Минтимер Шаймиев?

Олег Морозов, первый зампред Госдумы ("Единая Россия"): – Ни на чем, и мне трудно понять логику сената, ведь заключение договора никак не ослабляет единства страны. Как помощь в издании учебников, газет может его подрывать? В договоре нет ни одной буквы, которая могла хоть как-то поколебать наше единство и целостность. Напротив, это правовая конструкция, позволяющая решить те проблемы, которые не урегулированы действующим законодательством.

Владимир Кулаков, губернатор Воронежской области:

– Он, видимо, забыл, что мы живем в правовом государстве. Мне непонятно, почему Шаймиев решил, что Татария главнее других. Почему он должен быть лучше всех, когда в стране выстроена вертикаль власти. И я рад, что Совет федерации отклонил договор – в начале девяностых каждый взял себе суверенитета столько, сколько хотел, а что это людям дало?

Мирослав Мельник, председатель совета директоров компании "МБ Финанс":

– На партийной борьбе. Шаймиев – гуру в "Единой России", а уволенный им сенатор Алтынбаев – правая рука лидера "Справедливой России". Но есть и другая причина. Когда Путин стал президентом, он сказал, что парад суверенитетов закончился. И было бы странно, если в конце его срока парад вновь начался. И вслед за Шаймиевым, например, Лужков захотел бы ввести московские вкладки в паспорта РФ.

Умар Джабраилов, член Совета федерации от правительства Чеченской республики:

– Это техническая недоработка, не думаю, что такой политик, как Шаймиев, мог проколоться. Но я считаю, такие договоры не нужны, они ведут к регрессу. Но экономические привилегии Чечне я бы дал – все-таки там была война.

Виктор Маслов, губернатор Смоленской области:

– Вряд ли тут вина Шаймиева, хотя я против подобных договоров. Все субъекты должны быть равны. А избирательные договоры только нас разъединяют и сказываются на бюджетной обеспеченности регионов.

Борис Надеждин, секретарь политсовета СПС:

– Думаю, это тот случай, когда из желания нагадить Думе Совет федерации сделал хорошее дело и не допустил опасного прецедента. Соперничество "Единой России" в лице Госдумы и "Справедливой России" в лице Совета федерации наконец-то приводит к изумительным по красоте решениям.

Андрей Федоров, директор Фонда политических исследований и консалтинга:

– Это не Шаймиев прокололся, а власть опомнилась. После Татарии могла быть Чечня. Тем более что все последние события в наших отношениях развиваются под диктовку Кадырова-младшего. А отклонив договор с Татарией, мы перекрыли Кадырову возможность заключить договор, но сохранив хорошую мину – вроде все возможное сделали, а не срослось. Кроме того, в Совет федерации поступали замечания от других регионов, которые не хотят выглядеть второстепенными. Красноярский, Приморский края – они намного важнее и достойнее Татарии.

Анатолий Локоть, депутат Госдумы (фракция КПРФ):

– Может, Шаймиев в обмен на договор обещал дать процент в своем регионе будущему президенту?