Путин после Путина
Кем может быть Путин после 2008 года, если уйдет (а он выглядит как человек, твердо решивший уйти), но при этом захочет остаться? Могут ли в России работать механизмы лидерства без власти?
Захотеть остаться он может в разных сферах — в политике, в экономике, в умах и сердцах. То есть может последовать примеру, скажем, Шредера, ушедшего из политики в бизнес, или даже Чейни—Рамсфелда, которые ушли в бизнес из политики, чтобы потом в политику же и вернуться. Может избрать путь Дэн Сяопина. Здесь формы могут быть разными: гольф-клуб и субботние чаепития в Ново-Огарево с членами правительства при участии нового президента вполне подойдут.
В общем, чисто теоретически Путин может остаться в общественной жизни страны в нескольких ипостасях. Рассмотрим их поочередно.
Ипостаси
«Путин — политик». После 2008 года он перемещается с поста президента на любую другую госдолжность. Вариант плох хотя бы тем, что в нынешней структуре власти (впрочем, так было в любой период российской истории) всякий пост, кроме первого (в данном случае — президентского), не дает реальных рычагов влияния на ситуацию. Воспроизводится традиционная для России модель — есть «государь» и есть «холопы государевы», какими бы регалиями они ни обладали.
Весьма показателен пример с экс-премьерами: Черномырдин—Примаков—Кириенко—Степашин смогли встроиться в систему лишь в качестве «винтиков». В лучшем случае они могут оказывать влияние лишь на один из секторов этой системы. Но не на ее ДУХ и СУТЬ. «Встраивания» же экс-президентов — Горбачева и Ельцина — и вовсе не случилось: они остались где-то на обочине системы.
«Путин — просто экс-президент». После ухода с поста он ПРОСТО отходит от дел, как и два его предшественника — Горбачев и Ельцин. Однако есть трудности. Во-первых, возраст. Он даже не будет пенсионером, а это для активного мужика вдвойне оскорбительно. Вторая трудность — так ли уж Путин верит в абсолютную незыблемость выстроенной им системы, проложенного курса и т.д.? Ответ очевиден: лично он в это не верит! А подход «но пораженье от победы ты сам не должен отличать» явно не в философии Путина.
«Путин — лидер нации». Вот это Путину подошло бы более всего: он выходит за пределы госаппарата, но остается фигурой, равновеликой новому президенту. Или даже более значимой. Но достижимо ли это?
Этот тип лидерства допускает разные варианты.
Первый — лидер-харизматик. К таковым смело можно отнести Бориса Ельцина конца 80-х — начала 90-х. Это политик, опирающийся прежде всего на поддержку НАРОДА. У Путина она есть, и за оставшийся год ему нужно лишь не допустить серьезных провалов, которые коснутся значительных слоев населения или серьезно отразятся на положении страны в мире. Оснований полагать, что какие-либо катаклизмы неминуемы именно в этот год, мало.
Однако есть два НО: это в первую очередь тип лидера, идущего к власти, олицетворяющего собой те народные мечты, которые не смогла осуществить действующая власть. Во-вторых, такой тип политика востребуется, как правило, на сломе формаций, в момент тектонических подвижек в стране и мире. А это прямо противоречит желанию самого же Путина сохранить курс.
Исключение — если, сказав однажды о готовности стать лидером оппозиции, Путин превратит это в факт и начнет противопоставлять себя преемнику. Но чтобы противопоставлять, нужно, по крайней мере, выждать время, чтобы преемник «наработал материал», за который его можно начать критиковать.
Другой вариант — просто моральный лидер. Примеры в русской истории, пожалуй, отсутствуют — Ленин в Горках не подходит. Собирательно — это нечто среднее между Дэн Сяопином, Махатмой Ганди и матерью Терезой. Такой человек не рвется к власти, он от нее в стороне, но его слово значимо и для власти, и для «толпы». У него, возможно, не спрашивают, кого именно назначить главой МВД, но если он скажет, что лучшим, на его взгляд, главой МВД может быть такой-то, его мнение и определит выбор.
Однако такой вариант натыкается на целый ряд других ограничений. Главное заключается в том, что Путина, конечно, можно назвать носителем ИДЕОЛОГИИ, но носителем некой общественной МОРАЛИ — все-таки вряд ли. Просто это не всегда одно и то же.
А если без морали? Тогда возможен статичный образ «отца нации», которого любят хотя бы за то, что при нем вновь наступил золотой век. Однако есть нюансы: это, скорее, образ ПАМЯТИ, прошлого, не настоящего и не будущего.
Еще одно ограничение — чтобы соответствовать этому образу, нужно становиться несколько более размытым, «историческим», отстраненным. Но тогда «работа на образ» может войти в противоречие с текущей работой по преемственности курса и выстраиванию системы. Кроме того, этот образ не гарантирует возможности АКТИВНОГО воздействия на систему. Плюс особенности текущего момента: нынешняя система не предполагает публичной политической активности вне властной вертикали. Это в какой-то мере ловушка: если пытаться создать ее специально для Путина, есть риск, что в образовавшуюся трещину полезет столько «лидеров», что затрещит вся система.
Следовательно, для активного образа нужна определенная формализация. Возможно, для этого подойдет партия (Путин — лидер партии большинства), церковь (Путин — «Печерский старец», к которому люди тянутся за духовным напутствием), диссидентское движение (Путин — что-то среднее между протопопом Аввакумом и академиком Сахаровым).
Однако помимо институций необходимо еще ресурсное обеспечение. Нужен ресурс финансовый, властный, медийный и контентный.
Ресурсы
Начнем с последнего — контентного ресурса. Нужна, так сказать, «поляна», на которой никто больше не «играет» или играет значительнохуже. В этом и состоит его уникальность, значимость и ценность для нации. Таких ниш может быть несколько:
Путин — выразитель «общего мнения». Однако российское общество уже настолько четко стратифицировано, что общее мнение может быть лишь по нескольким вопросам: порядок в стране, патриотизм в его абстрактных призывах к любви к Родине ВООБЩЕ, напоминание о европейской идентичности плюс, когда требуется, наоборот, призыв быть с Западом поосторожнее. Пока, по данным ВЦИОМа, Путин в глазах россиян выражает интересы весьма противоречивых групп населения. Общий счет между «негативом» («спецслужбы», «семья Ельцина», «олигархи», «люмпены» и т.д.) и «позитивом» («простые люди», «средний класс», «все без исключения», научная и культурная элита, интеллигенция и пр.) почти равный — 71% против 78% (можно было давать несколько вариантов ответов).
По сути, проблема формулируется так: после отставки Путин должен стать «отцом нации», чьи лидерские полномочия опираются на поддержку подавляющего большинства населения и наиболее влиятельной части элиты. На практике это должно означать: «единственный политик, который может в любой момент победить на любых выборах, если захочет».
Путин — просто хороший человек, которому хочется верить. Путин в основном вызывает уважение (39%), надежду (30%, это в сентябре 2006-го, когда до конца срока осталось-то 1,5 года!), доверие (22%) и симпатию (20%). Возможно, рабочим окажется образ, строящийся на мягкой, «отцовской» (в кресле, с Кони у ног) опеке преемника и особенно — на обличении общественных пороков и «корыстной бюрократии». Можно оказывать конкретную помощь конкретным людям и структурам в борьбе с чиновничьим произволом. Например, детскому саду, воюющему с корыстными арендаторами. Или собрать деньги на ремонт детского дома. Но эта тактика упирается в два фактора: где брать постоянные «информационные поводы» для поддержания имиджа? Перевел старушку через улицу? Посадил дерево? Несомненно, это все достойные поводы уважать человека, но в России они, увы, пока не воспринимаются.
Ресурс медийный — вещь великая. Показателен анализ взглядов россиян по поводу того, кто является российской элитой. Согласно рейтингу ВЦИОМа, в первой двадцатке половина — высокие чиновники, в целом рейтинг состоит из политиков, артистов, телеведущих, спортсменов и небольшой группы олигархов: Солженицын, Спиваков, Плисецкая, Ростропович с Вишневской и т.д. Дмитрий Медведев еще год назад был между 75 и 82-м местом, а теперь поднялся на 3-е, встав между Путиным и Пугачевой.
В подобных рейтингах огромна роль ТВ: телеведущие идут следом за политиками. Среди элиты — Собчак, Малахов, Познер, Бондарчук, Плющенко—Слуцкая (из-за «Звезд на льду» на «Первом»), Авербух (тренировал «Звезд на льду»), Навка—Башаров (участвовали в «Звездах на льду») — все пятеро в предыдущие рейтинги не попадали. Далее — Задорнов, Петросян, Галкин, Якубович, Масляков, Заворотнюк, Лолита и др. Получается, что российская элита — это либо те, кто во власти (и потому на ТВ), либо те, кто просто на ТВ. Вывод: хочешь стать лидером, «купи» себе телевизор. Однако будет ли возможность сохранить влияние на каналы? А именно от этого во многом зависит и образ, и его действенность.
Ресурс властный сильно коррелируется с финансовым ресурсом, поскольку в России, как известно, одно с другим тесно связано (вопреки заклинаниям оппонентов режима, Путин здесь ни при чем — традиция закладывалась лет этак за 400 до него). С задействованием этого ресурса могут быть серьезные проблемы. Опасно полагаться на то, что сохранение Путина как «морального лидера» окажется необходимым для всей сегодняшней элиты (впрочем, надо отдать Путину должное: он на это и не полагается).
Попытка сравнять себя с действующим президентом может привести к хаосу не только в головах, но и в институтах, что поставит под угрозу работоспособность всей системы, которая и без того достаточно уязвима. Попытка встать за спиной у президента может обернуться тем, что один из них окажется элите не нужен и даже вреден. Да и команды их, кто бы ни был преемником, на все 100% не совпадут, а даже если и совпадут, то, что один человек считал счастьем при Путине, будет расценивать как оскорбление при следующем лидере. И наоборот.
Нужно помнить и еще об одной национальной традиции: в России склонны любить власть, следовательно, рост популярности преемника, во всяком случае на первых порах, неизбежен. Следовательно, нужны гарантии, которые позволят оставаться дееспособным политиком после ухода с поста. Гарантии хорошо бы подкрепить механизмами. Может ли таковым быть контрольный пакет или пост председателя совета директоров в «Газпроме»? Маловероятно. В консорциуме «Газпром»—ВР—«Эни»—«ЭОН»—«Эксон-Мобил» и т.д.? Невзирая на всю мощь топливных корпораций, это обеспечит скорее бизнес-влияние, нежели морально-политическое.
* * *
В России нет должностей и ролей, сопоставимых с президентской. Что же касается морального лидерства, то в России оно часто отдавалось властью на «аутсорсинг» — Солженицын, Сахаров, Толстой, Лихачев. Но еще не было примеров, чтобы его олицетворителями становились отставные политики. А вдруг? Ведь все годы своего пребывания у власти (начиная с внезапного премьерства) Путин рушил стереотипы и правила игры, принятые до него и считавшиеся нормой до момента, когда он начинал действовать. Говорили, что он не осилит тяжеловесов типа Лужкова—Примакова, а он осилил. Говорили, что Чечню придется отпустить, а она вон — в России. Говорили, что после предшественника с его почти нулевым рейтингом президенту поддержки народной не добиться, а у него вон какие рейтинги. Полагали, что олигархи вечно будут править страной, а они вон где. Думали, после монетизации льгот любовь и доверие начнут испаряться, а они стоят как влитые. Вдруг и на теме лидерства Путин сломает устоявшиеся понятия?
