Валерий Авдерин: О национальном колорите
Посмотрел в театре Маяковского «Бердичев» Фридриха Горенштейна. Пьеса была написана в 1975-м году. А впервые поставлена – в 2014-м. Бердичев – город в Житомирской области Украины. До революции евреи составляли больше половины его населения. Сегодня – меньше половины процента.
Жанр пьесы театр обозначил, как драма в 6 эпизодах, 30 годах и 68 скандалах. Герои пьесы – большая еврейская семья, где все постоянно ругаются и скандалят. Говорят, это вообще особенность почти всех произведений Горенштейна. Будучи сценаристом таких известных фильмов, как «Солярис», «Раба любви», «Седьмая пуля»… за 48 лет жизни в СССР он смог опубликовать в печатном виде только один свой рассказ. При том, что им за эти годы была написана куча повестей, романов и пьес. В 80-м году он, как еврей, выехал в Израиль. Но до Израиля не доехал и осел в Германии. Где и умер в 2002-м году в возрасте 69-ти лет.
«Бердичев» – это, в общем-то, автобиографическая вещь. Посмотрев которую, нетрудно догадаться, почему у автора сложились такие мрачные взгляды на жизнь. Я бы не назвал показанную в ней семью типичной еврейской или типичной советской. Всё-таки в большинстве семей скандалы не являются основной формой времяпровождения. Но там есть и очень своеобразный юмор, и ярко выраженный национальный колорит.
Что заставило меня вспомнить очень популярную в 1960-е годы и тоже автобиографическую книгу Нодара Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион». По ней потом был сделан поставленный в нескольких советских театрах спектакль, снят фильм. Я этот спектакль видел году в 74-м в московском ТЮЗе, где роль старенькой бабушки играла 35-летняя Лия Ахеджакова. Я до сих пор помню, прекрасно играла..
Эти вещи объединяет очень своеобразное смешение смешного и грустного. Они обе очень грустные. Но зрители постоянно смеются. Авторы вспоминают своё военное и послевоенное детство. Очень трудное и голодное. Но, когда ты молодой – ты не можешь всё время ныть и горевать. В памяти, прежде всего, остаются какие-то смешные моменты.
Но у двух этих, внутренне очень похожих, историй была очень разная судьба. Книгу, спектакль и фильм с грузинским национальным колоритом в СССР никто не запрещал. Всех он очень умилял, и эта история ни у кого не вызывала вопросов. А вот еврейский национальный колорит тут же вызывал официальные обвинения в сионизме и буржуазном национализме. Хотя с идеологической точки зрения пьеса совершенно безобидная и не содержит никакой крамолы. Я ведь полжизни прожил при советском строе – и хорошо помню, что тогда позволяли, а что – запрещали. И почему запрещали.
С высоты сегодняшнего дня можно сказать, что, если бы Горенштейн дал своим героям грузинские имена и переселил их из Бердичева в Тбилиси или Гори – то пьесу могли бы запросто поставить на 40 лет раньше. И сам автор успел бы ещё при жизни поиметь с этого какие-то деньги и какое-то признание. Но только этот совет запоздал уже почти на полсотни лет.
…
В плане актуальности – обратил внимание на один совсем маленький фрагмент. Действие пьесы разворачивается на протяжении 30 лет. Где-то в середине повествования – год 1956-й. Антисоветское, антикоммунистическое восстание в Венгрии.
Героини в своём Бердичеве обсуждают газетную публикацию. Одна из них называет происходящее «войной». Другая яростно возражает: «Это не война!» По залу проходит шелест, все думают: «Неужели спецоперация?»
Выдержав паузу в несколько секунд, женщина заканчивает мысль: «Это контрреволюционный путч!»
Порой в театральную паузу вкладывается больший смысл, чем в обрамляющие её слова.
