Валерий Авдерин: Где истина?
С большим интересом посмотрел на Ютубе дискуссию двух историков. Сотрудника Института военной истории Генштаба ВС РФ Алексея Исаева и либерала-оппозиционера Марка Солонина.
Момент истины: версии начала войны 1941 Алексей Исаев - Марк Солонин.
При том, что эти люди воспринимаются всеми, как антагонисты, дискуссия протекает в очень спокойном и деловом тоне. Я всегда с удовольствием смотрю лекции и того, и другого. И в описании реальных событий каких-то уж очень вопиющих разночтений у них не нахожу. Оба – мужики очень дотошные и явно получают удовольствие от своей работы, от того, что находят, открывают что-то новое, ранее широкой публике неизвестное.
Исаев, естественно, рассказывает, что в приграничном сражении Красная армия воевала вполне достойно – просто у немцев был перевес. А там, где перевеса не было – была организация на голову выше советской. С последним действительно не поспоришь.
Солонин же говорит, что солдаты не были настроены умирать за Сталина – и разбегались, едва заслышав лязг немецких гусениц. С этим тоже не поспоришь. Рассказами об этом изобилует даже военная литература советских времён.
Так, где же истина? Думаю – посерёдке.
Исаев, если он начнёт поддакивать Солонину, быстро потеряет место в генштабовском институте. Думаю, это место важно для него даже не зарплатой, а возможностью доступа к закрытым для чужих документов.
Алексей – один из немногих историков, занимающихся не столько общественно-политическими аспектами войны, сколько военными, техническими и экономическими. Пожалуй, лучше него в России никто не знает вопросы логистики, снабжения, укомплектованности… не только Красной армии, но и вермахта.
Именно из его лекций я, наконец, понял, как, на самом деле, выглядел разгром Красной армии в июне-июле 1941 года.
Да, советские солдаты толпами разбегались по лесам и болотам, где немцы их потом собирали тысячами и десятками тысяч.
Но это было уже, так сказать, во втором действии. А в первом они таки пытались дать отпор. Им же говорили, что они самая сильная в мире армия, с самыми лучшими танками и самолётами. И по первости (в первые часы своего первого боя) они в это зачастую верили. Танкисты на неуязвимых для немецких танков КВ шли в бой – и их подбивали через несколько минут. Подбивали немецкие зенитки. Потому что именно зенитки были лучшим средством против танков. Немцы их использовали для этого ещё во Франции. В РККА до этого допёрли только в октябре, под Москвой. Отучившиеся в нормальных, а не вечерне-заочных, академиях немецкие командиры танки против танков вообще старались не использовать. Чужие танки они выбивали артиллерией, а свои после этого бросали на оставшуюся в чистом поле без прикрытия пехоту.
Советские лётчики храбро атаковали немецкие самолётные армады. Но, имевшие по 30 часов налётов советские летуны легко сбивались немецкими пилотами, которых даже из училища выпускали с налётом под 400 часов.
Советские солдаты рыли окопы – и вдруг узнавали, что враг уже в двух сотнях километров у них за спиной. Вот после всего такого и появлялось чувство обречённости, появлялся страх. Люди не бегут массово из побеждающей армии. Они бегут из армии, которая не способна защитить не то, что страну, но даже своих солдат.
Массовое дезертирство не началось сразу и само по себе – оно было спровоцировано вопиющими неудачами армии.
Заметьте, что в боях с японцами на Халхин-Голе и Хасане РККА проявила себя серьёзной боевой силой. Те же солдаты на равных дрались с закалёнными в боях японскими полками. Собственно, именно воспоминания об этих событиях отчасти и удержали японцев от нападения на СССР в трудные для последнего времена.
Так что: сперва были проигранные бои, а уже потом начиналось массовое бегство. Между первыми и вторыми событиями иногда были недели, иногда – пару дней.
А вот о причине проигранных битв лучше Исаева никто не рассказывает. Оказывается, у коробки передач танков КВ и Т-34 ресурс был несколько сот километров. И тысячи брошенных вдоль дорог танков были брошены потому, что они ехать дальше не могли. Хотя на танке даже драпать быстрее, чем пёхом.
И план по бронебойным снарядам советская промышленность провалила с треском. Для того времени это были высокотехнологичные, сложные изделия. Противотанковых пушек было много, но при этом – крайне мало бронебойных снарядов. И артиллеристы бросали ставшие обузой пушки, не способные защищать их от врага.
Тяжёлую артиллерию в первые же дни бросили у границы (с огромным запасом снарядов), потому что нечем было её буксировать. Не было скоростных тягачей. И даже трактора из народного хозяйства мобилизовать не успели.
Сперва организационная неразбериха, потом проигранные битвы, потом бегство… Сперва всё было, как рассказывает Исаев, а потом уже – как рассказывает Солонин.
