Гэги с галлами

Молодому галлу Полюбвиксу привалило одновременно счастье и несчастье. Первое — он влюблен, второе — он влюблен в греческую царевну Ирину. На Ирину положил глаз Брут, сын Юлия Цезаря и наследник Римской империи. Папа царевны дает галльскому простолюдину от ворот поворот, но тут очень удачно намечаются Олимпийские игры, и царевна заявляет, что выйдет замуж за представителя того народа, который обыграет греков. Приходится галлу плестись домой и, заручившись поддержкой пузатого Обеликса, хитроумного Астерикса и волшебного зелья, ввязываться в историю под названием «Астерикс на Олимпийских играх».

Галлы, пользуясь тем, что Цезарь их завоевал и теперь они тоже граждане империи, едут в Олимпию, где гордые греки обзывают их придурками и отправляют подавать заявки. Тем временем Брут возвращается домой, пищит «Аве, папа!» и пытается скормить своему царственному отцу отравленные оливки. Папа на оливки не ведется, зато разрешает сыну участвовать в Олимпийских играх. Игры начинаются, галлы борются с римлянами, галлов дисквалифицируют за применение допинга в виде волшебного зелья, а Полюбвикс в борьбе с римским силачом демонстрирует себя полным профаном. Брут между попытками отправить Цезаря на тот свет сам крадет зелье, подкупает судей и почти побеждает на Олимпийских играх. Но злодейский план заканчивается провалом, герои все-таки женятся на красавицах, а греки изобретают футбол.

Пересказ сюжета картины «Астерикс на Олимпийских играх» следует включить в список самых неблагодарных и бессмысленных дел на планете. Ибо донести до зрителя синопсис этого разрозненного набора гэгов и не выглядеть при этом идиотом не представляется возможным. К самой картине, впрочем, претензий нет — какие могут быть претензии к балагану, где киноцитаты смешиваются с топорными пародиями на скандалы с допингом и коррупцией на Олимпийских играх, а самую великую радость вызывает появление в качестве всадника колесницы Михаэля Шумахера.

Режиссеры Фредерик Форестье и Тома Лангманн достойно продолжили дело своего предшественника Алена Шаба по превращению героев французских комиксов в главных действующих лиц сборной солянки из мировой истории, блокбастеров и вообще всего на свете. Брут тут становится сыном Юлия Цезаря, в жилище колдуна обнаруживается лазерный меч из «Звездных войн», а чтобы пройти тест на допинг, мошенникам приходится дуть в жуков. Бог с ним, с Брутом, его играет отличный француз­ский комик Бенуа Пульворде, чьи ужимки и кривлянье отлично вписываются во всеобщий балаган. Обидно за галлов: Астерикс и Обеликс полностью теряют свою первоначальную роль и выступают неким условным связующим звеном. Их обаяние тает в бездне мельтешащих туда-сюда римлян, идиотов-изобретателей, продажных судей-греков и даже толпы друидов. Зацепившись за какую-нибудь финтифлюшку — будь то изобретение футбола или гонщик Шумахер, режиссеры тут же принимаются старательно ее обтаптывать. Поэтому зрители вынуждены наблюдать нудную возню Шумахера с колесницей или то, как однорукий актер Жамель Деббуз пытается выбить мячик у обряженного в парик Зинедина Зидана.

Остается загадкой, как в этот балаган заманили Алена Делона, на лице которого царственное презрение сменяется искренним недоумением. Впрочем, ларчик открывается просто: большую часть времени Делон тут любуется в зеркало и произносит «Аве мне!». Актер действительно славится по жизни самолюбованием, и эту находку можно было бы назвать вполне удачной, если бы не одно «но». Люди, идущие на «Астерикса», вряд ли знакомы с подробностями биографии Алена Делона. А названия «Рокко и его братья», «Сицилийский клан» и еще парочка, которыми бравирует большой актер в самом начале, вряд ли что-то им скажут. Так что шутка может остаться недооцененной.