Король Лир, трусы и Коппола

Когда в октябре 2006 года «Сатирикон» поставил «Короля Лир», многие восприняли это как некий неформат для коллектива. И правда, очень странно совместить в сознании трагедию и театр, название которого к трагедии не тяготеет.

Говорили даже, что должно пройти какое-то время, чтобы спектакль «притерся».

Прошло семь лет. И стало интересно, как живет спектакль. На просмотр пошел, как говорит кумир моего младшего сына, старший оперуполномоченный Goblin, незамутненным. Конечно, относительно – пьесу когда-то читал, старый фильм с Юри Ярветом в роли Лира произвел на меня, еще подростка, неизгладимое впечатление.

О постановке. Ожидать от Константина Райкина классической костюмной трагедии было бы наивно. И дело не в том, что Шекспира, как и трагедии Софокла, можно играть вне времени – и они от этого не пострадают потому, что они – о вечном.

Судя по всему, режиссер Юрий Бутусов хотел подать Лира через трагифарс, замешанный на фантасмагориях и, иногда, буффонаде. Музыка, костюмы, декорации, сценическое движение, свет – все работает на это. И пьеса настолько велика, что иногда даже не замечаешь эпатажности внешнего антуража (Лир-Райкин в трусах).

Но в ряде моментов автор задумки явно перегнул. Ну хотелось показать повальный бедлам, низость, человеческие пороки, царившие в благородном семействе и среди, как бы сказали сейчас, элиты Англии времен Лира. Ну да, есть такое в пьесе. Но марш Дунаевского из к/ф «Цирк», пусть и в нетрадиционной инструментовке, ничего кроме удивления не вызвал. Если только зрителя подбодрить, но он и так не спал.

Временами не покидало ощущение, что ты это уже где-то видел. Пластика движений двух дочерей, Гонерильи и Реганы, просто улыбнула – сразу вспомнился кусочек копполовского «Дракулы», когда вампирши соблазняли Харкера. Несколько раз, когда Константин Райкин стремительно двигался по сцене, так и хотелось крикнуть «Браво, Каюм!» - один в один «пробег» из «Свой среди чужих, чужой среди своих».

А вот шут в исполнении женщины пришелся кстати. Совсем не шекспировский образ, его слова не воспринимались, как уколы правды королю-самодуру, однако в рамках этого проекта «Сатирикона» девушка в трико и чулках оказалась более чем к месту. Но педерастический образ дворецкого Освальда просто отвлекал. Зачем так было сделано, дань моде или реверанс в сторону ЛГБТ? Непонятно.

Об актерах. Первые минут двадцать они явно разыгрывались – говорили с надрывом, суетились, впечатления вообще никакого не было. Потом пошло ровнее. Первым на сцене появился побочный сын Глостера – Эдмонд (Максим Аверин). Появился и – улыбнулся. И это был конец. Потому что практически до финала на сцене действовал не Эдмонд, а вечный «Глухарь». Ну, в лучшем случае, Горюнов. Эдмонд у Аверина вышел какой-то плоский – банальный завистник. Поэтому и слова его «Колесо судьбы свершило свой оборот» проходят незамеченными – сложного героя, каким он и был по замыслу Шекспира, перед нами не оказалось.

Напротив, Артем Осипов, игравший его брата Эдгара, произвел самое сильное впечатление. Ненарóчность в образе бродяги и выражение искренности сыновних чувств – наверное, квинтэссенция его игры, которая, безусловно, получилась.

Монолитнее всего оказались дочери Лира. Образы Гонерильи (Марина Дровосекова) и Реганы (Агриппина Стеклова) были отыграны на сто процентов харáктерно. Шекспировскую гамму человеческих качеств отразили очень хорошо. А с третьей дочерью, Корделией, Лиру в этот вечер, и правда, не повезло. Марьяна Спивак изобразила какую-то сомнамбулическую полудурочку. Хотя…может, режиссер так и задумывал? Но в итоге горячей дочерней любви, приведшей к самопожертвованию, мы так и не дождались.

Константин Райкин в образе Лира пал, как мне кажется, жертвой режиссерского замысла. Отдача, эмоции, эпатаж почти в меру - все есть. Но – «не верю». Ведь о каких бы человеческих изъянах речь ни шла, каким бы мерзавцем Лир ни был в начале, но в конце пьесы Шекспира его – жалко! По-человечески жалко. А в спектакле «Сатирикона» - не жалко. Что посеял, то и пожал, поделом тебе, старый хрыч. Если концепция спектакля такая: все нагадили, наподличали, сошли с ума и, в общем, все умерли, даже те, кто не подличал – тогда трактовка образа понятна. Но это уже, скорее, будет не Шекспир, а питерский режиссер Бутусов.

Сделать из трагедии, написанной гением, трагифарс, в принципе, реально, однако потери будут. О спектакле «Сатирикона» можно сказать – это качественный продукт, не эксперимент ради эксперимента. Но выходишь из зала, и потрясения, которое должно быть, нет. Потому что ты видел какой-то другой спектакль, а не шекспировского «Короля Лир».