Депутаты, суды и пацанская этика
Непростая судьба законопроектов о выборах депутатов и судах обусловлена борьбой между политической целесообразностью и пацанской этикой
«Но собака ничего не делала ночью!» — «Это-то и примечательно», — сказал Холмс.
Интересная история происходит с двумя большими президентскими законопроектами: о выборах депутатов Госдумы и о реформе судов и прокуратуры.
Новая версия закона о выборах была внесена 1 марта 2013 г. и принята в первом чтении 16 апреля. С тех пор предполагаемое второе чтение переносилось трижды — в мае, июне и октябре. Вероятно, второго чтения в текущую сессию не будет — последнее решение продлить срок предоставления поправок до 1 ноября — деликатный способ сказать: не в этом году.
Затягивание принятия — не самая типичная судьба президентских инициатив. Все знают, какой быстрой может быть Госдума, когда ее попросят: ни объем законопроекта, ни то, какого количества народа его принятие коснется, ни так называемый общественный резонанс не снижают скорости парламентской работы.
Что происходит с законом о выборах? Как мы уже писали в прошлой статье на эту тему, обещания либерализации избирательного законодательства были даны в послании президента Медведева в декабре 2011 г. и повторены в послании президента Путина в декабре 2012 г. (внятно были упомянуты одномандатники и гипотетически — избирательные блоки). Президент Путин, рискнем предположить, будучи предоставлен сам себе, никогда не затеял бы никакой электоральной либерализации, прямо противоречащей всей предыдущей законодательной реформе, проводимой в его вторую легислатуру. Отмена одномандатников, запрет графы «против всех», повышение проходного барьера, ужесточение партийного законодательства проводились Кремлем с 2004 по 2008 г.
Однако царское слово — закон, даже если царь был не тот и временный. Теперь приходится придумывать, как бы провести реформу, не проводя ее. Самый простой способ — замотать проект, но этим нельзя заниматься до бесконечности, поскольку с президентской инициативой так поступать неприлично (чай, не депутат какой вносил и не региональное законодательное собрание).
Наше пожелание редакторам законопроекта сосредоточиться исключительно на партийной части смешанной избирательной системы, к сожалению, сбылось не полностью. Мастера кройки и шитья из администрации заняты и выстраиванием партийных фильтров тоже, но мысль об опасности, подкрадывающейся со стороны одномандатников, забрела в их светлые головы. Проконтролировать 225 округов по всей России затруднительно — проберутся какие-нибудь неучтенные активисты и уже в Думе сколотят независимую депутатскую группу. В наше время для объединения граждан никакой партии не надо: как заметил со свойственной ему проницательностью Владимир Ильич Ленин, фейсбук — не только коллективный пропагандист и агитатор, но также и коллективный организатор.
Какой фильтр надеть на одномандатников? Понадеяться на Следственный комитет и до новых выборов припаять всем нежелательным элементам по судимости, которая не даст им баллотироваться (но с реализацией этого изящного варианта подвел Конституционный суд)? Этими вопросами заняты сейчас кремлевские умы. С депутатами никто не советуется, но, как только генеральная линия будет выработана и ключевые поправки придут в профильный комитет, настанет и их шанс поучаствовать в выработке деталей собственной судьбы.
7 октября президент внес другую важную инициативу, ошибочно именуемую в прессе законом о слиянии судов. Ни о каком слиянии там речи нет, а речь о ликвидации Высшего арбитражного суда и передаче его функций Верховному суду.
Председатель ВАС Антон Иванов — в некотором роде кадровый уникум в российской властной системе. Те люди, которые считаются в политизированной публике условными «медведевскими», в большинстве своем не были приведены на свои посты Медведевым, а, как принято выражаться, «подписались» на него в бытность его преемником и президентом. Антон Иванов — один из немногих чиновников на важном посту, во многом обязанный своим назначением дружбе с премьером (он — его однокурсник). Серьезная должность в аппаратной номенклатуре — это та, которая дает право распоряжаться кадровыми единицами и материальными фондами. Теперь она исчезает, а взамен создается новый пост председателя объединенного Верховного суда — вроде как для Медведева, когда он перестанет быть премьером. Нюанс в том, что первое происходит прямо сейчас, а второе относится к области того обещанного, о котором бабушка говорит надвое и которого ждут три года.
Сложные разбирательства с кадровым и идеологическим наследием предыдущего президентского срока выглядят довольно комическим для внешнего наблюдателя зрелищем борьбы между линейно понимаемой политической целесообразностью и пацанской этикой, являющейся для высшего нашего руководства единственной сдерживающей нравственной силой.
Оба вышеописанных законопроекта касаются прав и свобод тех, кто правами и свободами в нашей политической системе обладает. Поэтому в отличие от законов, затрагивающих интересы академиков, пенсионеров или заключенных, эти две новации будут обсуждаться продленно и подробно, хотя обсуждения мы не увидим. Достигнутые договоренности не обязательно найдут отражение в тексте законопроекта — они могут быть исчислены в другой валюте и стать причиной иных решений, которые общественное мнение никогда с законотворческим процессом не свяжет. Это, надо признать, довольно ублюдочная форма парламентаризма, но это пока все, что мы имеем.
