В борьбе с человеческим фактором

Российские военные задумались о программах роботизации армии и создании военных дронов еще после войны в Грузии в 2008 году. Разработка дешевой робототехники, к которой относятся дроны, мыслилась как асимметричный ответ: вооружение, которое позволит нейтрализовать дорогостоящее высокоточное оружие противника и сделает его экономически нецелесообразным. Кроме того, предполагалось, что роботизация снизит зависимость военных от «человеческого фактора». Однако, похоже, пока этот «фактор» взял верх и не позволил реализовать программы роботизации, запущенные более 10 лет назад. Тем не менее пока российский режим способен создавать «карманы эффективности» в критических для него областях и, несмотря на «утечку мозгов», еще располагает достаточным ресурсом специалистов, утверждают в докладе, посвященном российской военной робототехнике, эксперты американской RAND Corporation. Для того чтобы ограничить возможности России, пишут они, западным правительствам следует создавать условия для дальнейшей «утечки» российских «мозгов» и усилить контроль за импортом технологических компонентов двойного назначения.
«‎После полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году Кремлю придется перепродумать, реформировать и перестроить российскую армию», — отмечают эксперты RAND Corporation, некоммерческой организации, которая выросла после Второй мировой войны из аналитической структуры американских ВВС и специализируется в первую очередь на исследованиях в области военных стратегий и технологий. Эксперты RAND изучили российские научные статьи и официальные документы, касающиеся стратегии технологического развития и особенно темы роботизации. По их мнению, столкнувшись с неудовлетворительным качеством подготовки и низким моральным уровнем своих войск, а также с высокой политической ценой больших человеческих потерь в конфликте за рубежом, Москва может рассматривать роботизацию армии как способ избавиться от обременительной зависимости от «человеческого фактора». 

Аналитики RAND начали готовить этот доклад еще до начала войны. Уже тогда российские военные планы предполагали, что к 2025 году доля роботизированных компонентов в системе вооружений должна достигнуть 30%. Российское военное командование, по всей видимости, делало ставку на роботизацию как на «‎асимметричный ответ» на превосходящее развитие американских военных технологий, который мог бы позволить России получить стратегическое преимущество. Предполагалось, что в ситуации технологического отставания использование дешевых и многочисленных роботов могло бы сделать дорогое высокотехнологичное оружие США экономически нецелесообразным. Попытки же дать симметричный ответ и угнаться за развитием США втянули бы Россию в дорогостоящую гонку вооружений с превосходящим противником, которую та не смогла бы выиграть.

О необходимости использовать дроны в российской армии задумались после войны с Грузией в 2008 году. Тогда на вооружении у России был всего один еще советский комплекс «Пчела», тогда как Грузия использовала 40 израильских дронов Hermes-450 и Skylark. В том же году Минобороны РФ начало разрабатывать концепции роботизации армии и вложило 5 млрд рублей в разработку собственных дронов. Из-за отсутствия опыта в этой области получившиеся модели не удовлетворяли требуемым характеристикам, поэтому в 2009 году Минобороны было вынуждено закупить дроны у Израиля. Тем не менее в 2010 году дроны российского производства Zala-421-05, «Иркут-10» и «Орлан» появились на вооружении пограничной службы и ФСБ. 

Как отмечает профессор Академии военных наук РФ Павел Дульнев, в 2010-х годах была сформирована комиссия Минобороны по развитию робототехники, создан соответствующий научно-исследовательский испытательный центр, разработана и утверждена комплексная целевая программа развитию робототехники до 2025 года. И если прежняя госпрограмма вооружения подразумевала лишь небольшие инвестиции в робототехнику, то программа на 2018–2027 годы отдает разработке дронов, боевых роботов и искусственного интеллекта высокий приоритет.

Однако, по мнению экспертов RAND, достижение цели в 30% роботизированных систем в структуре российских вооружений к 2025 году возможно только на бумаге. Российские официальные документы часто подразумевают под «роботизированными системами», «автоматизированными системами управления» и «искусственным интеллектом» простую автоматизацию ранее управляемых мануально систем. По оценкам российских исследователей, роботизированные системы пока что менее эффективны, чем люди, неспособны выполнять поставленные задачи, сталкиваются с многочисленными поломками и стоят слишком дорого для массового использования. Бóльшая часть российских разработок представляет собой копирование западных образцов, а до 80% их составляющих являются импортными, так что наложенные на Россию санкции, вероятно, сильно усложнят дальнейшую роботизацию российской армии. 

Несмотря на значительный рост количества российских исследований в области робототехники за последние десятилетия, их доля в общемировом корпусе исследований остается незначительной и в основном является результатом кооперации с западными университетами, которая прекратилась с началом войны. Российские университеты практически не взаимодействуют с частным сектором, в котором происходят самые значимые события в области роботизации и искусственного интеллекта. «Утечка мозгов» и до войны росла стремительными темпами — с 14 000 уехавших из страны ученых в 2012 году до 70 000 в 2021-м, а с ее началом превратилась в неостановимый поток. Наконец, развитию в сфере робототехники препятствуют повсеместная коррупция, неравенство, технологическая зависимость и отставание в смежных областях, таких как производство полупроводников.

Тем не менее Россия способна создавать «карманы эффективности» в ключевых для развития областях, и у нее есть потенциал для создания такого «кармана» в сфере робототехники. В России традиционно сильный средний уровень образования в области естественных наук, инженерного дела и математики. Несмотря на то что высшее образование в этих областях отстает от западного, более трети российских студентов выпускаются именно с этими специальностями, тогда как в США таких студентов всего 18%. Профессиональная роль поколения 20–29-летних, которое только выходит на рынок труда, будет расти с 2025 года и до конца 2030-х, а ухудшение экономической ситуации и визовые ограничения, скорее всего, усложнят «утечку мозгов» для его представителей. Несмотря на отсталость в сфере производства полупроводников, российская наука все еще играет важную роль в их изучении. К тому же у России с советских времен накоплен большой опыт промышленного шпионажа и создания теневых сетей поставок, которые могут позволить обходить санкции и получать необходимое оборудование. 

Однако, пусть скорость роботизации российской армии будет заметно меньше заявленных целей, даже ограниченный успех в этой области может привести к серьезным последствиям. Ключевое отличие российской концепции роботизации от американской состоит в том, что она предполагает замену, а не дополнение людей роботами на поле боя. Соответственно, российские военные готовы предоставить роботам в бою больше автономии. При этом нигде в российских исследованиях и документах не ставится целью снижение гражданских потерь. Предполагается, что искусственный интеллект может научиться лучше отличать военные цели от гражданских. Однако желание испытать его в условиях, когда гражданские потери можно списать на неразбериху военной ситуации, может создать стимул для участия в военных конфликтах ради тестирования нового оружия.

Чтобы препятствовать российским попыткам развития в области робототехники, эксперты RAND предлагают выработать политику, которая будет стимулировать «утечку мозгов» из России, а также усилить контроль над экспортом военных товаров и товаров двойного назначения, в частности препятствуя их перепродаже России со стороны Китая и других стран Юго-Восточной Азии. Они полагают, что американской разведке стоит внимательно изучить российские стратегии промышленного шпионажа и создания теневых сетей поставок, а американскому правительству стоит развивать технологическое партнерство со своими союзниками и делиться технологиями, которые позволили бы подорвать потенциальное технологическое преимущество России в области применения дронов. Наконец, по их мнению, США и страны НАТО должны ограничить научное сотрудничество с российскими исследователями в сфере искусственного интеллекта и робототехники и внимательно следить за развитием российских технологий в этих областях, чтобы препятствовать созданию «окон возможностей» для научно-технического прорыва в этих зонах.