Александр Шестун: Каширские врунишки
Завершая свое увлекательное турне в Каширу, я окончательно разочаровался пустословием местечковых начальников.
В первые же дни меня «совершенно случайно» посетил городской прокурор — Сергей Чернышев. Я не спрашивал его о цели визита, и вовсе незачем было озвучивать небылицы. Две недели назад меня письменно уведомили, что по поручению прокуратуры Московской области осуществлен личный прием Каширским прокурором в СИЗО-5 Шестуна А.В., с целью предупреждения нарушений прав заключенного. Оказалось, и телефонный звонок родным после моего скандала позволила молодая сотрудница надзорного ведомства Малюкова в честь Дня России, а не ее руководитель.
Всемогущий полковник УФСИН Лысов, отменивший решение Домодедовской судьи Светланы Жуковой о разрешении телефонных переговоров, согласовал этот безумный поступок с Сергеем Чернышевым, как и запрет на проведение операции на грыже в ЦРБ. Моя жена Юля сходила в кабинет к каширскому городскому прокурору, расположенному на улице Свободы (☺), где изложила эти проблемы. Не моргнув глазом чиновник в голубом мундире пообещал проинспектировать СИЗО-5 в течение недели, забрав у нее решение судьи и жалобу на отказ в медицинской помощи при острой боли. Разумеется, обманул соломенную вдову. Своих тюремных кормильцев беспокоить не стал, а от Юли прятался во время ее повторных визитов. Каширские оборотни в погонах, конечно, не пишут в ответах на жалобы про отказ. Александр Лысов научился виртуозно лгать, еще будучи начальником тюремной медицины Подмосковья, а уже про прокуроров не зря в народе говорят: «врут как дышат». В их ответах приставка «не» отсутствует, руку они набили. Например, в ответ на жалобу о непредставлении лечения мне заботливо пишут, что в связи с наплывом больных мы можем сделать операцию после 1 августа, когда я уже уеду в Бежецк.
Заведующий хирургическим отделением ЦРБ Александр Страчук уверял Юлю, что палаты свободны, а операция возможна в любой день. Однако после волшебного пинка от начальства переобулся на ходу. За время моего июньского бездействия из-за отпуска судьи Жуковой меня обследовало множество врачей, и все подтверждали необходимость операции. Да там и специалистом быть не надо, чтобы увидеть вздувшийся бугор, не позволяющий даже стоять более 15 минут, а уже о поднятии тяжестей и речи не идет. Кандидат медицинских наук Александр Страчук приехал в каширскую тюрьму из своего стационара в городе Ожерелье.
В среднем у хирурга на проведение операции грыжи уходит менее часа, а на мои консультации и трансферы горе-врачи потратили в общей сложности не менее 10 часов. За 15 лет работы главой Серпуховского района я прекрасно изучил, что летом больницы гораздо свободнее, чем зимой. Хирурги — самые богатые из врачей. За разрез клиенты платят гораздо охотнее, чем за выписку лекарств.
Существует заблуждение о народной любви к докторам. Россияне на своей шкуре испытали прелести «бесплатной» медицины и все уловки пройдох в белых халатах, от некомпетентности которых гибнет людей больше, чем на войнах. К обычным больным они относятся как к скоту. Безусловно, есть достойные врачи-профессионалы, но их единицы. При нынешней системе власти словосочетание «честный прокурор», «неподкупный судья», «заботливый чиновник» звучит как злая сатира. Почему-то жители страны не хотят увязывать это со смыслом русской пословицы «рыба гниет с головы». Царь хороший, но бояре плохие.
Вернемся к нашим баранам… Начальник медчасти, чудаковатый майор Терентьев, которого сотрудники СИЗО называют инопланетянином, вместе с Александром Страчуком зашел в кабинет для моего осмотра. Не успел я снять штаны, как заведующий хирургией заявил, что ущемления грыжи нет.
- Вспомните заветы Гиппократа и Авиценны, зачем доводить до ущемления, грозящего некрозом тканей и летальным исходом. Я уже съел за два месяца все ваши запасы обезболивающих, а у меня язва, — взмолился я.
- А вы пейте но-шпу, ее и детям прописывают, — с нескрываемым раздражением произнес Страчук.
- У вас фамилия Страчук — западно-украинская?
- Может быть, но я никакого отношения к Украине не имею, — мигом отрекся от своего народа Иуда с бородкой.
Помощник начальника УФСИН по правам человека Александр Лысов слывет в подмосковных тюрьмах серым кардиналом. Правозащитная должность является ширмой для решалы всех коммерческих вопросов управления. Полковник Лысов невзлюбил меня еще год назад за разоблачения о хищениях бюджетных средств при «двойном» ремонте кровли МСЧ СИЗО-11 Ногинска, которая продолжала течь, как решето, при малейшем дожде. Многочисленные обращения в надзорные органы: о торговле наркотиками с многочисленными смертями от передозировки, о загадочных самоубийствах мусульман, окончательно вывели из себя ФСИНовского правозащитника. Начались репрессии. Мои жалобы не отправлялись, меня лишили медпомощи, передачи от родных блокировались, защитник не допускался, на звонки перестали выводить. Несколько раз заставляли следователя СКР переделывать постановления, придираясь к каждой запятой, а после исправлений меня все равно нагло не пускали на звонки из-за «отсутствия технической возможности». Старый плут Лысов поучал хозяина Ногинского изолятора Парамонова, уроженца Саратова, писать ответы без какой-либо конкретной информации. Вот и его земляка врио СИЗО-5 Ивана Вытяева научил премудростям волокиты. Пухлощекий Ваня выдал мне ответ только с цитатой закона — и ни слова о запретах звонков.
- Дайте мне бумагу об отказе в телефонных переговорах! Вас же не устраивает решение суда? Вот и не ведите себя как базарная баба! — горячился я.
- Другого ответа вы от меня не получите, — взвизгивая, истерил слащавый тюремщик.
В УК РФ написано, что нельзя ограничивать в количестве звонков осужденных, мало того, их надо поощрять для сохранения социальных связей с семьей. И Семейный кодекс говорит о моем праве на воспитание детей.
На днях сотрудники ФСБ вместе с СКР и прокуратурой возбудили дело по статье «Экстремизм» за сбор «общака» в ногинском изоляторе. Думаю, оперативникам не составит труда вычислить, что основные деньги на банковскую карту шли от тюремного наркотрафика. Ни для кого не секрет, что покровители барыг за решеткой носят форму ФСИН. Несколько раз видел в МСЧ СИЗО-11 заключенных, откачиваемых фельдшерами после передозировок дурью.
Пока обвинение предъявлено только арестанту, но если полковнику ФСИН Лысову не удастся уладить со своими кураторами из Мособлпрокуратуры и УФСБ этот неприятный инцидент, то полетят погоны с тюремщиков. Если оперативники и следователи заинтересуются, то я хочу дать показания о торговцах смертью среди сотрудников изолятора.
Мне непонятна роль каширского прокурора Чернышева в столь рискованной поддержке беспредела местных тюремщиков. Он только назначен сюда из Красногорска. Может, обиделся на мои слова при встрече в апреле, что я был инициатором ареста его босса, генерала прокуратуры Александра Игнатенко, которого задержали в Польше и экстрадировали в Россию. Кто знает? Чужая душа — потемки.
Нет смысла гадать, из-за чего эпидемия лжи накрыла каширских начальников: по привычке, из-за страха не исполнить указание или просто для повышения квалификации… Страшно, что это перестало удивлять наших граждан и поощряется с самого верха властной вертикали. Вот и живем так убого в самой большой и богатой ресурсами стране.
