Видимое и невидимое
Это только видимость, блеф (не бери в голову) – а на деле всё гораздо лучше.
Конечно, видимость тоже кое-что значит: сразу впечатляешься, огорчаешься, спешишь к мрачным выводам – думаешь, всё так и есть...
А вот и нет.
Мало ли что там перед телекамерами заявляют – главное: что в ихних головах крутится.
Мало ли что нам усиленно показывают – важнее: что за этими кадрами осядает, в том числе по сугубо техническим причинам.
Это всё пустое, мишура: все эти милые картинки, гладкие декларации, – а реальная жизнь идет скорее невидимо. Там – и настоящие мысли с чувствами, и настоящие дела со счетами, и настоящие рейтинги...
А это кино только на нас, верхоглядов, нацелено. Чтобы не волновались.
В конце концов, черт с ней, с этой парадной действительностью: нравится она кому-то или нет – суть-то все равно не такая. И совсем не обязательно - хуже. А что? - вот представь себе: сидят, к примеру, наши властители на каком-нибудь сугубо закрытом совещании и, вопреки всем злобным измышлениям, думают: что бы еще такого хорошего для нашего населения по-тихому сделать? Вполне реальная ситуация!
А взять, скажем, какое-нибудь лицо представительное. Ведь иной раз глядишь на такого, слушаешь – ну, гнус гнусом... Думаешь: неужто нельзя было получше экземпляр выискать, без таких наглядных пороков?.. А потом вдруг оказывается, что это у него вроде как маска функциональная, имидж такой – чтобы лучше своим задачам соответствовать, а на самом-то деле он мужик хороший, добрый, честный… Но кому там у них это нужно?!
То есть, вроде как сами себя на глазах общественности намеренно ухудшаем. То – по долгу службы, то – по вкусу зрителей, то – партия зовет… В зависимости от ситуации, аудитории, доходов, ну и, понятно, личных способностей.
Вот ведь как! Ты на кого-то там весь свой гнев выпускаешь, думаешь: ну какая же сволочь! ну что за проститутка, лизун..! – а человек, выходит, просто вынужденно под них косит. Положение просто обязывает быть (хотя бы для вида) хуже. А иначе – никак, пропадешь.
А мы поддаемся – думаем, и впрямь что-то опасное с людьми происходит, столько всяких типов мерзких развелось!
Не понимаем, что это лишь верхушка, тюлька, внешний заданный ракурс... А там, за ним, может быть нечто совсем другое: честное, страдающее, доброе… и невидимые миру слезы.
Это всё, надо думать, только имиджи – бездушные, лживые, продажные… А убери объектив, выключи микрофон, прослушку – и образ мгновенно улучшится. Такие сразу забродят честные порывы, гордость, тоска - не узнаешь служивого…
Это они лишь на вид: покорные, льстивые – строй их, как хочешь, – а что у них на душе делается, никто не ведает... Сидят, наверно, наедине с собой – и, словно Вольтер, сардонически усмехаются; и глаза уже совсем не так преданно поблескивают, устали… Да дай им волю, деньги, другие возможности – они бы первые завопили: не могу больше!
Всё это только для зрителей: и этот потешный партийный задор, и эта уверенность в широкой поддержке снизу; и эти звонкие речи с песнями…
Надо просто смотреть на всё это более проницательно и менее пристрастно: как на обычные ритуальные действа, некую общественную, уже устоявшуюся заданность, – когда все на миру должны что-то такое принятое изображать… Кто – крикливых радетелей за народное благо; кто – преданных холуев; кто – твердых законников; кто – крутых правдолюбов; а самые продвинутые – заодно и самих лицедеев. Напялят на себя какую-нибудь маску востребованную, да еще хитро нам подмигивают: вот, мол, как я здорово играю!..
Лицедеи изображают лицедеев.
Неужели ты не видишь, не слышишь в этом пафосе – явно усмешливый подтекст; в этой гадкой лести – тонкий подкол; в этом плоском сюжете – большой административный ум?!
Да они же сами смеются над нами – наивными лохами-критиканами: как ловко нас развели! Мы – над ними, а они еще больше и еще раньше – над нами.
А без этой видимости, сами по себе, они, в общем-то, обычные несчастные люди, которые всю жизнь, во все эпохи, при всех властях должны тяжко отрабатывать свои земные блага - прикидываясь, прогибаясь…
Надо просто меньше смотреть и меньше слушать всю эту не очень ладную комедию – и сразу повеселеешь.
В принципе жизнь вполне нормальная штука, когда она не слишком показывается.
