Рейх без причины

В прокат выходит пародийная комедия "Гитлер капут", которую авторы заготовили зрителям в подарок ко Дню победы, но постеснялись и отложили свой сокрушительный удар по вкусовым рецепторам эстетов до осени.

Автор сценария и режиссер "Гитлер капута" Марюс Вайсберг не притворяется человеком излишне щепетильным и с самого начала берет предельно наглый и развязный тон даже не циника-постмодерниста, играющего со штампами советского кино из любви к искусству, а скорее ведущего корпоративной вечеринки, не питающего иллюзий относительно способности своей аудитории оценить тонкий юмор — ну хотя бы такой средней тонкости, как анекдоты про Штирлица. Все шутки в "ГК" сделаны как бы с запасом прочности — на два пальца толще, чем было бы достаточно, отчего в какой-то момент возникает ощущение, что эти пальцы насильно суют тебе в глотку вместо того, чтобы легко и нежно щекотать подмышки.

Настораживающее ощущение чрезмерности вызывает уже первая попытка юмора, когда на экран выволакивают Михаила Галустяна с табличкой на шее "Партизан Рабинович": фашисты ведут его расстреливать под марш на мотив песни "Чунга-чанга", не слушая партизанских воплей про "аллергию на пулеметную очередь". Когда Рабинович начинает всячески вертеться и извиваться, уворачиваясь от пуль, не следует обольщаться, что это всего лишь увертюра перед каким-то настоящим юмором, идущим не от двигательной активности, а от умственной. Наоборот, истерической гимнастики и судорожной хореографии по мере продвижения к краху Третьего рейха в "ГК" становится все больше. Возможно, это лихорадочное нарастание физической активности отчасти можно оправдать тем, что заглавный герой (Михаил Крылов) фигурирует в советской пропаганде как "бесноватый фюрер", а в современной версии еще и "сидит на измене" и злоупотребляет наркотиками.

Работа советского резидента Осечкина (по немецкой ксиве — штандартенфюрера Шуренберга), которого играет Павел Деревянко, заключается преимущественно в том, чтобы посещать "душные совещания" у обнюхавшегося фюрера, перед которым вместе с Шуренбергом выстраиваются в ряд Мюллер (Юрий Гальцев), Борман (Юрий Стоянов) и какая-то не имеющая аналогов ни в истории, ни в "Семнадцати мгновениях" фрау (появление Эвелины Бледанс объясняется просто — у нее достаточно медийное лицо, чтобы дополнить эту компанию телевизионных комиков). Гитлер ощупывает и осматривает Шуренберга, как барышник лошадь, и, заглянув ему сначала в ухо, а потом в рот, с сожалением констатирует: "Хочется придраться, а не к чему — истинный ариец". Юмор тут, должно быть, в том, что крестьянское лицо Павла Деревянко смотрится под эсэсовской фуражкой так же неприлично, как телевизионный прогноз погоды, который в "Гитлер капуте" Анфиса Чехова заканчивает недвусмысленным изображением куннилингуса. Кроме оральных шуток, есть в "ГК" и вполне анальные, например, когда немец, пытающийся разоблачить русского резидента, признает безнадежность этой затеи: "Искать на вас прямые улики — все равно, что пробовать задницей открыть шампанское".

Искать прямые улики на авторов "Гитлер капута", доказывая отсутствие у них чувства стиля, без которого полноценная пародия невозможна, не приходится — они валяются повсюду, как и приметы того, что наши разведчики заброшены в условную Германию не из Советского Союза, а из России 2008 года. То Ксения Собчак (как будто Ева Браун) попросит Гитлера отвезти ее "в Дубай на майские", то прокувыркается по коридору гитлеровской канцелярии поп-исполнитель Тимати — американский суперагент, который работает личным диджеем Гитлера под псевдонимом "50 бундесшиллингов". Шутка про бундесшиллинги выглядит довольно беспомощно, да и никакой американский агент по сюжету не нужен, так что появление Тимати обозначает всего лишь желание авторов подлизаться к подростковой аудитории. Желание подольститься к взрослой аудитории выдает пародия на сцену из "Чапаева" — когда фюрер раскладывает на карте несколько картофелин, обозначающих немецкую и русскую армию, и начинает бесноваться с овощами, имитируя какой-то адский блицкриг, в результате которого картофелины оказываются растерзаны в пюре. Доведя себя до полного изнеможения, Гитлер зачем-то просит Шуренберга повторить его выступление, снова подчеркивая намерение авторов брать не качеством, а количеством шуток, пусть даже и одинаковых. О непреклонности этого намерения уже можно было догадаться, наблюдая "чемпионат мира по хайль-гитлеру", представляющий собой каскад хореографических этюдов, заканчивающихся вскидыванием правой руки.

Концентрация скабрезности, разлитой в атмосфере "ГК", подскакивает с появлением Анны Семенович в роли радистки Зины, которой влюбленный штандартенфюрер предлагает поиграть в немецкую народную игру: "А я милого узнаю, хоть мне выколи глаза". Под песню Гарика Сукачева "Я милого узнаю по походке" радистка с завязанными глазами, надев резиновую перчатку, опознает милого, внимательно прощупав шеренгу военнослужащих со спущенными штанами, после чего довольно парадоксальным образом вдруг улетает в космос, где выдергивает из Луны американский флаг и втыкает вместо него российский (не советский, что характерно). И вот это уже действительно полный провал, обнаруживающий, что авторы ладно там стиля не чувствуют, но еще и лелеют в глубине души скромную надежду, что им действительно удалось достичь пародийных вершин "Голого пистолета".