Александр Шестун: Месть и закон
20 лет лишения свободы в колонии строгого режима запросила сторона обвинения в Подольском суде для меня, несмотря на смягчающие обстоятельства, наличие пятерых детей (двое из которых несовершеннолетние), отсутствие отягчающих обстоятельств. Кроме того, сотрудники прокуратуры желают наложить штраф 50 млн рублей, а администрация Серпухова подала иск о взыскании с меня 65 млн рублей – якобы нанесенного ей ущерба. Напомню, что решениями Красногорского и Одинцовского судов конфисковано мое имущество, моих родственников, родителей жены, знакомых предпринимателей. Не помогли мои доводы о приобретении коммерческой недвижимости задолго до избрания главой Серпуховского района, во времена предпринимательской деятельности, а также документы бизнесменов, подтверждающие легальность их собственности.
Разумеется, такие суммы не могут быть взысканы по той простой причине, что за 20 лет в колонии невозможно заработать и 100 тысяч рублей. Представить себе мое освобождение в 76 лет с последующей бурной трудовой деятельностью не смогут даже смелые фантасты.
Кремль, губернатор Воробьев, ФСБ и прокуроры дали бы с удовольствием и смертный приговор «врагу режима», если бы позволял закон. Однако такой срок в моем возрасте и состоянии здоровья можно смело назвать высшей мерой наказания. Гитлер и Сталин им бы аплодировали!
Сотрудники Генпрокуратуры особо акцентировали в своей речи, что 20 лет лишения свободы – согласовано на самом верху, впрочем, судья Юферова спокойно отреагировала на такой беспрецедентно огромный срок за экономические (должностные) преступления. Была видна ее осведомленность о таком необычном запросе надзорного ведомства.
Относительно спокойно выслушал и я, зная об активной работе оборотней в погонах по возбуждению новых уголовных дел. Я хорошо осведомлен об интенсивных допросах и обысках в Серпуховском районе с целью создания новых эпизодов по статьям 159 и 290 УК РФ. Следует добавить и о проведении проверки СК по г.Москва о якобы избиении мною тюремщика по ст.318 УК РФ с перспективой возбуждения уголовного дела о нападении на представителя власти. Нет предела совершенству! Только УПК останавливает в фантазиях ФСБ и СКР, ведь совокупный срок не может превышать 30 лет. Теперь политическая составляющая в моем уголовном деле ни у кого не вызывает сомнения.
Пытаюсь себя успокоить доводом, что за это время «ишак сдохнет или султан помрет». Так сегодня рассуждают все политзаключенные России. Даже без акцентирования голубых мундиров о согласовании на самом верху, я знаю на 100%, что приговор обсуждался в Администрации Президента, у директора ФСБ Бортникова, а уж суета губернатора Воробьева по этому поводу стала притчей во языцех.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков несколько раз высказывался в СМИ обо мне. Длительно дискутировал с моей дочерью Марией Шестун на встрече со студентами МГИМО в огромной аудитории, а впоследствии в кабинете ректора университета Торкунова провел личную беседу с ней. В результате печатное обращение моей жены Юли на имя президента страны Песков лично передал Владимиру Путину.
Два года подряд на встрече президента в Кремле с Советом по правам человека публично поднимался вопрос о деле Шестуна. Вряд ли Владимир Путин забыл и наше 30-минутное общение 8 марта 2005 года во время его неожиданного визита в Серпуховский район. Ко всему прочему у меня нет оснований не доверять начальнику УВП АП Ярину, возглавлявшему предвыборный штаб Путина в 2018 году, генералу ФСБ Ткачеву, руководителю ОНФ Кузнецову, что в случае неподписания мною заявления об уходе с должности и продолжения борьбы с мусорным полигоном «Лесная» меня ждут репрессии, согласованные с главой государства. Политтехнологи главы государства контролируют каждый шаг следствия и судебного процесса. Не случайно запрос Генпрокуратуры на такой сенсационный срок в суде был озвучен вечером в пятницу, что является худшим временем для появления резонансных новостей в СМИ.
Последнее слово я начал произносить в 9-м часу вечера, а суд работает до 18:00. У многих участников процесса возникает вопрос: «Почему судья устроила лошадиный график судебных заседаний 4 раза в неделю?» Все остальные процессы Юферова ведет по 3-4 заседания в месяц. Что за такая необходимость в быстрейшем завершении судебного следствия? На подготовку к прениям сторон служительница подольской Фемиды дала только 3 дня, при том что в деле около 200 томов, и обычно при таком объеме дают от двух недель до месяца. Все время судья всячески грубо нарушала мое право на защиту, ни о каком равенстве сторон не могло быть и речи. Прокуратура всячески помогала Юферовой ускорять процесс, опросив всего лишь 56 из 213 свидетелей обвинения, что сократило время еще на 3 месяца минимум. Правда, с каждым днем все больше выступающих говорили о фальсификации протоколов допроса, давлении следователей, применении силы, угроз от СКР и ФСБ уголовным преследованием или конфискацией имущества. Арсенал силовиков: от подброса патронов до избиения свидетелей. Все, кто дал «нужные» показания на Шестуна, отделались условным наказанием или вообще были освобождены от уголовной ответственности, а отказавшиеся меня оговорить – приговорены к реальным срокам. То же самое произошло и у предпринимателей. У сотрудничавших со следствием ничего не отобрали, непокорные же бизнесмены потеряли собственность.
После завершения прений сторон судья неожиданно объявила перерыв до 21 декабря. Чем можно объяснить подобный парадокс? Юферова в такой спешке гнала процесс к завершению, однако взяла целый месяц на написание приговора. Во-первых, политтехнологи АП предусмотрительно выбрали время вынесения приговора на предновогоднюю суету, во избежание шумихи в СМИ и протестов, как они это сделали с насильственным кормлением в конце декабря 2019 года.
Летом меня упрятали в психушку Кащенко для принудительного кормления с целью вывода из протестной голодовки, тогда более 70 СМИ написали об этом, и новость была в первой строчке Яндекса. Люди с транспарантами уже отправились к воротам больницы, но меня оперативно убрали оттуда, хотя это была всего лишь попытка. Когда же меня перед Новым годом реально жестоко привязали к кровати канатами, накачали тяжелыми психотропными препаратами в тюремной больнице «Матросская тишина», повредив мне катетером слизистую и нанеся вред поджелудочной обильным принудительным кормлением, то всего лишь 14 СМИ написало об этом.
Во-вторых, власти необходимо выпустить пар у гражданского общества, подготовить ожидания людей к большому сроку заключения, а потом дать поменьше, чтобы успокоить. Как тут не вспомнить лягушку, выпрыгивающую из кипятка, но ожидающую своей гибели в постепенно нагревающейся воде? Можно привести в пример, как Кремль после массовых возмущений жестоким приговором мальчишкам по делу «Сети» выпустил дезинформацию о якобы совершении ими убийства! Власти действительно удалось тогда понизить градус народного гнева.
В-третьих, им необходимо исследовать реакцию правозащитников и международных организаций, чтобы не попасть под огонь критики зарубежных политиков, как это произошло с отравлением Алексея Навального. Директор СВР Сергей Нарышкин заявлял о поиске в России сакральной жертвы странами НАТО, тем более, что, как я писал выше, они легко могут добавить срок дополнительными эпизодами позже. Уж добиваться нужных результатов, используя иезуитские методы, АП и ФСБ научились в совершенстве.
В-четвертых, все участники процесса и юридическое сообщество отмечают крайне слабую доказательную базу стороны обвинения. Для того, чтобы судья Юферова смогла написать хоть сколь-нибудь приличный приговор, нужно подгонять все мельчайшие факты в столь объемном деле, а для этого нужно время. В прениях сторон сотрудники Генпрокуратуры прятали глаза от стыда за столь некачественный материал, собранный ими.
Зачем надзорное ведомство запросило столь сенсационный срок, а судья взяла месяц на вынесение приговора? Ни для кого не секрет, что сотрудникам АП или ФСБ достаточно сделать звонок в Мособлсуд, и любой судья Подмосковья выполнит приказ руководства. Не было никакой необходимости в столь показательной жестокости, растянутой во времени. Конечно, нельзя исключать, что генпрокурор Краснов хотел сделать приятное заварившему эту кашу генералу ФСБ Ткачеву, а, как известно, они породнились при крещении ребенка. Возможно, это еще и сигнал элитам – продемонстрировать силу и решимость власти во времена цветных революций у наших соседей по СНГ. Очевидно, что Россия скоро повторит путь Белоруссии, нежели случится мирная передача власти, как в Молдавии.
Многие полицейские из конвоя недоумевали и задавали один и тот же вопрос:
– Мы что-то не поймем, за что вас судят?
Большинство свидетелей обвинения давали прекрасные характеристики и высокую оценку моей работе в Серпуховском районе: открытие более 30 новых современных предприятий, создание туристической отрасли, масштабный ремонт дорог и мостов, строительство и ремонт соцобъектов, огромное количество мероприятий для жителей.
Все отметили, что с приходом «подольских» к власти и ликвидации района жизнь населения кардинально ухудшилась. Были, конечно, и единичные недоброжелатели, но даже они говорили в суде о моих нарушениях закона, основываясь на слухах и публикациях в интернете.
Несколько сотен сотрудников ФСБ, СК, МВД проводят масштабные репрессии в Серпуховском районе уже 2,5 года, но даже такая армия не смогла за 15 лет моей работы на посту главы района найти хоть одни документ, аудиозапись, перечисление денег, свидетельствующих о нарушении мною закона! Я подписал десятки тысяч постановлений, но ни одно из них не было признано незаконным.
В последнем слове я сказал о роковой роли Подольска в моей судьбе. Во времена занятия бизнесом меня впервые кинули на деньги в финансовой пирамиде «Властелина» этого города. Оба вооруженных налета на меня в 90-е годы совершали подольские ОПГ. Власть в Серпухове и районе захватили при поддержке губернатора Воробьева тоже сотрудники администрации города Подольск, как, к слову, и в городе Чехов, посадив там трех других глав муниципалитета и поставив своего человека. Лидер Подольской группировки Сергей Лалакин («Лучок»), со слов генерала ФСБ Ткачева, вполне приличный человек, который общается с Путиным, осуществил свою давнюю мечту о контроле над всем южным Подмосковьем.
Власть имущие проявили изрядную долю юмора, отправив меня на подольское судилище, ведь по УПК мое дело должен был рассматривать Серпуховский суд.
Суды, следствие, прокуратура действуют, как наперсточники, – мошенничают. Кручу-верчу обмануть хочу! Сначала молниеносно рассмотрели гражданские иски прокуратуры о конфискации имущества в Красногорском и Одинцовском судах. Им якобы предшествовала проверка, которую обязывает провести тот самый 230-й федеральный закон, на который ссылаются голубые мундиры. Однако никакой проверки прокуратура не проводила! В гражданские иски были подложены протоколы допросов свидетелей из недорасследованного уголовного дела, где запуганные люди говорили, что попавшие в иск предприниматели аффилированы Шестуну. Ни одного из этих свидетелей судьи не вызвали в суд по гражданским искам. А ведь почти все они на суде в уголовном процессе отказывались от этих показаний, говоря о давлении следователей, сотрудников ФСБ и фальсификацию протоколов допроса. И вот теперь эти скандальные решения, которые адвокатское сообщество окрестило как «экспроприация 2.0», уже Подольские суд подкладывает в уголовное дело в качестве доказательств моей вины по статье 289 УК РФ (незаконная предпринимательская деятельность) и 174 УК РФ (легализация имущества, нажитого незаконным путем). Фокусники! Как в цирке…
В завершении хочу указать на магию чисел, в которую я никогда не верил. 10.10.10 я проиграл выборы на пост главы г.Серпухов, когда на меня было возбуждено заказное уголовное дело по ст.290 УК РФ (взятка) по заявлению уголовного авторитета «Графа» (Сергея Романова). Таким образом Юрий Чайка отомстил мне за арест начальника отдела по ОРД Генпрокуратуры Сергея Абросимова, где я был заявителем. Все центральные телеканалы поливали меня грязью. Несмотря на самый высокий рейтинг среди кандидатов избирательной кампании, я скатился на 2-е место из-за обильного черного пиара и возбужденного уголовного дела по особо тяжкой статье. Только через 2 года дело было закрыто за отсутствием события преступления. Никто так и не принес мне извинений и не выплатил компенсаций, несмотря на репутационные потери и вред здоровью. Теперь же 20 ноября 2020 года 20 лет лишения свободы для меня запросила Генпрокуратура…
