Долгий путь к европейскому выбору
11 июля 2021 г. в Молдове состоялись парламентские выборы, которые подвели черту под предыдущим избирательным циклом. По итогам подсчета 100% голосов — выборы осуществляются по полностью пропорциональной системе — 52.8% проголосовало за партию нынешнего президента Майи Санду «Действие и солидарность». Таким образом, теперь и пост президента, и большинство в парламенте принадлежит этой политической силе. В парламент прошли также блок социалистов и коммунистов двух экс-президентов Игоря Додона и Владимира Воронина с 27.17% и блок «Шор» с 5.74%, возглавляемый эксцентричным олигархом Иланом Шором, мужем певицы Жасмин. С 2017 г. он скрывается в Израиле по обвинению в «краже миллиарда», о котором мы еще поговорим.
«Блок Ренато Устого» набрал всего 4.1%. Это еще один эксцентричный олигарх, бывший подрядчик РЖД, начинавший карьеру как «пророссийский» политик, но затем вступивший в конфликт с экс-президентом Додоном и объявленный в России в розыск, потративший на выборы официально самый большой бюджет – 11.2 млн. лей (примерно 46.6 млн. рублей), вдвое больше, чем находящаяся на втором месте по расходам явный фаворит кампании «Действие и солидарность». Демократическая партия долгое время бывшего «хозяином страны» Владимира Плахотнюка набрала 2,33%, партия «Платформа DA» Андрея Нестасе (похожая по программе на Санду, но разошедшаяся личными амбициями лидеров) — 1,81% голосов.
В ближайшее время будет сформировано правительство. Его программные приоритеты понятны, например, из вот этого интервью Майи Санду. Это чистка судебной системы от негодных судей, начиная с формирования Высшей судебной палаты — нового высшего апелляционного органа из новых судей с безупречной репутацией. Это проверка соответствия имущества чиновников их доходам и конфискация награбленного.
Внешняя политика в программе Санду места много не занимала. Речь идет о сотрудничестве, и в перспективе вступлении в ЕС, а также сохранении закрепленного в Конституции Молдовы нейтрального, внеблокового статуса страны. О карьере Санду и ее успехах и неудачах на ключевом до президентства посту министра образовании Молдовы можно почитать тут. В двух словах, она внедрила при сдаче единого экзамена те меры (видеокамеры, металлодетекторы), которые крайне затрудняют коррупционные практики. Насчет решения приднестровского конфликта Санду говорит крайне обтекаемо.
Но путь к нынешнему хэппи-энду был долог.
Подобно странам Закавказья, история Молдовы началась с недолгой и относительно не кровопролитной (количество жертв, по разным оценкам, меньше тысячи), но все же войны в Приднестровье. Столкновения между сторонниками правительства Молдовы и правительства автономной Приднестровской молдавской республики начались в сентябре 1991 года, в них участвовали сторонники этих образований в милиции, а также в 14-й армии, дислоцированной на территории. Командующий армией Юрий Неткачев пытался соблюдать нейтралитет. 27 июня 1992 года был назначен новый командующий – впоследствии известный в российской политике Александр Лебедь, который перешел к участию в военных действиях на стороне Приднестровья. Отсутствие у Молдавии тяжелого вооружения быстро сделало ее положение безнадежным, 21 июля 1992 года в Москве тогдашние президенты России Борис Ельцин и Молдовы Мирча Снегур подписали соглашение о «О принципах урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы», которое можно считать столь же тупиковым, сколь и знаменитые «минские соглашения». В ст. 4 этих соглашений, в частности, было сказано: «Вопросы о статусе армии, порядке и сроках ее поэтапного вывода будут определены в ходе переговоров между Российской Федерацией и Республикой Молдова». То есть, фактически, ее статус бессрочен, пока она сама не пожелает уйти. А пользуясь ее поддержкой, власти Приднестровья, подобно ДНР, ни на какие соглашения идти не собираются. Сами власти Приднестровья представляют собой что-то более близкое к Южной Осетии или Абхазии, чем к ДНР — это такие криминальные вотчины, однако со сменяющейся собственной властью (а не чисто марионеточной, как в ДНР) при российском финансировании и военном покровительстве.
Был также почти не кровопролитный конфликт Кишинева с объявившей себя независимой Гагаузией, но он разрешился в 1994-1999 г. принятием закона о статусе автономии, со своим главой и народным собранием, и с тех пор практически исчез с повестки дня. Его население, специфическое этническое меньшинство – тюркоязычные, но православные гагаузы — на молдавских выборах неизменно подавляющим большинством голосует за «промосковских» кандидатов.
А корни конфликта, как и в других частях бывшего СССР, находятся в советской (и ранее царской) национальной политике. В 1918 г. Бессарабская губерния со столицей в Кишиневе, населенная преимущественно румынами (собственно, румынский и молдавский народ, румынский и молдавский язык – это одно и то же), воссоединилась с Румынией. Но в 1940 году в рамках «пакта Молотова-Риббентропа» по ультиматуму советского правительства Бессарабия была передана СССР и объявлена Молдавской ССР. На момент распада СССР там жило порядка 70% румын. К ней было присоединено Приднестровье (левобережье Днестра), после 1918 года входившее в состав СССР. Оно было населено преимущественно русскими и украинцами (две трети населения).
В годы перестройки в Молдове возникло сильное юнионистское движение – за воссоединение с Румынией. В 1989 г. Верховный совет Молдавии объявил единственным государственным языком молдавский (или румынский, называйте, как хотите). Все эти противоречия поощрялись союзным центром в рамках концепции опоры на автономии внутри союзных республик. Кстати, украинские националисты в ходе конфликта 1992 года сражались на стороне Приднестровья, о чем горько теперь жалеют. В 1992 году казалось, что Молдова действительно одним шагом уже в Румынии, тем более что румынское правительство стало массово раздавать паспорта. Многие молдавские граждане, в том числе и политики (например, та же Майя Санду), и сейчас имеют второе, румынское гражданство. Однако с годами многое изменилось.
В декабре 1996 года к власти в Молдавии во втором туре выборов пришел бывший первый секретарь Компартии Молдавской ССР Петр Лучинский, победивший первого президента Мирчу Снегура (Снегур тоже бывший советский работник, однако в годы перестройки вставший на позиции, близкие к юнионизму). А в 2001 г. главой страны был избран первый секретарь уже новой компартии Владимир Воронин, правивший до 2009 г.: в этот период юнионизм окончательно пошел на спад, чиновникам было запрещено двойное гражданство с Румынией (в 2009 г. Европейский суд отменил этот запрет).
Изменилась ситуация и в Румынии. В 2009 году Румыния вступила в ЕС, хотя из-за своей бедности (душевой ВВП $12.2 тыс.) не принята в зону евро и Шенгенского соглашения. Теперь она не может просто так менять свои границы, даже если и вторая сторона согласна. О вступлении в ЕС Молдовы (душевой ВВП $3.2 тыс.), понятно, невозможно пока и мечтать. Кроме того, Румыния — член НАТО, и НАТО явно не одобрит ее объединение со страной, имеющей военный конфликт, пусть и замороженный. Потому нынешняя политика Румынии по отношению к Молдове состоит в оказании экономической помощи и интеграции ее населения через общее гражданство, образование в румынских вузах, право работать в Румынии и т.п.
При Владимире Воронине, который избирался три раза, но на третий раз в должность не вступил, в республике оформился обычный для многих постсоветских стран умеренно-авторитарный режим: без особого насилия, но с «административным ресурсом», фальсификациями на выборах и контролем правящей группы над собственностью. Сын Воронина Олег стал крупнейшим на тот момент предпринимателем в республике.
В 2009 году в Кишиневе после объявления итогов очередных выборов вспыхнула революция (к тому же, электоральной базой коммунистов была провинция, а Кишинев голосовал против них). После оглашения результатов, на которых Партия коммунистов набрала 49.96%, что означало наличие у нее голосов, достаточных для избрания президента (первые два президента избирались всенародно, а затем получившие большинство в парламенте коммунисты ввели выборы парламентом), 7 апреля 2009 года в Кишиневе началось. Толпа протестующих штурмом взяла здание парламента и правительства, над зданием первого взвился румынский флаг. Власти отключили интернет и мобильную связь, ввели визовый режим с Румынией, арестовали несколько сотен человек, но теряли контроль над ситуацией – протесты перекинулись и на провинцию.
В результате объявленного пересчета голосов процент коммунистов чуть упал, и они получили 60 из 101 места, ровно на одно меньше, чтобы избрать президента. В случае неспособности избрать президента парламент распускается. Были объявлены новые выборы, на которых от коммунистов откололся важный на тот момент политик – Мариан Лупу, бывший спикером парламента. Он перешел в одну из оппозиционных партий – Демократическую. Количество голосов у коммунистов упало до 37.34%, и большинство они потеряли. Сформировалась так называемая «проевропейская коалиция». Первым ее главой (до 2013 г.) стал Владимир Филат из Либерально-демократической партии Молдовы, всего за это время сменилось восемь премьер-министров. Однако теневыми лидерами правительства считались олигархи Владимир Плахотнюк и Вячеслав Платон, взявшие под контроль правоохранительную и судебную систему, в том числе имеющий очень важное значение в Молдове Конституционный суд, который часто склонен был к самостоятельному законотворчеству.
Экономические итоги их правления смотрятся не так уж и плохо. Экономика страны в 2010-2019 г. выросла на 48%, или в среднем на 4.8% в год. Подписание в 2014 году Ассоциации с Европейским союзом увеличило молдавский экспорт — абсолютное его большинство (67%) приходится на страны ЕС, в том числе 28% на соседнюю Румынию, для сравнения экспорт в Россию составляет лишь 8.7%. Страна продолжала получать приличную макрофинансовую помощь ЕС (хотя она несколько раз приостанавливалась из-за коррупционных скандалов). Облегчились условия работы для молдован, а для туристических поездок перестали требоваться визы вообще, что было важным психологическим моментом. Однако политические итоги были катастрофическими. В 2014 году возник скандал с хищением из трех основных банков Banca de Economii, Unibank и Banca Socială огромной суммы примерно в миллиард долларов, или около 12% ВВП страны. Было очевидно, что все это невозможно без участия высших должностных лиц. И хотя кого-то посадили (экс-премьера Филата, олигарха Платона, экс-мэра Кишинева Киртоакэ), в стране и в мире сложилось представление, что страной правит мафия. Тогдашний генсек Совета Европы Турбьерн Ягланд назвал Молдову «захваченным государством».
В условиях массового снижения рейтинга правящих коалиций стала расти поддержка пропутинской оппозиции, сформировавшей Партию социалистов – туда перебежал и больший актив Компартии экс-президента Воронина. На президентских выборах 2016 г. победил их кандидат Игорь Додон, выступавший с лозунгами выхода из Ассоциации с ЕС и вступления в ЕАЭС, на выборах мэра Кишинева в 2019 г. впервые за все время победил кандидат социалистов Ион Чебан.
В общем, у проевропейских сил оставалось два пути: продолжать состоять в «коалициях Плахатнюка», приобретая себе имидж членов мафии, и влияя на отдельные, не ключевые решения, или попробовать сформировать «третью силу». Они пошли по второму пути. В 2015 году о создании собственного движения объявила экс-министр образования Санду, а уже в 2016 году она уверенно вышла во второй тур президентских выборов и там лишь чуть-чуть уступила Донону (38,71 % в первом и 47,89% во втором). И далее продолжила в том же духе.
В 2020 году они поменялись местами – на выборах президента во втором туре Санду уверенно выиграла с 36.15% в первом и 57.72% во втором. В ходе и без того проблематичной для Додона кампании решающий удар по нему нанес ранее «пророссийский» олигарх-популист Ренато Усатый, занявший в первом туре третье место с 16.9%. Он обнародовал видеозапись, на которой Игорь Додон, вроде как оппозиционный главе Демпартии и тогдашнему «главе страны» Владимиру Плахотнюку, встречается с ним и принимает из его рук черный кулек, благодаря его словами «В понедельник надо платить зарплаты». Усатый заявил, что и он много раз давал Додону кульки с деньгами, назвав его словом «президент-кулек», тут же ставшему мемом.
Но Молдова – преимущественно парламентская республика, и для обретения полноты власти нужно большинство в парламенте. Воспользовавшись разбродом и распадом в существовавшей на тот момент странной коалиции Додона и депутатов от уже бежавшего из страны Плахотнюка, Санду дождалась досрочных парламентских выборов. Те показали, что за год президентства ее рейтинг не упал: если на президентских во втором туре за нее голосовали все недовольные, а собственный рейтинг в первом составил лишь 36.15%, то тут уже ее партия сразу получила 52.8%. Додон пытался использовать фактор того, что только он может привезти из Москвы деньги и ресурсы: именно ему вручали вакцины «Спутник», ему обещали кредиты и прочие блага. В антипропаганде использовался обычный набор пугалок для постсоветского пространства из серии запрета русского языка и т.п. Молдова – довольно религиозная страна, поэтому в качестве еще одного элемента муссировался слух, что Санду – лесбиянка (ей 49 лет, она никогда не была замужем, детей нет). Санду на эти вопросы отвечала, что просто пока еще не нашла любимого мужчину, ну а никаких видеозаписей, в отличие от знаменитого «кулька», в распоряжении ее оппонентов не оказалось. Живет же она в скромной двухкомнатной квартире.
Так сменилась власть в этой малозаметной, но в чем-то похожей на Украину стране (есть межнациональные и языковые вопросы, есть непризнанная республика со стоящей там российской армией). Как в случае с последними сменами власти в Армении и Украине, ключевым для избирателей оказался вопрос личной честности кандидата при отсутствии таковой у тех, кого из власти гонят. Вопросы же «геополитики» оппозиция задвигала на задний план, и правильно делала. Стоит подумать об этом и в России.
