Сон в руку
Фельетон
Стоял типичный московский июнь. После майской жары на город свалились холодные дожди. Солнце появлялось лишь на миг, словно не желая смотреть на то, как талибы Собянина курочат древнюю столицу России, заменяя новую плитку на еще более новую, и сносят последние «московские дворики» под знаком «возвращения к истокам».
Министр здравоохранения Вероника Скворцова задумчиво смотрела в окно служебного кабинета. Июньские дожди она не любила. Болела голова (давали знать о себе перепады давления), то и дело накатывала хандра, да и думать не получалось. Читать новости и смотреть ТВ тоже не хотелось – «опять на какую-нибудь гадость наткнешься», буркнула она. Вероника Игоревна вздохнула и прикрыла глаза. «Посижу тихонько минут десять… как Штирлиц… и снова в бой».
Тишина. И вот кажется Веронике Игоревне, что идет она по коридору какой-то больницы. И никто ее при этом не замечает. «В отпуск пора, - подумала министр, - а то уже совсем нервная система не растормаживается. Как будто сплю!».
И вдруг, как будто со стороны (так бывает во сне), видит она табличку: «ОГБУЗ «Ленинская центральная районная больница». И говорит ей кто-то тихим голосом, вкрадчиво так: «Это в Еврейской автономной области, село Ленинское». «Да уж точно не Москва! - усмехнулась Скворцова. – Сама вижу». Поворачивается – а тут группа врачей что-то горячо обсуждает. И слышит министр такое:
- Чем лечить-то будем? – спрашивает одна другую. – Лекарств уже год как нет! По родовым сертификатам с июня 15-го – голяк! У нас 40-процентной глюкозы нет, рибоксина нет. Я сколько говорю об этом, меня никто не слышит. Когда я поднимала этот вопрос, мне сказали: «Вы это все получаете!».
- Да ладно тебе, Зарочка, - отвечает та. – Мне еще хуже: у меня кварцевых ламп всего две, да и те на случай инспекции. Остальные не работают. Кварцевому облучателю 10 лет, а живет он всего три.
- Так вам же японскую аппаратуру для УЗИ должны были дать, - удивляется первая.
- Ага! Щас! – с издевкой отвечает вторая. – Правильно, должны. Еще год назад. В итоге пришлось наш, родной аппарат воскрешать. А ему, простите, 45 годков. И не ягодка ни разу! Да еще часть оборудования отобрали – оптимизацию им из Москвы спустили, видите ли… Было десять мониторов, оставили пять. Сейчас еще один отберут…
«Господи, что за ересь они несут? – удивилась Скворцова. – Мы ж по реформе все закупили. И причем здесь оптимизация? Ничего непонятно».
- А в область к Синельникову обращались? Чего облздрав-то говорит? – спросил кто-то.
- Обращались. Так он сказал, что они – орган контролирующий, а на что деньги потрачены он не в курсе. А меня за обращение еще и взгрели – заставили объяснительную писать и язык за зубами держать, о проблемах никому не рассказывать.
«Привидится же такое!» дернула веком Скворцова – и вдруг видит она, что стоит уже в другом коридоре. А вокруг люди такие… ну, странненькие… прогуливаются. И тот же голос ей в ухо, вкрадчиво: «А это уже областная психиатрическая больница…».
Подняла министр глаза и видит табличку: «Блок питания». И снова слышит она за дверью бурный разговор.
- Лариса Борисовна, - чуть не плача говорит повариха, - ну как можно кормить людей на 43 рубля 45 копеек в день? Норма-то – 120! Уже все вычеркнули – мясо, яйца, масло, даже картошку! Кашу на воде варим! Родственники продукты приносят. У нас же восемь детишек в пограничном лежит. Сил нет смотреть, как они кашками давятся. Вчера местный СОБР заявился – мы думали, случилось что, а они им свои пайки принесли… конфеты и консервы. Ну как так можно, Лариса Борисовна?
- Что делать, Сергеевна, - отвечала ее собеседница, по виду – главврач. - Насколько финансируют, настолько и кормим. Все вопросы, как говорится, к областному здравоохранению. Следователи с прокуратурой приходили, я им все рассказала. Пусть они с теми, кто у нас наверху, разбираются.
- Ага, разберутся они, - с сарказмом сказала повариха. – Говорят, что Синельников на прошлой неделе уже сбежал. Ну то есть уволился по собственному – у них же это так принято?
«Какие все-таки люди неблагодарные, - злобно выдохнула Скворцова. – Я им реформу, оптимизацию, а они… что за страна такая? И цены на лекарства им не те, и что врачей не стало жалуются. И сорок три рубля на еду им мало… Да я в Москве на 43 рубля… я на 43 рубля такого куплю… такого…». И тут Скворцова задумалась – она так и не могла вспомнить, что можно купить в столице на 43 рубля…
- Вероника Игоревна! – в дверь просунулся нажористый лик пресс-секретаря Минздрава Салагая. – А я вам звоню, а вы трубку что-то не берете. Можно?
Скворцова призывно махнула рукой. «И правда заснула, - подумала она про себя. – Лезет всякая дурь в голову…». А вслух сказала: «Давай рассказывай».
- Вероника Игоревна, тут из Еврейской автономии информация пришла, - завел привычную пластинку Салагай. – В психиатрической больнице прокурорская проверка в связи с отсутствием финансирования из-за реформы… больных рублей на 40 в день кормят, что ли.. И зав родильным отделением в Ленинской райбольнице Зара Палтаева жалуется, что они вынуждены переходить на фиктивное лечение. По родовым сертификатам уже год как ничего не дают. Вероника Игоревна, что с вами?
Министр бессильно сползала под стол…
