M&A-диета экономики
Недавно Высший Арбитражный суд вновь поднял вопрос борьбы с криминальными поглощениями на законодательном уровне. В недрах ВАС зреет документ, корректирующий так называемую «презумпцию добросовестного приобретателя». По задумке авторов, новый законопроект позволит ограбленным фирмам возвращать похищенные преступным путем активы.
При этом важно, что уже на этапе формирования законопроекта судьи говорят именно о криминальных поглощениях, не путая их с поглощениями недружественными, так как последние являются законным видом бизнес-деятельности. Во всем мире термином «недружественное поглощение» (hostile takeover) называется покупка компании против воли ее менеджмента, но, естественно, по воле ее акционеров, которые и продают свои акции. Однако в современной России недружественные поглощения приобрели искаженный смысл, который как в обществе, так и в умах законодателей зачастую связан с криминалом.
Между тем экономический рост России повлек не только увеличение объемов капитализации частного сектора, но и повысил необходимость использования прогрессивных инструментов бизнеса. В их числе – легальная скупка малоэффективных предприятий с их последующей реструктуризацией либо полным перепрофилированием. Другой вопрос, что подобным видом деятельности должны заниматься профессионалы, потому как дилетант вряд ли станет максимально эффективным управленцем.
Как показывает опыт развитых государств, процедура слияний и поглощений позволяет эффективно бороться с неэффективным менеджментом. По словам депутата Государственной думы Александра Агеева, работающего в Комитете ГД по собственности, для России этот аспект наиболее актуален, так как в стране наблюдается «кадровый голод». Поэтому M&A-рынок он рассматривает именно как возможность прихода в отечественную экономику квалифицированных людей. «Приходят не просто те, кто имеет деньги, а те, кто прежде всего доказал свою состоятельность на рынке, поэтому они и поглощают», – уверен Агеев. Депутат также добавил, что неэффективный управленец – прямая угроза капиталу акционеров: «В первую очередь, это недополучение дивидендов, упущение на рынке. Компания уступает свои позиции в случае неэффективного менеджмента. И с этим надо бороться как раз такими способами, как слияния и поглощения… Разумеется, в рамках закона».
Действительно, примеров неэффективного управления масса. Известны факты, когда в центре Москвы, то есть в зоне запрета движения грузового транспорта, работают промышленные предприятия: кожевенные, химические, обувные и т.д. Естественно, им логичнее находиться в зоне, доступной крупнотоннажной технике.
Вместе с этим законное приобретение контрольного пакета акций того или иного предприятия является действенным способом устранения допущенных при приватизации ошибок. В абсолютном большинстве случаев только смена собственника на реального хозяина, который заинтересован в развитии бизнеса, приносит ощутимую выгоду как самому предприятию, так и экономике России в целом.
Как показывает анализ российских M&A-сделок, подавляющее большинство из них позволяет поглощенным предприятиям расширить рынок сбыта, увеличив на нем собственную долю. Зачастую новый собственник включает поглощаемую компанию в уже имеющиеся активы, значительно увеличивая суммарную стоимость объединенных предприятий.
«Объединенная компания, конечно, более капитализирована, – считает главный редактор журнала «Слияния и поглощения» Антон Смирнов. – Хороший пример – Arcelor и Mittal Steel. «Северстали» не удалось поглотить компанию Arcelor. В итоге это вылилось во враждебное поглощение Arcelor компанией Mittal Steel, и акционеры получили практически на 50% больше, чем была рыночная стоимость акций компании до этого предложения». Смирнов также прослеживает прямую зависимость между M&A-сделками компаний-производителей и понижением конечной стоимости того или иного продукта. «Если одна обувная компания покупает другую обувную фабрику, то снижаются издержки, им уже не нужно два отдела сбыта, два отдела закупки и так далее, – приводит пример Антон Смирнов. – А если снижаются издержки, значит, снижается себестоимость. Снижается себестоимость, значит, есть возможность и потенциал для снижения цены».
Логика главреда журнала «Слияния и поглощения» тем более очевидна, если учесть, что новый эффективный собственник нередко создает единую производственную цепочку, тем самым локализуя производственные процессы. А, значит, исчезают прибавления стоимости продукта за счет ненужных добавленных стоимостей у различных производителей.
Также в копилку неоспоримых плюсов цивилизованного M&A-рынка можно отнести рост налоговых отчислений в бюджеты всех уровней. Второй важный момент – это ликвидация почвы для экономических преступлений, как правило, процветающих на неэффективных предприятиях. «Черная аренда», когда арендные платежи идут наличными в карманы менеджеров в обход интересов акционеров и действующего законодательства, – лишь меньшая из зол. Наконец, прямые инвестиции в поглощенный бизнес – это реальный способ для акционеров крупного предприятия получить дивиденды и на эти деньги открыть малый бизнес, доля которого в России пока еще недостаточна.
Вместе с этим на российском M&A-рынке достаточно позитивных примеров. Успешно работают такие компании, как Гута, АФК-Система, Интеррос. Показательна работа инвестиционной компании «Росбилдинг», которая на протяжении нескольких лет работала как с московскими активами, так и за пределами столицы. Реструктуризируя неэффективные предприятия, компания столкнулась с необходимостью сокращать неоправданно раздутые предыдущим менеджментом штаты сотрудников. В связи с этим «Росбилдинг» создал специальный «Центр трудоустройства и социальной поддержки», позволивший повысить степень трудовой и социальной мобильности многим высококвалифицированным специалистам.
Возвращаясь же к путанице понятий между недружественными и криминальными поглощениями, стоит вспомнить, что на родине корпоративного рейдерства – США – вообще были вынуждены отказаться от безвинного, в общем-то, термина «рейдер». Давайте отделим черное от белого. И открыто признаем, что экономический рост был обеспечен за последние годы в России во многом благодаря и тому специфическому виду предпринимательства, который верно называть реформаторами компаний.
