Та программа была журналистикой самой высокой пробы
Ох как трудно мне сегодня говорить о Сергее Доренко. Приходится делать это последнему, когда все всё уже сказали, все подобающие случаю слова произнесли и долг, уважение талантам Сергея Леонидовича отдали, и пожурили его за прошлые грехи. А отдельные даже заклеймили гневно, заодно осудив остальных воспоминателей и воспоминательниц за непростительное беспамятство и моральный релятивизм.
А я мог бы и промолчать. 10 лет уже как в другой стране живу и работаю. Да и с Сергеем Доренко никогда не дружил и даже не приятельствовал. Но промолчать не могу отчего-то. Был бы в Москве, когда хоронить будут, пошел бы бросить горсть земли на его могилу. Но в Россию я не въездной. И отчасти виноват в этом покойник. Если б не его программы осенью 1999-го года, уничтожившие всех путинских конкурентов и проложившие путь к президентскому креслу Владимиру Владимировичу, глядишь, я в России бы продолжал и жить, и работать. И страна была бы другой.
А может быть, нам только так кажется, и программы Доренко были всего лишь острой приправой к совершенно другому блюду, которое готовили совершенно другие повара: руководители путинского штаба, Администрация Президента, политтехнологи, лояльные ему люди из Питера (там и Лесин, и Чубайс, и Юмашев, и Волошин, и Татьяна Дьяченко). Кстати, почти все пока что живы, здоровы, в отличие от Сергея Леонидовича. Впрочем, это уже из другой песни Галича: «Я ведь все равно по мертвым не плачу. Я ж не знаю, кто живой, а кто мертвый».
Не хочу повторять про его таланты, риторический дар, остроумие, блестящую реакцию, красивый голос, тяжелый конфликтный характер, про то, что всегда был сам по себе и для себя.
Скажу про другое. Капитал и слава Сергей Доренко завоевывались не его любовью к мотоциклам и не его риторическим даром, и не его сложным характером, а двумя вещами. Вот теми самыми пятнадцатью серебряными пулями, о которых он с гордостью говорил в который уже раз в совсем недавнем интервью Юрию Дудю.
Вот теми самыми пятнадцатью программами, которыми он полностью уничтожил всех путинских конкурентов, и еще одной единственной 2-го сентября, когда он рассказал всю правду о гибели лодки «Курск» и тем самым добровольно совершил профессиональное самоубийство. После этого он уже ни разу не вел никаких программ на так называемых больших федеральных каналах.
И вот тут я совершенно не соглашусь с Дмитрием Муратовым и подхватившим его мысль Сергеем Пархоменко, что Доренко, в общем-то, никогда не был журналистом и то, что он делал, не было журналистикой. Нет, вот та программа 2-го сентября 1999-го года «Правда о «Курске»» была журналистикой, причем самой высокой пробы.
И что бы он потом ни делал, и как бы он потом на разные темы ни выступал, в том числе и про Украину, что мне было слышать, мягко говоря, неприятно, а порой совершенно омерзительно, капитал и слава Сергея Доренко останутся вот теми пятнадцатью программами с жирным знаком «минус» и одной программой с жирным знаком «плюс».
И за это, уж не ругайте меня, я готов ему многое простить. Вот за ту самую последнюю программу. Покойся с миром, Сергей.
Источник - Эхо Москвы
