Александр Шестун: Фабрика смерти Торжка
После череды критических публикаций о людоедском режиме в учреждениях ФСИН Тверской области ко мне в больницу зачастили различные начальники ведомства. Сразу после миловидной помощницы по правам человека генерала Кузьмина – Татьяны Карловой, в идеально подогнанной форме подполковника ФСИН – состоялся визит начальника тверской тюремной медицины Игоря Дмитрука. Разница в подходе к встрече с беспокойным арестантом была диаметрально противоположной. Если Татьяна Николаевна подобрала комфортное место для встречи, в столовой с широкими окнами, напротив моей палаты, где собеседники сидят в равных условиях, и слушала меня более двух часов, ни разу не перебив, то грузный полковник Дмитрук решил устроить мне разнос в маленькой комнатке без окон возле дежурной части. За письменным столом с каменными лицами восседали: главный врач больницы Торжка Станислав Смирнов и его босс с рубленым лицом палача. Было бы естественным надеть на них черные мантии судей, а меня поместить в железную клетку подсудимого.
Словно вбивая гвозди в доску, они припечатывали меня обвинениями в шахматном порядке к неудобной табуретке. Я несколько раз пытался вставить слово в свою защиту, но они настолько вошли в роль, что стала очевидной невозможность диалога. Пришлось встать и заявить о прекращении встречи в таком формате:
- Я не желаю слушать эти нелепые обвинения! Поддерживаю Ваше мнение о выписке меня в ИК-6 Бежецк из больницы Торжка.
Надо сказать, эта сладкая парочка медиков была похожа на комедийных персонажей Моргунова и Вицина. Если у брутального полковника ФСИН – начальника МСЧ-69 Дмитрука – при острой дискуссии ни один мускул не дрогнул на лице, то женственный и истеричный начальник больницы Смирнов вскакивал из-за стола, активно используя артикуляцию и жесты. Кабинет был слишком мал, чтобы укрыться от брызгающих слюней от искривленного гневом лица, пораженного нервным тиком, главного врача. Как в фильмах, Моргунов утихомиривал Вицина, так и Дмитрук своей лапой усадил подчиненного на стул после моих жестких замечаний.
- Простите меня! Я очень эмоциональный! – оправдывался Станислав Сергеевич, которого про себя я называю Стасиком.
Все мои заявления об огромном количестве смертей из-за отсутствия врачебной помощи и даже умышленном убийстве Самокатова Ю.Л. на вязках на корню пресекались медиками.
- Только о себе говорите!
- Хорошо! Как мне сделать коронарографию сосудов сердца – платную услугу?
- Тверской кардиолог написал, что вам не требуется.
- У меня есть заключение профессоров ЦССХ им.Бакулева о необходимости исследования и свежее заключение КТ ног, где указано, что сосуды поражены на 70%, потеряна чувствительность стоп вследствие сахарного диабета, диагностированного мне. Атеросклероз не может поражать сосуды только в ногах. Очевидно, такая же картина во всем организме.
- Для нас мнение кардиолога Твери в приоритете.
- Что он мог услышать фоноскопом?
- Обсуждение закончили. Еще вопросы?
- Как я могу вкрутить себе имплант? Мой передний зуб уже практически выпал, неудобно жевать, внешний вид ужасный. Конечно, за свой счет.
- Я 26 лет работаю в тюремной медицине Твери, и еще ни один арестант не устанавливал себе имплант, - самодовольно заявил Игорь Дмитрук.
- Не пойму, чем вы так гордитесь? Разве хорошо, что заключенные все беззубые уже в 30-40 лет? Ни в одной колонии и даже в больнице нет стоматолога и бормашины! Раз в неделю приходит хирург и просто вырывает заболевший зуб.
- Почему в больнице нет стоматолога? Завтра для вас пригласим специалиста. Пусть даст рекомендации к установке импланта письменно, и мы рассмотрим.
- Как почему? Мне все врачи и больные заявили, что много лет такой услуги в больнице нет, пломбы никому не ставят. Мой лечащий доктор – заведующая терапией Марина Смирнова – подтвердила: «Зубы только рвут».
Завершая встречу, неврастеник Стасик решил, видимо, загладить свои приступы агрессии и попросил оставить нас наедине.
- Тюремные врачи – самые гуманные, - плел начальник больницы. Еще минут 20 он увещевал, как он желает мне добра, хочет поправить мое здоровье, но его дипломатические пассажи испортил московский адвокат Алексей Барановский, ожидающий встречи со мной, заявив, что Смирнов отказался взять лекарственные средства для меня, переданные моей женой.
- Почему нельзя в качестве медицинской передачи помочь мне качественными таблетками?
- У нас есть российские аналоги!
- Во-первых, у вас тут практически нет лекарств. Во-вторых, они другого качества и просто не действуют. Например, моя но-шпа моментально снимает боль при спазмах в животе, а ваш дротаверин, полный аналог, абсолютно не чувствуется. Элементарной цинковой мази, необходимой мне, у вас даже нет! – с возмущением продолжил я.
«Дипломат» Торжка за 3 секунды превратился опять в психопата и, приняв стойку то ли боксера, то ли каратиста начал напрыгивать на меня, изрыгая угрозы. Больше всего его беспокоили публикации, которые «никто не читает».
- Десять миллионов взыщу за клевету! Засужу! – петушился главный врач.
- Рад за вас, - устало устраняясь от дискуссии со Стасиком, я пытался увести в кабинет открывшего рот от удивления подобными сценами правозащитника Алексея Барановского.
Забегая вперед, скажу, что на следующий день и правда пригласили стоматолога Валерию Вяземцеву с глазами на выкате, внешне чем-то походящую на Валерию Новодворскую не только именем – полную брюнетку с короткую стрижкой и яркой косметикой. Только, в отличие от интеллигентной тезки, зубная фурия с порога наехала на меня, раздражаясь, что из-за какого-то зека ей пришлось приезжать в тюремную больницу.
- Вы что, здороваться не научились? Ну, понятно, высшего образования, как у меня-то, у вас нет, конечно!
- Я поздоровался с вами при входе. Почему нет высшего образования? Есть, и даже дневную аспирантуру закончил, защитив степень кандидата наук.
Посмотрев мой выпадающий зуб, она выписала мне таблетки «для укрепления».
- Какие таблетки? Там нет зуба! В «Матросской тишине» зуб выпал. В корень вкрутили металлический штифт, а на него налепили временную культю, которой запретили жевать. Сделано было только на время суда, чтобы я там не шепелявил и не пугал центральные телеканалы. Альтернативы импланту нет.
- Я не могу вам верить на слово! Мне нужен рентген-снимок.
- Посмотрите в моей истории болезни или сделайте новый, если он не вложен.
- Здесь не такого аппарата. Поэтому рекомендацию о необходимости импланта написать не могу. Выметайтесь из кабинета, я и так уже слишком долго разговариваю с вами! – брезгливо завершила прием Валерия Вяземцева.
Главная цель встречи с Дмитруком была – добиться разрешения на фанерный щит под арматуру, кустарно наваренную вместо порванной панцирной сетки. Арматура врезается в кости сквозь хлипкий матрас времен ГУЛАГа. Врачи всегда кивали на режим – охранников ФСИН, а те – на заключение докторов. Мне удалось сделать им «очную ставку», и оказалось, что врут медики! Начальник МСЧ-69 и главврач больницы наотрез отказались написать в карте рекомендации. Надо отдать должное начальнику учреждения – подполковнику Максиму Андрееву. Видя такие издевательства, он этим же вечером распорядился дать хороший синтепоновый матрас, не требующий фанерок. Подобные качественные китайские матрасы есть во всех тюрьмах Москвы и частично в СИЗО Твери.
Подводя итог встречи с тверскими руководителями медико-санитарного обеспечения, я не решил ни одного медицинского вопроса. Почему-то мне наивно казалось, что неоправданные смерти в феврале-марте 2021 года Зарубова из ИК-10 после операции в хирургии, Дмитрия Воробьева из-за проблем с ногами и 46-летнего Сергея Федосеева с болезнью печени должны были заинтересовать Игоря Дмитрука. Больные тщетно умоляли Станислава Смирнова перевести умирающих от простых болезней в реанимацию гражданской больницы Твери из-за отсутствия профильных врачей и палаты интенсивной терапии в тюрьме.
Сам главный врач ходит без халата, маски, а уж перчатки я на нем вообще ни разу не видел. Много раз он заходил ко мне в палату неизменно в сером поло, джинсах, модельных коричневых ботинках с острыми носами и в апреле, и сейчас. После его визита всегда остается устойчивый запах мужского пота. Неудивительно, что многие врачи не соблюдают масочный режим и не пользуются медицинской одеждой, глядя на начальника.
Зайдя в кабинет УЗИ, я отказался ложиться на простыню кушетки с бурыми пятнами.
- Мы тогда не будем вам делать исследование, - сказал пожилой мужчина в халате, еще более измазанном, чем загаженная простынь.
- Да пожалуйста! – согласился я.
Однако грязнуля-доктор с седым ежиком на голове все же позволил мне лечь на голую кушетку, за две минуты сделав мне УЗИ всех внутренних органов на древнем аппарате.
Санитары полы в больнице не моют даже простой водой и уж тем более нет обработки антисептиком по требованию Роспотребнадзора в разгар пандемии при разгуле опасного индийского штамма COVID-19.
По 10 раз в день я прохожу сквозь инфекционное отделение, где лежат больные с открытой формой туберкулеза и другими опасными заразными болезнями. Никаких средств предохранения! Абсолютно!
Обратился к руководителю Роспотребнадзора по Тверской области Арнольду Выскубову осмотреть безобразное санитарное состояние больницы и призвать к наведению порядка боссов МСЧ-69 ФСИН.
По 10 раз в день я выпрашиваю ведро с тряпкой, намывая свою уютную одиночку, добавляя все необходимое, купленное мной в тюремном ларьке.
В прачечной порошок, очевидно, совсем не добавляют, возвращая простыни с пятнами. Я не стесняюсь постирать и сам. Пятна пропадают уже при замачивании в стиральном порошке.
Вечером, при просмотре телевизора в столовой, я рассказал о лживых начальниках тюремной медицины, и все посыпали своими трагичными историями. Все описать невозможно, понадобится целая книга. Например, уроженцу Удомли, 36-летнему Денису Темереву, пролежавшему здесь почти месяц с диагнозами ВИЧ, гепатит С, тромбофлебит, варикоз – лечение практически не оказывалось. Инфекционный врач Александр Гиенный отказал в просьбе Дениса взять анализ крови на вирусную нагрузку и иммунный статус. Однако инфекционист умудрился указать в выписном эпикризе №342 результаты этих самых анализов будущим числом – 30.07.2021.
Врача-хирурга, ради которого, собственно, и приехал в Торжок, ждал 2 недели, но доктор Александр Барабанщиков только мельком взглянул на его ноги, пораженные трофическими язвами, из которых скоро полезут черви, и сказал, что операцию делать в Торжке невозможно.
Встретив хирурга в коридоре, Денис Темерев попросил направление в больницу ФСИН в Соликамске, специализирующуюся на операциях подобного типа. Однако врач Барабанщиков не только отказал в выдаче рекомендации оперативного лечения, но и не дал разрешения на костыль и ношение кроссовок в ИК-10, а не кирзовой обуви.
В итоге все лечение ног от трофических язв Дениса состояло в том, что три раза в день давали витамин «Ревит», треть таблетки аспирина, а первую неделю обезболивали кеторолаком. Более никаких препаратов, перевязочных материалов, мазей (никаких, собственно, нет в больнице) ему не выдавали.
Товарищ Темерова по ИК-10 – Артем Зобнин – удивляется, как все сходит с рук начальнику больницы МСЧ-69 ФСИН Станиславу Смирнову. Сколько бы они ни писали жалоб надзорному прокурору Твери Кашулину В.В. или областному прокурору Лежникову С.Б., никаких расследований не проводится, а письма в больнице зачастую просто «теряются».
У Артема Зобнина давний диагноз – эпилепсия, и он принимает в больницы сильные психотропные препараты «Лирика», однако это не помешало Станиславу Смирнову отправить больного в тяжелейшем состоянии на следственные действия сотрудников ФСКН с утра до часа ночи, без еды и согласования с лечащим психиатром.
Конечно, в тот вечер в столовой мы обсудили и смерть Самокатова Ю.Л., привязанного к кровати и накачанного галоперидолом. Многие помнят, как в апреле 2021 года Самокатов прибыл сюда из ИК-9 Монино для актировки – освобождения по состоянию здоровья из-за потери зрения. Помимо меня тогда с ним общался Юрий Оношко, вспоминавший, как выбирал ему очки, чтобы тот хоть сколько-нибудь видел. Кирилл Кантаров из той же ИК-9 также заявил о полном абсурде диагноза, поставленного задним числом, - «инсульт». Юра, Кирилл и я абсолютно сошлись во мнении, что Самокатов вел себя абсолютно адекватно, ориентировался в пространстве, остроумно шутил, и никакой необходимости в вязках не было. Истинная причина привязывания – Самокатов мочился мимо унитаза. Мы слышали, как орали на него и обещали привязать. Вот только Эдуард Понкратов честно признался, что дал под диктовку полковника Тверской прокуратуры необходимые показания, мало того, и впредь напишет все, что попросят.
- Тебе не стыдно врать, Эдуард? Ты же мне в апреле совсем другое рассказывал! – пытался пристыдить я свидетеля с соседней кровати, пробывшего после смерти еще 3 часа с трупом в одной камере.
- Понимаете, мне 9 лет еще сидеть в ИК-10.
- Ну, так придет и твой черед! Тебя так же убьют!
- Так я и сейчас уже еле живой, один шаг до смерти.
Действительно, с апреля Эдик Понкратов сильно изменился в худшую сторону и похож на ходячего мертвеца.
Правда, в апреле, в день гибели Самокатова, Эдуарда возили на консультацию в гражданскую больницу, откуда он вернулся уже в 5 вечера, за 10 минут до смерти и не слышал крики о помощи соседа.
Решение о применении силы к Самокатову формально давал психиатр Алексей Мацокин – уроженец деревни в Орловской области, прямо на границе с Брянщиной. Этот рассудительный доктор, сын выпускников моего вуза – Костромского технологического института, поэтому, испытывая к нему симпатию, я попытался мягко выяснить подробности смерти на вязках. Почти час мы любезно беседовали на разные темы, но как только я произнес фамилию «Самокатов», 58-летний психиатр поменялся в лице, сразу перейдя на угрозы привлечь за клевету и угробить в больнице теперь уже меня самого.
- Как вы поставили диагноз «инсульт» без МРТ? – уже жестко спросил я.
- На глаз, по внешним признакам. Чтобы он сам себе не повредил… - затеял старую песню врач Мацокин, кстати, всегда разгуливающий по больнице, как и Смирнов, без халата и сменной обуви.
- Привязали и били, чтобы сам себе не повредил?! – злился я. – Зачем больного инсультом было переводить в психиатрию из другого отделения, а уж тем более накачивать галоперидолом?
- С чего вы взяли, что галоперидол был в капельнице?
- Слышал от медсестер, самого Самокатова, и это общеизвестная информация! Например, Кирилл Кантаров и Илья Федосов из ИК-7 «Ржев» знали о применении именно галоперидола! Что у вас было в капельнице? Какова ваша версия?
- Это медицинская тайна! – прокричал Алексей Мацокин, буквально убегая от моих вопросов в коридор.
Все больные уговаривают меня отказаться от голодовки и, в первую очередь, заняться распухшими голеностопами, а не чужими проблемами. Действительно, на коже стоп, натянутой, как барабан, уже появились синие пятна, а пальцы ног торчат, как сосиски из надувной резиновой женщины из секс-шопа. Странно, что врачей это вовсе не беспокоит. Моя супруга Юлия Шестун просит консультацию в гражданской больнице, но воз и ныне там. Ни одна голодовка не давалась мне так тяжело.
