"Джанго освобожденный"
Новый фильм Квентина Тарантино "Джанго освобожденный" — стилизация под спагетти-вестерн и квазиисторический эпос о провидческой борьбе одного афроамериканца за права в середине XIX века.
Веселый охотник за головами Кинг Шульц (Кристоф Вальц) путешествует по Америке в поисках трех братьев-преступников. Единственный человек, способный узнать их — чернокожий раб Джанго (Джейми Фокс). Шульц находит его, покупает, точнее забирает у предыдущих хозяев, вскоре обнаруживает в Джанго прекрасного стрелка и дает ему свободу. Шульц делает Джанго партнером и обещает после нескольких дел вместе отправиться искать его жену Брунгильду (Керри Вашингтон). Как выясняется, она находится во владении плантатора Кельвина Кенди (Леонардо ди Каприо), и, чтобы вытащить ее оттуда, необходим изрядной хитрости план.
Этот довольно простой по тарантиновским меркам сюжет, естественно, сопровождается огромным количеством крови, эксцентричными диалогами и киноаллюзиями. Главная среди них — собственно имя "Джанго". Одноименный фильм Серджо Корбуччи про стрелка, таскающего за собой гроб с пулеметом, вышел в 1966 году и стал одним из эталонов жанра "спагетти-вестерн". Пять лет назад героя воскресил Такаси Миикэ, сняв "Сукияки Вестерн Джанго" — забавнейшую мешанину из вестерна, самурайского фильма и черт знает чего, в которой Тарантино играл ковбоя-кулинара. Но фильм самого американского режиссера имеет к первоисточнику еще меньше отношения. В 1960-1970-х фильмов, содержащих в названии имя "Джанго", вышло без малого тридцать. Оно стало обозначением не персонажа, а типа — одинокого, всегда выживающего бойца. И Тарантино использует его именно в этом смысле, неожиданно прививая к спагетти-вестерну блэксплуатэйшен (жестокий боевик, основанный на черной идентичности) и перемешивая жанры с изрядным ехидством.
"Джанго" похож на предыдущий фильм Тарантино, но воспринимается он уже немного по-другому. "Бесславные ублюдки" были первым его нешедевром. При всей склонности Тарантино к ломке границ зритель привык ждать от него определенных вещей — ощущения чуда, незаконного счастья. Три года назад он впервые получил вместо него остроумный капустник. Сейчас, в общем, получает его же, но именно его и ожидая.
Кажется, главная вещь, отличавшая лучшие фильмы Тарантино,— удивительная сознательность его героев. Они будто бы всегда понимали, что находятся внутри кино: разыгрывают любовь, смерть, предательство перед лицом зрителя, автора, Бога или кого-то в этом роде, в главном тарантиновском шедевре получившего имя Билл. В новых фильмах герои не перестали осознавать, что разыгрывают кино, но как бы забыли, зачем именно это делают. При всей их невероятной виртуозности, "Джанго" и "Бесславных ублюдков" объединяет внутренняя растерянность. Привычные ярость и радость здесь будто бы потеряли объект, будто шутник забыл конец шутки. Но постепенно в этом появляется своя странная прелесть. Да, "Джанго" — не лучший фильм режиссера, может быть, даже худший: он доказывает, что "Ублюдки" были не случайным проколом — Тарантино действительно в кризисе. Но доказывает и то, что даже его кризис очень легко полюбить.
В прокате с 17 января
