Кого пропишут в Иннограде

На самых высоких властных этажах обсуждают сейчас, чем же еще помочь в создании целого города, своего рода аналога Кремниевой долины в США, который станет главным российским центром научной мысли и технического прогресса. Президент поручил до мая разработать для него особый правовой режим. Не исключено, что и налоговый режим в Сколково, где будет располагаться наш «силикон», станет в России единственным в своей роде: там ничего не будут платить с прибыли, имущества и земли.

Идея создания центра, безусловно, привлекательная. Однако, предупреждают специалисты, на пути ее реализации слишком много препятствий. И одно из главных состоит в том, что российскому бизнесу в отличие от американского инновации пока не нужны.

Впервые идея создания в России центра исследований и разработок прозвучала в ноябре прошлого года в послании президента Федеральному Собранию. Сам же Дмитрий Медведев и окрестил этот проект аналогом американской Кремниевой долины. Уже в марте он обрел конкретные формы – инновационный центр будет построен с нуля в подмосковном Сколково, а развивать Инноград будет пять направлений – энергетику, телекоммуникации, а также информационные, биомедицинские и ядерные технологии. Координатором проекта стал крупный российский бизнесмен Виктор Вексельберг, а научное руководство власти намерены предложить ученому с мировым именем – нобелевскому лауреату Жоресу Алферову. Поставлена главная задача – «создать среду для привлечения и реализации российского интеллектуального потенциала», определены основные силы, которые будут ее решать – научные академические центры, молодые перспективные кадры и бизнес.

«Все эти три компонента у нас сегодня не очень адекватны тому, чего мы ожидаем, – считает первый проректор Высшей школы экономики Лев Якобсон. – В нашей фундаментальной науке проблем хватает, но самое главное – она мало ориентирована на практическое внедрение». Кадры, по словам ученого, у нас есть, но не для инновационного бизнеса. «У меня есть знакомые, которые работают в Кремниевой долине, уехав за рубеж еще в 1990-е годы. Там им приходилось перестраиваться, поскольку работа в долине – это не то же, что работа в науке, и не то же, что работа в обычном бизнесе. Это нечто свое, особое, чего у нас сегодня просто нет. Я боюсь, что это самый трудный, критичный вопрос», – заключил эксперт.

Власти уже объявили, что рассчитывают на возвращение из-за рубежа уехавших в поисках лучшей жизни отечественных ученых, а также участие иностранных специалистов. Между тем директор Центра стратегического анализа Института инновационного развития Андрей Иванов считает, что и имеющиеся в наличии российские специалисты справились бы с поставленной задачей, если им платить, как на Западе. «Не секрет, что, например, профессор, доктор наук МГТУ им. Баумана имеет зарплату в 25–27 тыс. руб., а ведь до профессора надо еще дорасти. Если иностранным ученым будут предложены такие условия, ответ на вопрос, приедут они или нет, очевиден, – заметил он. – Или недавно были сформированы так называемые федеральные университеты. Так вот, средняя зарплата там сегодня составляет не более 20 тыс. руб. То есть наука у нас вроде есть, но функционировать она не может».

И все же не зарплаты являются принципиальным отличием Силиконовой долины США от того, что будет построено в Сколково. У них это создавалось по инициативе бизнеса, снизу, у нас – волевым решением сверху. Решение отнюдь не плохое, но что заставит бизнесменов или ученых его выполнять? «В итоге все решает экономика, – подчеркивает Андрей Иванов. – Сейчас вряд ли кому-то придет в голову насильно загонять инженеров в Сколково, надо привлечь туда людей. Просто принять политическое решение о строительстве наукограда, не обеспечив молодых ученых жильем и достойной зарплатой, не гарантировав бизнесу понятные правили игры, недостаточно».

По словам эксперта, в Америке инновационный бизнес хоть и появился снизу, но тоже не без помощи государства. «В США были приняты законы, которые обеспечивали так называемый налоговый градиент, когда инновационные, высокотехнологичные производства либо полностью освобождались от налогов, либо платили заметно меньше других, – пояснил он. – Налоги в современной России значительно выше. У нас намного выгоднее производить продукты питания, заниматься торговлей или перегонять углеводородные ресурсы за рубеж, нежели вкладываться в инновационные производства. В нашей стране сохранились предприятия, которые выпускают медицинское оборудование, микросхемы, но сегодня они находятся на грани выживания. Поэтому для успеха инициативы властей нужно и у нас создать налоговый градиент». В принципе власти уже заявили, что инновационный город может получить налоговые льготы. Однако быстрой отдачи не предполагается. В правительстве готовы ждать формирования новой научной и предпринимательской среды 10–15 лет.

«Доля российских разработок на мировом рынке сегодня крайне ничтожна, менее 1%, в то время как в Советском Союзе доля изобретений была 25% от общемирового уровня, – сообщил г-н Иванов. – С другой стороны, даже если есть новое техническое решение, мало кто возьмется за его реализацию. Ведь для этого нужно переоснастить техническую базу, пройти ряд инстанций. Серьезная проблема – это российская бюрократия. Успешный пример разработок – это создание суперкомпьютера «Скиф» в рамках Союзного государства России и Белоруссии. Но изобретатели столкнулись с тем, что пишется текст задания, и дальше оно утверждается приблизительно три года по разным инстанциям. Естественно, что в это время наука в мире не стоит на месте, и мы снова оказываемся отстающими».

Так что же такое будет построено в Сколково уже в ближайшие 3–7 лет, как обещали власти, и что это нам даст? Лев Якобсон считает, что проект должен сыграть роль катализатора. «Это не огромный или главный источник инноваций. Это попытка вбросить в среду нечто, вокруг чего может пойти потом процесс катализации, – заметил он. – Хорошо, что этот проект будет иметь и зримое выражение в какой-то застройке в районе Сколково, только надо понимать, что к одному строительству инновационная активность сводиться не должна».

Советник Института современного развития Никита Масленников считает, что Сколково – это полигон, на котором власти будут тестировать свою инновационную политику. «Здесь можно будет определить, туда или не туда мы идем, ошибаемся или нет, – заметил он. – Далее этот опыт должен быть тиражирован и по другим регионам». По словам эксперта, создание такого проекта, с одной стороны, абсолютно необходимо, с другой – его одного будет совершенно недостаточно. «Формирование инновационной экономики одним Сколково не решить, их нужно как минимум несколько десятков», – считает он.

Но куда важнее, чем построение одного центра, создание в стране конкурентной среды. «Экономика должна быть конкурентной, только тогда у вас появляется внутренний стимул снижать издержки, проводить инновации, – считает г-н Масленников. – А без этого хоть десятки Сколково создай – ничего не получится. Второе, нам надо создать национальную инновационную систему, которой сейчас просто нет. Нет процедур внедрения инноваций, отработанного законодательства. Приведу пример: сейчас существуют налоговые льготы для компаний, работающих в сфере информационных технологий, но эти льготы – «спящие», потому что никто не позаботился создать систему аккредитации, и я нигде не смогу доказать, что моя компания действительно относится к сфере IT-технологий».

«Исходя из мирового опыта, построить можно все, что угодно, и за очень короткие сроки, главный вопрос в том, чтобы люди были вовлечены в этот проект. Если бизнес не увидит для себя приемлемых условий для работы, он участвовать в этом не будет. Если молодежь не увидит, что зарплата инженера значительно превышает зарплату торговца или курьера, она не захочет учиться. И тогда можно вложить сколько угодно денег и не получить результата, – считает Андрей Иванов. – Самый простой пример – город Манаус в Бразилии. Примерно сто лет назад, на волне мирового бума автомобилестроения, город получал огромные доходы от того, что местные жители собирали за копейки древесный сок, из которого делали резину для шин. Там было построено лучшее в мире здание оперного театра, туда приезжал петь сам Карузо. А потом изобрели искусственный каучук, и город порос бурьяном. То же самое может произойти и у нас. Государство вложит огромные средства, будут построены здания, но они окажутся пустыми, если люди не найдут для себя возможности там работать».