Надо ли нам нано
Российская экономика расплачивается за докризисную инновационную амбициозность
В пятницу в правительство будет внесена доработанная программа антикризисных мер, в которой, в частности, говорится, что, несмотря на ухудшающуюся экономическую ситуацию, государство не отказывается от планов по переводу нашей экономики на инновационный путь развития. Между тем, конкретные меры властей – претензии Генпрокуратуры к Российской венчурной компании, сокращение программы технопарков, уменьшение бюджета Роснано – говорят, скорее, об обратном. Россия с самого начала выбрала американский путь развития инноваций, хотя нашей стране лучше использовать опыт Скандинавии и Азии, считают эксперты.
В конце марта Минкомсвязи сократило финансирование программы развития технопарков в 2009 году в 1,7 раза – до 1,9 млрд. руб. Соответственно, почти половина заявленных проектов не получат инвестиций. Как поясняют эксперты, министерство недовольно, что по программе не получены желаемые результаты. Хотя она стартовала в 2005 году, но реально начала реализовываться лишь в 2007-м. Затягивание вызвано двумя причинами. Во-первых, это объективные сложности в каждом конкретном проекте, в основном связанные с выделением земельных участков. Во-вторых, к сожалению, в России оказалось слишком мало команд, компетентных в управлении «содержимым» технопарка – привлечением инновационных компаний, поддержкой их развития, превращением малых инновационных фирм в средние и большие.
«Когда Минкомсвязи разрабатывало программу, среди прочих решался вопрос размера технопарков и их целевых показателей. Поскольку тогда все были нацелены на масштабные задачи и быстрое их достижение, то приняли концепцию больших технопарков. В условиях кризиса имеет смысл начать с маленьких проектов и расширяться по мере необходимости», – заявил управляющий директор Троицкого технопарка Руслан Титов. По его мнению, именно такая точка зрения возобладала сейчас в Минкомсвязи, и многие регионы уже готовят соответствующие предложения для скорректированной программы. В том же Троицке нелегко найти 100–200 га для технопарка, да и вряд ли такой масштаб имеет смысл. Сейчас администрацией города для Минкомсвязи готовится проект площадью 5–10 га для ИТ-компаний. «У нас уже есть заявки на размещение в таком парке от большого количества компаний отечественного ИТ-сектора», – приводит пример г-н Титов.
Проще говоря, чиновники, разрабатывая программу инновационного прорыва России, пожадничали – наметили цели, которых при нынешнем уровне развития нашей экономики мы не можем достичь ни с финансовой, ни с кадровой точки зрения. В чем-то схожая ситуация с Российской венчурной компанией (РВК), которая совместно с частными инвесткомпаниями должна была создать фонды для финансирования стартапов – малых высокотехнологичных компаний. Вместо 10–15 планировавшихся фондов она успела создать 7. При этом РВК держала неиспользованные деньги на депозитах, за что в феврале «получила» от Генпрокуратуры за неэффективное расходование средства. Гендиректор компании Алексей Коробов уже подал в отставку.
«РВК начала с не очень большими и вполне управляемыми деньгами, но после первых успехов политическим решением ее капитал был увеличен вдвое, после чего проблема, что делать с новым капиталом, как раз встала. Ее должен был решить совет директоров РВК (это его полномочия), но почему-то министр Эльвира Набиуллина больше года не давала распоряжений созвать совет директоров по этому вопросу, что в общем и привело к такому прокурорскому демаршу, – заявил «НИ» Юрий Аммосов, научный руководитель Инновационного института при МФТИ (в 2006–2007 годах он работал в Минэкономразвития и руководил созданием РВК). – Ни у одного сопоставимого по задачам иностранного института венчурного развития не было таких больших денег. «Йозма» в Израиле, имевшая в 10 раз меньше, работала примерно с такой же скоростью, SITRA в Финляндии (в 2–3 раза меньше) даже не каждый год в новый фонд вступала. В принципе, если б у РВК был капитал, с которым она начала исходно, большая часть ее денег была б уже расписана по фондам, а не депозитам».
Заметим, что у еще одного инструмента нашего инновационного прорыва – госкорпорации Роснано – недавно в связи с кризисом изъяли в бюджет 85 млрд. руб. «Если нефть не упадет ниже 10 долларов, то деньги вернут», – прокомментировал изъятие в бюджет средств Роснано ее гендиректор Анатолий Чубайс на состоявшейся в марте встрече в Клубе региональной журналистики.
Впрочем, ситуация все-таки не безнадежна. Так, в проекте антикризисной программы правительства содержится строчка о том, что «в целях поддержки создания малого инновационного бизнеса будут созданы «посевные фонды» с участием Российской венчурной компании».
Власти Москвы, где сосредоточена основная часть российского научно-технического потенциала, тоже на этот год пока не планируют сокращать программу поддержки малого инновационного бизнеса. По мнению столичного министра науки и промышленной политики Евгения Пантелеева, проблема в том, что в России почти исчезли отраслевые институты, которые в советское время занимались внедрением научных разработок. «У нас всегда была неплохая Академия наук, у нас и сегодня остались приличные ученые, есть промышленные предприятия, но связку между ними всегда осуществляла отраслевая наука. Но во времена приватизации все отраслевые институты купили на офисы, что и создало сегодняшние проблемы. Мы в Москве сегодня начинаем создавать инжиниринговые фирмы, которые могли бы сделать связку между инновацией и внедрением. Но этот процесс пока еще не набрал обороты», – заявил г-н Пантелеев.
Некоторые эксперты полагают, что чрезмерная амбициозность чиновников, которые выделили настолько большие средства под «большой скачок», что существующий российский высокотехнологичный и венчурный бизнес просто не смог их освоить – это стратегический просчет. Правительство с самого начало взяло за образец Соединенные Штаты, считают эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Анна Пестова и Олег Солнцев. Однако в США развиты частные венчурные фонды, рынок слияний и поглощений, хорошо защищены права акционеров хайтековских компаний и высока роль малого бизнеса. В России же, отмечают эксперты, больше применим опыт Скандинавии и Восточной Азии, где делается упор на государственное финансирование научных исследований и крупные корпорации, развивающие высокие технологии внутри собственной структуры.
