Мой дом – моя напасть

В ближайшие дни с географической карты России навсегда исчезнет печально известное село Муслюмово на Южном Урале. Жителям этого населенного пункта, который по вине советской промышленности стал Чернобылем местного значения, наконец-то предоставят новое жилье. Люди ждали этого долгие годы. Беда в том, что уральская история – скорее счастливое исключение из правил.

Сегодня тысячи наших соотечественников бытуют в домах, даже короткое пребывание в которых несет серьезную угрозу для жизни и здоровья. В стенах многих зданий содержатся ядовитые соединения фенола, люди соседствуют с туберкулезными и другими диспансерами или даже живут в радиоактивных зонах. Они пишут жалобы, выходят на митинги и пикеты, тщетно обивают пороги чиновничьих кабинетов и ведут свою страшную статистику, подсчитывая умирающих соседей. У многих на борьбу за право спокойного существования в своих четырех стенах уходит целая жизнь.

Сегодня бывшие жители южноуральского села Муслюмово готовятся справлять новоселье. Многие из них признаются, что до конца не верили в переезд. В разряд неблагополучных это местечко попало еще более полувека назад. Сразу после окончания Великой Отечественной войны в регионе развернулось масштабное производство с целью создания ядерного оборонного комплекса страны. Построенный комбинат «Маяк» – первенец советской атомной промышленности – стал кошмаром для местных жителей. Позднее выяснилось, что радиоактивные отходы с предприятия попадали в протекающую здесь реку Течу. Ее дно превратилось в «сплав» из стронция и цезия. Долгие годы рядом с рекой жили люди. За это время все предупредительные таблички, развешенные в Муслюмово, стали обыденным антуражем. Старожилы этих мест признаются, что уже устали бояться. Региональные власти тем временем заверяют, что уже в сентябре–октябре львиная доля жителей переедет в новый поселок, построенный по всем современным канонам.

Увы, но эта радужная картина сегодня может разве что служить наглядным пособием для чиновников, многие из которых не спешат помогать россиянам, терпящим бедствие под крышей своих домов в разных регионах страны.

Фенольный аккорд

Пенсионерка Валентина Ряхова вот уже 12 лет пытается добиться справедливости. За это время она написала целую кипу жалоб, побывала в десятках различных инстанций, оплатила множество экспертиз. Хлопоча, Валентина Константиновна пережила инсульт, стала диабетиком, почти потеряла зрение, а ее муж недавно получил инвалидность. Дело в том, что в 1996 году семье Ряховых в знак благодарности за долгую трудовую жизнь выделили жилье – трехкомнатную квартиру в подмосковном Пушкино на улице Некрасова. Супруги считали это большим везением. Но несколько месяцев спустя они заметили, что в их доме, который только сдали, начался ремонт. «Многим жильцам это показалось подозрительным, – признается «НИ» Валентина Ряхова. – Нам стали морочить голову, убеждали, что делается какая-то перепланировка. И лишь потом мы узнали, что в стенах нашего дома содержится фенол». Многие, узнав о том, что их жилище отравлено, стали спешно продавать квартиры или переезжать в съемное жилье.

Но на такую жилплощадь трудно найти покупателя, только если отдать ее за копейки. «Мы с мужем так и умрем здесь, – тихо говорит Валентина Ряхова. – Только очень боимся за дочку, у нее же другой квартиры нет».

По свидетельству специалистов, это вещество является крайне токсичным, и его длительное воздействие на слизистые оболочки человека может привести даже к онкологическим заболеваниям. «Фенол, несомненно, крайне негативно влияет на человеческий организм, – подтвердила главный врач клиники астмы и иммунологии Ольга Ежова. – У аллергиков, к примеру, он может вызывать приступы удушья. Он способен привести к угнетению иммунной системы и системы кроветворения. Никогда нельзя точно сказать, как именно он «выстрелит».

В 1960–70-е годы, когда была открыта технология производства нового чудо-материала – фенолформальдегидных смол – спектр их возможного применения казался почти безграничным: пластики, клеи, лакокрасочные материалы, герметики... Сроки испытания новых материалов были рекордно короткими. «Советские строители позаимствовали эту технологию у немецких коллег, – сообщил председатель Комитета защиты москвичей Сергей Митрохин. – Никто тогда особо не задумывался, чем это может быть чревато. В результате «фенольные» дома отстраивали в российской столице и еще целом ряде регионов».

Несколько лет назад вокруг этой проблемы был поднят серьезный шум – жильцы «нехороших» квартир и домов требовали во что бы то ни стало предоставить им новые жилища. На той волне протеста столичные власти даже демонстративно взорвали один из «фенольных» домов на Открытом шоссе, а его жителей переселили. Мэр Москвы Юрий Лужков пообещал тогда снести все такие дома. В Восточном округе поспешили принять специальную программу. Жители отравленных зданий жаловались на стремительно ухудшающееся самочувствие, говорили, что стали постоянно болеть. В одном из таких домов чуть ли не у всех детей одновременно начали чернеть зубы. По словам Сергея Митрохина, проблема, как водится, упирается в отсутствие финансирования. «Только в Москве сегодня как минимум 300 таких домов, но деньги на переселение из них людей пока не находятся, – объясняет наш собеседник. – Поскольку фенол содержится в стенах, то никакой ремонт не поможет, требуется снос». А помимо Москвы опасные для жизни дома все еще стоят в Нижневартовске, Сургуте и других российских городах. И переселять людей оттуда никто пока не торопится.

Песочница с палочкой Коха

В Челябинске вот уже несколько лет не стихает крупный скандал. В считанных метрах от туберкулезного диспансера одна из местных строительных компаний возвела элитный многоэтажный дом. Причем так близко к огороженной забором территории медучреждения, что здесь даже легковушке проехать нет места. Представители компании-застройщика сетуют на то, что раньше местные власти обещали перенести тубдиспансер, но этого так и не произошло. В региональном правительстве лишь пояснили, что «застройщик в этом вопросе повел себя чересчур нахраписто». «Я сперва даже подумывал над покупкой квартиры там, но потом вовремя отказался от этой идеи, – признался житель Челябинска Игорь Савельев. – Друзья убедили, поговаривая: «Не боишься, что твои дети в песочнице палочку Коха выкопают?!» Главный фтизиатр Челябинской области Марина Лехляйдер рассказала, что проблема окончательно не решена до сих пор. «Мы же не можем просто взять в одночасье и убрать диспансер, ведь в нем нуждаются люди, – сказала г-жа Лехляйдер. – К сожалению, многие такие учреждения в нашем городе расположены в жилых массивах. И этого соседства люди не в силах избежать».

Эксперты говорят, что называть жилье, построенное в непосредственной близости от лечебницы для туберкулезных больных, элитным – верх цинизма. «Жить в таком доме – значит, подвергаться постоянной опасности, – уверенно заявил «НИ» кандидат медицинских наук Алексей Тихомиров. – Кто даст гарантию, что на лавочке у подъезда не сядут больные?» Туберкулезная палочка очень устойчива – она способна сохранять свои свойства в земле, в снегу, во льду.

А в Самарской области одна из жилых многоэтажек вообще оказалась в центре мистических событий. Как передает наш собкор в регионе Сергей ИШКОВ, в Новокуйбышевске в девятиэтажке с пугающей регулярностью стали умирать люди. «В нашем доме происходят странные вещи, – рассказал «НИ» житель «нехорошей» девятиэтажки Вадим Головлев. – Здоровые люди вдруг начинают болеть».

Местные жители, правда, уже нашли этому вполне правдоподобные объяснения. Злополучный дом возведен на том месте, где ранее располагалась Приволжская биофабрика. Есть сведения, что в середине 1950-х годов на этом предприятии проводили эксперименты над животными, разрабатывая вакцины против различных заболеваний. Профилем предприятия было производство биопрепаратов для сельского хозяйства. Исследования были направлены на изучение различных болезней, в том числе сибирской язвы, штаммы которой способны жить десятилетиями. Умерших животных хоронили. Если раньше биофабрика находилась за территорией города, то по мере его увеличения и застройки она оказалась в центре одного из самых многолюдных районов Новокуйбышевска. А необходимых на обеззараживание территории средств у города нет. Вероятно, поэтому местные чиновники просят «не раздувать ситуацию».

«В таких местах, конечно же, ничего нельзя строить, но в России это происходит повсюду, – разводит руками в интервью сопредседатель группы «Экозащита» Владимир Сливяк. – Вполне возможно, что этим людям угрожает реальная опасность, ведь масштабы территории скотомогильника не известны наверняка. К сожалению, у нас очень часто проблемой начинают заниматься только тогда, когда она оборачивается катастрофой».

1600 лет на пороховой бочке

Каждый день жительница Ульяновска Людмила Борисова гуляет в живописном дворике со своими внуками. Если не знать, что стрелка дозиметра зашкаливает здесь за 600 микрорентген/час, то можно подумать, что оказался во вполне благополучном месте. Между тем Соловьев овраг, который протянулся на несколько километров по самому центру города, имеет дурную славу. Радиационный фон здесь в десятки раз превышает допустимые нормы. Об этом стало известно вскоре после аварии на Чернобыльской АЭС. «Тогда выяснилось, что в 1962 году на Ульяновском приборостроительном заводе произошел пожар. В результате полностью сгорел цех с запасами радия-226, используемого в авиаприборах для световой индикации в ночное время», – заявил руководитель отдела экологии и природных ресурсов ульяновской администрации Андрей Салтыков.

После пожара загрязненный радиоактивными материалами грунт попросту вывезли и свалили в овраг недалеко от предприятия. Лишь потом выяснилось, что период полураспада радия-226 составляет 1600 лет. Сегодня экологи не могут назвать точную площадь радиоактивного загрязнения: овраг расположен в оползневой зоне, и опасная территория постоянно расширяется. Сегодня Соловьев овраг представляет собой небольшой микрорайон в центре Ульяновска. Живущие здесь люди говорят, что неоднократно жаловались местным властям, но тщетно. «Сначала к нам приезжали чиновники, – заявила «НИ» местная жительница Людмила Борисова. – А потом, когда у них все приборы зашкалили, их как ветром сдуло».

Пенсионерка Прасковья Ястребова рассказала, что многие люди, узнав об опасности, тотчас побросали свои дома и перебрались к родственникам.

«Беда еще и в том, что сброшенную в овраг золу вперемешку с радиоактивными отходами использовали в строительных целях – замешивали в раствор и делали блоки для жилых домов, – рассказал ульяновский эколог Александр Брагин. – Позже выяснилось, что построенные дома буквально светятся». Сегодня с одной стороны склона люди берут землю для своих огородов, а с другой – дети зимой катаются на санках, не задумываясь о том, что радиоактивное излучение там местами превышает 1000 микрорентген/час. И все же многие не перестают надеяться, что обретут нормальное жилье. Ведь за каждый день такой жизни приходится платить собственным здоровьем.