Забыть Гиппократа
Безответственность и халатность врачей принимают все более угрожающие масштабы
Уже неделю лежит в реанимации знаменитый писатель Василий Аксенов. Его доставили в одну из столичных больниц врачи «скорой помощи» после того, как у писателя случился инсульт прямо в тот момент, когда он находился за рулем собственного автомобиля.
Многих удивило то, что несколько часов известный всему миру человек, автор «Острова Крым» и «Московской саги», пролежал в тяжелом состоянии прямо в коридоре больницы. При этом комплексной помощи ему оказано не было – врачи обратили на пациента внимание, только узнав, кто он такой. Но время было упущено. Этот пример подтверждает грустную истину: опоздания «скорой», нехватка мест в палатах, равнодушие медперсонала к больным, неквалифицированная первичная помощь давно превратились в норму для многих больниц и клиник.
В конце сентября 2007 года в районном центре Московской области диспетчер «скорой» приняла вызов к 50-летнему Борису Михайловичу. Прибыв к пациенту, врач обнаружил у него сильное кровотечение из отверстия в затылке. Больной объяснил, что отверстие сделал лечащий врач для проведения терапии. Но обильное кровотечение появилось только сейчас. Медик «скорой» не померил артериальное давление, не осмотрел больного, не созвонился с лечащим врачом, а взял ватку и приложил к затылку пациента. Хотя кровотечение не останавливалось, мужчине так и не была предложена госпитализация. Мольбы о помощи были оставлены без ответа. Больной сильно ослаб и самостоятельно передвигаться не мог. На следующий день коммерческая «скорая» доставила его в ведомственный госпиталь, где он скончался.
Годом раньше житель одного из райцентров Рязанской области Алексей вызвал бригаду «неотложки». Молодой человек жаловался на сильную головную боль и тошноту после падения. Врач, не обследовав больного, поставила диагноз «алкогольное опьянение». Назавтра Алексея доставили на «скорой» в местную больницу. Через день парень умер от отека головного мозга.
Схожая история случилась в прошлом году в Москве. Сергей 39 лет упал по дороге домой. Прибывшая карета «скорой помощи», не разобравшись с состоянием больного, вызвала на подмогу реаниматоров. Те, недолго думая, поставили диагноз «белая горячка». Спустя шесть часов его отвезли в профильное отделение больницы, где он скончался. Как потом выяснилось, мужчина был непьющим, и потерял сознание от диабетической комы. При перевозке в больницу пациенту внутривенно вливали раствор глюкозы, что было категорически противопоказано.
«Хотя официальной статистики по врачебным ошибкам на «скорой» не публикуется, их неоправданно много, – рассказал «НИ» медицинский адвокат Лиги защитников пациентов Дмитрий Айвазян. – По нашим подсчетам, на каждые 10 вызовов приходится 4–5 неверно выставленных диагнозов. Все эти нарушения в 90% случаев скрываются как самими врачами «скорой», так и медицинской администрацией. Нередко медицинские карты «скорой» переписываются или теряются. В таких случаях очень сложно разобраться, что случилось на самом деле».
По словам Дмитрия Айвазяна, региональные и федеральные стандарты оказания скорой врачебной помощи не отвечают европейским стандартам. Их выполнение лишь декларируют. Хотя именно на это должны обращать внимание надзорные органы, ситуация остается без изменений.
Ничейную старушку – в коридор
С кареты «скорой» проблемы только начинаются. По закону медицинская помощь должна оказываться всем людям независимо от пола, возраста и благосостояния. На деле же, как говорят эксперты, перечисленные факторы все чаще не принимаются во внимание в отношениях «врач–пациент».
Как рассказала «НИ» Галина С., ее 87-летней бабушке стало плохо. На «скорой» ее отвезли в реанимацию. Когда приехали в больницу, заведующая отделением сказала, что у них нет мест. Женщину отвезли в неврологическое отделение. Там мест в палатах также не оказалось. «Бабушку хотели разместить в коридоре на кушетке, – продолжает Галина. – Но мы объяснили, что ее нужно положить на фиксированной кровати, иначе она упадет. Бабушку–участницу войны положили в палату только после взятки».
«Осенью прошлого года я попала с отеком Квинке – острой аллергической реакцией в области дыхательных путей – в больницу № 71, – сообщила «НИ» Елена Р. – Меня должны были везти на «скорой» в учреждение, где есть аллергическое отделение, но там не оказалось мест. В итоге привезли в терапевтическое отделение. В коридоре лежало много больных. Мне объяснили, что сюда кладут «ничейных» старушек: как правило, тех, у кого перелом шейки бедра. Некоторые из этих старушек ходили под себя – в больнице ни памперсов, ни пеленок. Ночью им не меняли простыни. А свежее белье стелили только к утреннему обходу».
Особенно много больных попадает в больницы зимой. Это прежде всего пациенты отделений травматологии и пожилые люди. И почти каждому не находится места в палате. «Между тем бывают и больные, предпочитающие коридор, – объяснила «НИ» директор 1-го московского хосписа Вера Миллионщикова. – Одна больная, которую я навещала, лежала в коридоре рядом с постом медсестры и была очень довольна этим. Потому что, если бы она лежала в палате, к ней никто бы не подошел. А так она в любой момент могла подозвать медсестру».
На дефицит мест в палатах сетуют и сами врачи. «В Москве четверть века назад было 7 млн. человек, а сейчас все 26 млн., – пояснил «НИ» врач «скорой помощи», реаниматолог. – А число больниц то же самое. Все кардиореанимационные отделения переполнены. В палаты на 6 человек приходится класть 12, а там, где палата на 12 человек, кладут 24. Иногда реанимацию проводят прямо на полу. Звоним в отдел госпитализации «Скорой помощи», а нам говорят: «Нет мест, везите куда угодно». И когда мы привозим человека с инфарктом в ближайшую больницу, они вынуждены его принимать. При этом первый из вопросов: «Возраст?» Считается, что пожилым, особенно с инсультами, в реанимации не место».
Профессионалы наполовину
Однако, по данным консультанта Открытого института здоровья населения Кирилла Данишевского, коек в российских больницах в два раза больше, чем требуется. «На тысячу человек у нас десять коек, в то время как на Западе не больше пяти, – объяснил «НИ» Кирилл Данишевский. – Недостаток мест объясняется не тем, что у нас все повально болеют, а тем, что их занимают здоровые люди. Дело в том, что в системе отечественного здравоохранения широко распространена необоснованная госпитализация. Скажем, пациенты с успешно прооперированным аппендицитом или женщины после родов у нас лежат по 5–6 дней. А в Европе их выписывают уже на второй день».
Причина такого странного подхода кроется в специфической системе финансирования. Как рассказал «НИ» доктор медицинских наук Сергей Колесников, в цивилизованных странах количество денег, получаемых медучреждениями, зависит от количества вылеченных пациентов и качества лечения. У нас же оплата зависит от количества занятых больными коек. Ничего удивительного, что их не хватает.
Притчей во языцех стали больничные взятки. Однако в том, что практически вся медицина у нас становится платной, по мнению экспертов, повинны не врачи, а государство. «Вместо нормальных 5% от ВВП оно получает не больше 2–3%, – пояснил «НИ» член правления Лиги защитников пациентов Алексей Старченко. – Поэтому врачи рассчитывают на помощь самих пациентов. В противном случае на них никто не будет обращать внимания».
Отсюда и износ оборудования, и нежелание врачей оказывать пациентам необходимую помощь. «Примерно в половине случаев в приемных отделениях используется устаревшее оборудование, – рассказал «НИ» доктор медицинских наук Сергей Колесников. – А около 50% медперсонала не проходят регулярного повышения квалификации, чтобы профессионально вести больных. Все это и приводит к таким неприятностям и трагедиям».
Дефицит совести
И все же никакая нехватка коек и техники не может объяснить роста врачебного равнодушия.
«В сентябре прошлого года в московской больнице № 7 нашему сыну была сделана операция фистулы: поставили в шею катетер и выписали домой, – рассказывает «НИ» мать Кирилла Ильина. – Вскоре после выписки прооперированное место загноилось. Обратно в больницу принимать Кирилла отказались, заявив, что они не лечат, а только оперируют. Мы сами, как могли, делали ему перевязки, но это не помогало. Поскольку, как почечнику, ему были необходимы регулярные сеансы гемодиализа, полтора месяца Кириллу приходилось ездить с загноившейся раной три раза в неделю на аппарат «искусственная почка». В ноябре его согласились повторно прооперировать в той же больнице».
Кирилла привезли туда сами родители. Размещения в палате ему пришлось ждать целые сутки. Медики провели операцию и переместили катетер из шеи под ключицу. Но, по утверждению родителей, никакого послеоперационного ухода за больным не последовало. Около него была только мать. По словам отца Кирилла Виталия Ильина, заведующий отделением г-н Филиппцев заявил, что пациентом они заниматься не будут, потому что тот «небритый». Тем временем Кирилла продолжало лихорадить, скакало давление. Его перевели на другой этаж, но все лечение ограничивалось капельницей. При этом к пациенту ни разу не подошел врач, чтобы узнать о его самочувствии. Поскольку катетер вовремя не прочищали, он забился.
«В день его смерти, когда я пришла, мой сын лежал на койке и еле дышал, – рассказывает Ольга Ильина. – Ни медсестры, ни врача рядом не было. Я побежала звать реаниматолога. Врач попытался поставить в забитый катетер капельницу. Но лекарство вытекало на простыню. Через полчаса Кирилл начал умирать. Ему пытались делать искусственное дыхание, но все было напрасно». Кириллу было всего 32 года. Родители уверены, что его можно было бы спасти, но действенной помощи ему так и не оказали.
Впрочем, в московской городской больнице № 7 «НИ» заявили, что не согласны с мнением родителей о вине медперсонала. Что касается заведующего отделением г-на Филиппцева, то он не ведет больных лично. На вопрос же о причине смерти Кирилла Ильина нам ответили, что это врачебная тайна.
«Главный дефицит, который испытывает наша система здравоохранения – дефицит совести, – заявил «НИ» Алексей Тихомиров. – Повсеместно в мире медики получают приличные деньги за работу и крайне дорожат своим местом. У нас обратная ситуация. Ответственность за все врачебные ошибки и нарушения несет государство. Врачи ничем не рискуют и ни перед кем не отвечают за допущенные промахи. Этим и объясняется их халатное отношение к своим обязанностям и здоровью пациента».
Единственное лекарство против этого – материальная заинтересованность медиков и превращение государственной «бесплатной» медицины в платную, считает Алексей Тихомиров. Ведь, по сути, многим пациентам и так приходится содержать врачей из двух бюджетов: за счет налогов и своих карманов.
По странному совпадению, в день госпитализации Василия Аксенова, 15 января, московская мэрия выступила с критикой городского здравоохранения. Так, по словам руководителя департамента здравоохранения Андрея Сельцовского, многие узкие специалисты из-за безденежья ушли в сектор участковых врачей, где больше платят. Кроме того, до сих пор нет законов, определяющих права, обязанности и ответственность врачей. А контролирующим органам нередко приходится сталкиваться с многочисленными нарушениями в сфере лекарственного распределения.
Впрочем, никто из выступавших на заседании в мэрии так ни словом и не обмолвился о непростой ситуации вокруг первичного звена медицинских услуг, хотя она всем очевидна. Поэтому остается гадать, сколько случаев недобросовестного подхода к лечению больных еще должно произойти, чтобы, наконец, привлечь внимание чиновников к этой проблеме.
