Код Звягинцева

Майкл Мур, три года назад получивший Золотую пальмовую ветвь за документальную агитку "Фаренгейт 9/11", снова в Канне, и снова с пропагандистской бомбой в духе "Так жить нельзя".

Мур-бомбист

Раскрутка идет по всей форме, с привлечением специалистов по пиар-кампаниям и юристов, которые должны обеспечить гонимому воителю защиту от предполагаемых угроз. Угрозы столь велики, что материал картины пришлось вывезти за пределы США, дабы обезопасить от посягательств тамошних властей.

"Фаренгейтом", если помните, Мур пытался торпедировать предвыборную кампанию Джорджа Буша, шедшего на второй срок. Фильм вызвал шум, но на результат выборов не повлиял, и о каннском триумфаторе стали забывать. Теперь он напомнил о себе фильмом Sicko, где напал на страховую систему здравоохранения в США. Картина подавалась как самый громкий скандал Канна-07, и очередь занимали с шести утра.

Сеанс сопровождался аплодисментами, язвительными смешками в адрес возникавших персонажей, от сенаторов до того же Буша. Метод Мура прост - он интервьюирует людей, доводя до патетических слез, а потом монтирует материал сообразно концепции. Так, безотказно работает сопоставление бедствующего пролетария, вынужденного самому себе зашивать раны, и докторов, демонстрирующих свое личное благополучие.

Или рабочий, которому отрезало два пальца, и он вынужден был выбирать, какой из двух пришить обратно, потому что на две операции не хватало денег.

Мур развеивает два устойчивых мифа: об американской счастливой мечте и о монстроподобных странах социализма. Вот пошли кадры из "Кубанских казаков", и молодой Юрий Любимов, впоследствии создатель мятежной Таганки, с послушным энтузиазмом запел "Урожай мой урожай, урожай высокий!", и розовощекая Клара Лучко ему подпевала. Процитировано не без юмора, но с симпатией: никакие не монстры.

Любимова сменил Фидель Кастро, и Мур подложил под его пламенную артикуляцию хрипы из ужастика: мол, сделали пугало из хорошего человека! Идет центральный эпизод фильма и самая отважная акция Мура: он садит в катер пожарных, пострадавших при разборе завалов 11 сентября, и нелегально вывозит их на Остров свободы - лечиться. И ужасы капиталистической медицины сменяются чудесами медицины социалистической: задушевные лица кубинских докторов, готовых бесплатно сделать то, о чем американский трудяга не может и мечтать. И то лекарство, за которое в США надо выложить 120 долларов, здесь стоит 5 центов. Женщина, попавшая из ада в рай, плачет.

Экскурсия эта впечатляет: Мур умеет монтировать. Я бы даже поверил в концепцию, кабы не пережитый нами опыт. У нас тоже любили лечить бедствующих американцев, потрясать их бесплатным вниманием в цековских клиниках. Но сними Мур свою красную бейсболку, по которой его узнают на плакатах, да сядь в общую очередь к измотанному терапевту где-нибудь в Пскове 80-х, и он растеряет значительную часть пафоса, а концепция станет распадаться.

Конечно, Мура интересует не столько правда, сколько произведенный эффект. Но если отвлечься от политических спекуляций, Sicko - фильм полезный. Мы ведь вползаем в ту же капиталистическую реальность, на которую нападает Мур. Познали уже и хапужническую медицину, и коррумпированный аптечный бизнес. Да и тезис о том, что образованные люди властям неудобны, ибо неуправляемы, - для нас актуален едва ли не в большей мере.

"Изгнание" - реакция

Как и надо было ожидать, сложный, длинный, переполненный ассоциациями российский конкурсный фильм "Изгнание" получил разнородные оценки в мировой прессе. С кем и с чем его только не сравнивают - что само по себе, заметим, весьма лестно.

Самая восторженная рецензия появилась в газете International Herald Tribune, назвавшей картину "восхитительным и волнующим паззлом". Это, считает автор, "закодированная сказка, история Адамы и Евы, изгнанных из рая". "Покров рока накрывает героев без видимых причин: нас приглашают поверить в невидимое, в неизвестное - в тень предполагаемой неверности жены, в ее "покаяние". Но правда ли это? И тогда начнется вторая история, скрытая за драмой, свидетелями которой мы стали... Фильм полон мистических знаков и образов, иные из них - шедевры". Автор статьи находит в фильме Звягинцева сходство с картинами Бергмана.

"Фильм подтвердил репутацию Звягинцева как мастера настроения и композиции, но тяжелая поступь и эпические размеры сделали просмотр испытанием на выносливость", - пишет журнал Screen, уподобляя картину "земным и эпическим" романам Золя или величественной греческой трагедии, а по отстраненности городских пейзажей - фильмам Антониони. Он отмечает неясность повествования, повредившую столь же безразмерной "Внутренней империи" Дэвида Линча, и солидную актерскую игру, особенно актрисы Марии Бонневи, сделавшей свою Веру "самой неотразимой и человечной фигурой картины". Журнал считает, что Бонневи может войти в число претенденток на премию за лучшую женскую роль, если, конечно, жюри еще не отдало свои предпочтения румынской актрисе Анамарии Маринке из фильма "4 месяца, 3 недели и 2 дня", который по всем рейтингам пока лидирует.

Более резко пишет об "Изгнании" The Hollywood Reporter: "Начавшись как триллер, фильм впадает в клещи долгих молчаливых взглядов в пространство и зашифрованных диалогов". Журнал считает, что "единственная судьба, уготованная "Изгнанию", - фестивальная, а его коммерческий потенциал - нулевой". В этом пункте с автором статьи солидарен и журнал шоу-бизнеса Variety, давший рецензию под заголовком "Прекрасная операторская работа не может поднять дурное настроение". Он считает фильм "несомненно талантливым", но "лишенным эмоциональной силы, какая была в "Возвращении". Сетует на смутность концепции и на то, что движущие силы, заставляющие людей совершать экстраординарные поступки, "погребены под символизмом". Всех рецензентов преследует ностальгия по дебютному фильму Звягинцева - сравнения назойливы, но, по-видимому, неизбежны.

При этом нельзя сказать, что зашифрованные в фильме евангельские мотивы оказались не прочитанными в фестивальной спешке. "Алекс смывает с рук кровь брата, Еве предлагают яблоко, дети собирают паззл картины Леонардо да Винчи "Благовещение", цитата из Библии идет на фоне "Изгнания из рая" Мазаччо. О-кей, мы все это усвоили, но такие параллели еще не открывают путь к душам героев, которые так и не впустили нас в свой эмоциональный мир" (Variety). И все сходятся в самых высоких оценках работы оператора Михаила Кричмана - здесь критики не скупятся на эпитеты: выдающаяся, поразительная, эпичная. Подробно анализируют цветовую гамму картины и цветовые характеристики, данные каждому персонажу.

В рейтингах самыми суровыми оказались французы: в журнале Le film francais "Изгнание" оказалось на последнем месте, причем 5 из 15 критиков выставили ему кривые рожицы (низший балл) и только один выразил свое мнение золотой пальмовой веткой. В рейтинге журнала Screen средний балл "Изгнания" - 2,1 из 4 возможных; наш фильм опережает картину Вонга Кар-вая и французский мюзикл "Песни любви", но сильно отстает от лидера гонки румынской драмы "4 месяца, 3 недели и 2 дня" и от триллера Дэвида Финчера "Зодиак", о котором речь пойдет в следующем репортаже.