Я тебя породил...

По данным Генпрокуратуры РФ, в 2008 году зарегистрировано 126 тыс. преступлений против детей. Причем 40% из них совершили близкие родственники жертв. Итоги этого года, разумеется, подведены быть не могут, но достаточно сказать, что за последнее время в 30 раз выросло число преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних.

Одни эксперты объясняют рост этих показателей стрессовой ситуацией, вызванной кризисом. Другие говорят об устойчивом уровне агрессии, который наблюдается в нашем обществе. Социологические исследования показывают: большинство детей, переживших насилие в детстве, совершают преступления и оказываются за решеткой. Опрошенные «НИ» специалисты сходятся в одном: в государстве нет системы защиты детей.

«Мама с отчимом вместе пили. Мама заставляла меня ложиться с ней и отчимом в постель. К ним приходили гости, которые приносили выпить, они тоже ложились со мной в постель, – вспоминает в письме из Новооскольской колонии для девочек 18-летняя Алена Б. – В десять лет я убежала от мамы в детский дом. Тамошняя жизнь нравилась мне больше. Но потом я поссорилась с мальчиком и вернулась к маме в общежитие. Мама предложила мне выпить вместе с ней и подругой. Я заснула. А проснулась от громких голосов милиционеров». Алену обвинили в краже, которую совершила ее мать. Дали два года колонии. Письмо этой девочки – одно из нескольких сотен писем, которые свидетельствуют о чудовищной закономерности: дети, получившие опыт жестокости и насилия в семье, спасаясь от своих близких, оказываются в тюрьме. Согласно исследованию эксперта Центра содействия реформе уголовного правосудия Риммы Чиркиной, проведенному среди условно осужденных, опыт насилия, пережитого в детстве, имеют 70% девочек, 32% – подвергались сексуальному насилию (около 10% – в собственной семье).

«За девять лет посещения мест лишения свободы я не встречала девочек из полноценных семей с благополучной биографией, вспоминающих о безоблачном детстве. Эти драмы, пережитые в раннем возрасте, накладывают неизгладимый отпечаток на психику, личность и дальнейшую судьбу, – говорит психолог Марина Поливанова. – Девочки с ножом или с топором пытаются защититься от пьяного отчима или отца подруги, матери девочек находятся в розыске».

В многомиллионной Москве удалось найти единственный в столице центр, куда за помощью обращаются дети-жертвы физического насилия. Центр «Озон» расположен в одном из дворов в центре города на первом этаже девятиэтажного кирпичного дома. За психологической помощью сюда приходят родители, чьи дети столкнулись с жестоким обращением. Сюда же приходят за экспертными заключениями супруги, которые разводятся и «делят» ребенка. С центром «Озон» также сотрудничают правоохранители, расследующие преступления против детей.

Кандидат медицинских наук, советник юстиции психиатр Евгений Цымбал говорит, что уровень агрессии в российском обществе гораздо более высок, чем в других странах. «На первом месте среди показателей детской смертности (от года до 15 лет) статистика фиксирует гибель детей из-за невнимания взрослых», – говорит он. «Кроме того, в нашей стране людей часто лишают родительских прав, – продолжает г-н Цымбал. – И это должно нас волновать. Мы пытаемся вылечить детскую душу. Ведь телесные раны заживают, а то, что случается с душой, само по себе никогда не проходит. Наши специалисты стараются разглядеть отпечаток травмы, нанесенной ребенку. Мы ищем способы помочь ему».

Среди обращений в Центр на первом месте оказываются сексуальные посягательства в отношении детей. Пострадавшие от таких преступлений дети больше других нуждаются в помощи. «Если ребенок избит, его можно пожалеть. А если он некоторое время за вознаграждение вступал в сексуальные отношения с кем-либо, как родителям к этому относиться? – разводит руками Евгений Цымбал. – Происходит это как гром среди ясного неба. Ребенок вдруг начинает рассказывать о том, что с ним произошло. Бывает и так: сотрудники милиции звонят родителям и сообщают, что их мальчик или девочка участвовали в такого рода действиях. Тогда родители прибегают к нам и спрашивают, что делать?»

Работа психологов в таких случаях очень трудна. Как помочь ребенку, у которого абсолютно искажены представления о том, как должны строиться отношения между детьми и взрослыми?

«К нам обращаются родители из семей с разным достатком, – рассказывает Евгений Цымбал. – Был случай, когда мать заметила, что ее муж совершает действия сексуального характера с детьми, но она боялась, что если обратится в милицию, то родители мужа, у которых она жила, выгонят ее вместе с детьми на улицу. В семьях с разным достатком насилие происходит по-разному. Среди пьющих семей – жестоко и цинично. Мне известен случай, когда отец заставлял сына и дочь четырех и шести лет вступать друг с другом в половые отношения и снимал это на видеокамеру. Сейчас он ждет приговора суда. А с бедными детьми нам еще только предстоит работать».

В феврале 2008 года Зюзинским районным судом Москвы был осужден мужчина, который за небольшое вознаграждение вовлек в действия сексуального характера 27 мальчиков. Что будет с этими детьми в будущем? К сожалению, не все родители понимают, что таким детям необходима психологическая помощь. Евгений Цымбал отмечает, что, как правило, родители, позволяющие себе такое поведение с детьми, сами в далеком детстве имели подобный опыт и не получили вовремя психологической помощи. Такие невылеченные дети могут представлять опасность для общества.

«Кого люблю, того и бью...»

На прошлой неделе Институт социологии РАН провел исследование по заказу Фонда поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Его результаты показали, что только 37% россиян уверены в том, что физические наказания вредны и должны быть исключены из практики воспитания детей. Пятая часть опрошенных полагает, что в некоторых случаях побои могут быть и полезны для ребенка. 46% респондентов в детстве сами подвергались физическим наказаниям. Чуть больше половины участников опроса признались, что могут и ударить своих детей.

Выводы социологов не стали неожиданными для руководителя программы «Право ребенка на семью» Светланы Прониной. «Мы провели в Смоленске свое исследование среди подростков, – сообщила г-жа Пронина. – 80% опрошенных школьников и воспитанников интерната заявили, что считают правильным физическое наказание со стороны родителей. Значит, в их сознании укоренилось мнение, что с ними обошлись по заслугам. На вопрос, будут ли они так же наказывать своих детей, 60% опрошенных ответили утвердительно».

Светлана Пронина считает, что рост числа случаев жестокого обращения с детьми связан с экономическим кризисом. «Половина семей у нас живет ниже уровня прожиточного минимума, – констатирует собеседница. – А когда отец или мать теряют работу, тем более возникает стрессовая ситуация, родители вымещают свои проблемы на детях. Несколько иная ситуация в благополучных семьях: там родители начинают жестоко относиться к ребенку, если он не соответствует тому стереотипу, который они для себя создают, то есть, если он оказывается не таким, каким они хотели бы его видеть».

«Мы имеем дело с социальным воспроизводством жестокого воспитания, – уверен Евгений Цымбал. – Родители, которые высказываются за физические наказания, рассуждают примерно так: «меня били, и я вырос прекрасным человеком». Поднимая руку на ребенка, они, по сути, доставляют удовольствие самим себе, выпуская тем самым пар. Что касается кризиса, то его последствия мы вскоре ощутим – случаи жестокого обращения с детьми в семье будут учащаться».

Помочь семье

Эксперты отмечают, что комиссии по делам несовершеннолетних (КДН), которые вместе с отделами по опеке и попечительству отвечают за защиту детей, осуществляют лишь карательные функции. Их работа с неблагополучными семьями, как правило, сводится к изъятию детей из таких семей и к передаче их в детские дома.

«Из чувства страха, который вызывает КДН, перестать жестоко обращаться с детьми может лишь небольшой процент родителей, – выразила свое мнение руководитель Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Марина Егорова. – Мы же пытаемся выявить неблагополучие как можно раньше. Согласно нашей методике, с такими семьями работает междисциплинарная команда специалистов. Это социальные психологи, школьные преподаватели, сотрудники КДН. Работая сообща, они предлагают семье выход из ситуации». Фонд проводит работу с семьями по специально разработанным технологиям в 15 регионах России.

Марина Егорова привела пример, когда специалисты пришли в сильно «запущенную» семью. Родители уже около полугода жили отдельно. Младшую шестилетнюю девочку воспитывали родители мужа, с которыми он общался. 14-летний мальчик остался с матерью. Поговорив с ним, сотрудники КДН узнали, что отец избивал его с детства, наказывая за плохую учебу и поведение, а также на глазах сына бил маму. И теперь бывший глава семейства периодически приходит домой и бьет сына, считая, что тем самым воспитывает его. Психолог из кризисного центра для мужчин попробовал поговорить с отцом, но тот отреагировал агрессивно, восприняв это как вмешательство в частную жизнь. Тем не менее бить сына перестал. Мать стала посещать психолога. А социальный педагог в школе внимательно следит за поведением подростка и всячески поддерживает его.

Евгений Цымбал отмечает, что официальные цифры зарегистрированных преступлений в отношении детей не отражают реальную картину этого явления: правоохранительные органы не всегда регистрируют преступления.

«Если мы хотим знать, что происходит на самом деле, мы должны провести достаточно масштабные социологические исследования, – продолжает директор Центра «Озон». – Это очень сложно и дорого. И возникает вопрос: а нужно ли это кому-то? Или можно принимать решения, невзирая на реальное состояние дел? Кроме того, необходимо публиковать судебную и уголовную статистику преступлений в отношении детей по регионам, чтобы была видна ситуация в каждом субъекте Федерации. Есть территории, где низкая раскрываемость преступлений. И другие, где раскрываемость высокая. Необходимо провести анализ и понять, с чем это связано».

Все опрошенные эксперты сходятся в одном: существующая сегодня система защиты детей не справляется с проблемой жестокости и насилия по отношению к несовершеннолетним. Должна быть выстроена новая система, состоящая из государственных и общественных институтов. «Отсутствуют механизмы выявления неблагополучия в семье и система быстрого реагирования, – подводит итог руководитель общественной организации «Право ребенка» Борис Альтшулер. – Необходимо внести в федеральное законодательство норму, обеспечивающую договор о патронате между семьей и профессиональной службой. Эта служба должна оказывать семье услуги по психологическому и медико-социальному сопровождению. В правительстве сегодня не существует единого органа, который занимался бы семьей и детством. Такой орган должен быть создан как можно скорее».