Эльвира Набиуллина изменила президенту
Концепция МЭРТа не совпадает со стратегией Путина
Когда президент Владимир Путин выступал 8 февраля в Кремле на расширенном заседании Госсовета, он удивил собравшихся некоторыми запланированными достижениями. В частности, кроме установки на увеличение среднего класса до 2/3 от всего населения, еще и намеченным ростом производительности труда в четыре раза за 12 лет (с 2008 до 2020 года). Вчера Минэкономразвития опубликовало на своем сайте опровержение.
Разработчики и концепции долгосрочного развития (2020), и одноименной стратегии в разделе "Повышение эффективности и конкурентоспособности экономики" признались: "Производительность труда должна увеличиться к 2020 году в 2,4-2,6 раза (по отдельным секторам - до 4 раз)".
Красота оказалась сильнее расчетов. Путинские спичрайтеры выбрали, на их взгляд, самое вкусное, сочтя реальные цифры недостаточно пиар-емкими.
Но главная измена МЭРТа президенту - не в цифрах роста производительности труда, а в принципиальном подходе к будущему российской экономики.
Не так давно можно было видеть это будущее в приватизации госкомпаний. Во всяком случае, их госсоздатели убеждали избирателей в том, что впоследствии акции госкомпаний будут выставлены на торги. Так и было: состоялось несколько народных IPO. Они хорошо пошли, особенно "Роснефть" со Сбербанком. С ВТБ получилось хуже. Но на самом деле это не была приватизация, контроль остался в руках у государства.
МЭРТ в опубликованной вчера версии долгосрочной концепции (2020) предложил свой либеральный вариант приватизации раздутой госсобственности (по словам Путина, в этом секторе работает 25 млн человек - более трети работающих): "Поэтапное сокращение участия государства в управлении собственностью в конкурентных отраслях экономики посредством прозрачных и эффективных приватизационных процедур, основанных на принципах рыночной оценки, равного доступа к имуществу и открытости деятельности органов власти".
В пятничной речи Владимира Путина все было по-другому. Президент ни слова не сказал о приватизации. Зато вместо нее он говорил о привлечении частных компаний к управлению госсобственностью. С одной стороны, есть сферы, в которых иначе поступить невозможно. Управление внешним долгом России, при том что вся информация находится в Минфине, эффективнее построят частные компании, потому что чиновник не должен и не является экспертом финансового рынка. Однако совершенно очевидно, что передача госпакетов предприятий в частное управление, во-первых, потенциально коррупционна, а во-вторых, это противоречит мировым тенденциям. Широко признается, что если государство в том или ином случае неэффективный собственник, то лекарство - приватизация, а не "бархатная реприватизация" как ее понимает небезызвестный Олег Шварцман.
