Звезда за решеткой

Недавние бунты несовершеннолетних заключенных на Урале и под Петербургом порядком напугали чиновников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Теперь тюремное ведомство ищет способы, чем еще, кроме силы, можно сдержать арестантов. Трудовая практика в колониях, спортивные мероприятия, учеба, молельные комнаты, библиотеки – всего этого, как выяснилось, недостаточно.

С некоторых пор ставку решено сделать на искусство: во ФСИН надеются, что творческие занятия отвлекут осужденных от дурных мыслей, разовьют их духовно, а в идеале превратят зэков в нормальных людей. Стимул намного выше, чем на «Оскаре»: по итогам завершившегося на днях в Москве театрального Фестиваля тюремного искусства лучшему актеру под овации собравшихся даровали свободу.

Что там «Фабрика звезд» и «Минута славы»! Еще немного, и главной кузницей «творческих кадров» станут места лишения свободы, где в данный момент «проживают» более 886 тыс. человек. Чтобы потенциальные таланты не пропадали даром, для заключенных решено организовать целый ряд мероприятий – как закрытых, так и доступных для широкой публики. «Общество должно видеть, что заключенные – это люди не потерянные, их не нужно бояться, им нужно идти навстречу и протягивать руку. И тогда они никогда не совершат повторное преступление», – уверен начальник управления воспитательной работы ФСИН Виталий Полозюк.

Мировая практика подтверждает этот факт: участие в самодеятельности резко сокращает количество рецидивов. Но если в Европе, США, Канаде культурная работа с зэками давно стала частью исправительной программы (имеются особые организации, вроде английского «Объединения поддержки театра преступников», штат профессиональных режиссеров, мастерские для пошива костюмов и декораций, оборудованные театры), то в России тюремное искусство только-только вылезает из-за колючей проволоки. Относиться к этому можно по-разному: симпатизировать, любопытствовать, негодовать. Но не замечать творчество зэков уже невозможно. Оно переросло рамки самодеятельности, став полноценной частью современного искусства.

Три блатных аккорда

Жалостливый шансон о доме, потерянной свободе, бедной маме, «Владимирском централе» – это фирменный, российский продукт (почти как водка, валенки и матрешки), которого нет ни в одной стране мира. Да и вряд ли, скажем, законопослушное западное население сможет это слушать: тут требуется и особый, сердобольный менталитет, и массовые лагеря в истории страны, и слабость к крепкому словцу. Познакомиться с последними новинками «несвободной песни» можно на ежегодном фестивале «Калина красная», который в минувшем сентябре проводился уже в четвертый раз. Этот тюремный вариант «Фабрики звезд» дает заключенным шанс на музыкальную карьеру и надежду на досрочное освобождение – в финале несколько арестантов прямо на сцене получают условно-досрочное освобождение.

Компания – организатор феста собирает записи со всех российских колоний и вкладывает деньги в раскрутку самых талантливых певцов. Тюремное прошлое артистов, как правило, является не пятном в биографии, а, напротив, отличным пиар-ходом. Вот, например, 27-летняя Елена Калинина. Когда-то была наркоманкой и сидела в колонии за ограбление ларька, но, победив на первом фестивале «Калины Красной», сумела стать певицей и сделать карьеру ведущей на радио.

Или, скажем, многострадальный Игорь Погорелов-Расписной: впервые он попал в камеру в 12 лет и с тех пор провел в неволе 30 лет с небольшими перерывами (все сроки за хулиганство). Время заключения Игорь использовал для написания стихов и песен, а также для налаживания личной жизни: девять раз Погорелов заочно женился и разводился с подругами по переписке и лишь теперь, освободившись, завел нормальную семью и смог выпустить диск с характерным названием «Срок». Или еще одно дарование с уникальной судьбой: Владимир Петров по прозвищу Волжский. За разные преступления он отсидел 20 лет, поменял сорок лагерей и умудрился написать в камере четыре полноценных сольных альбома. «Песня, спетая в неволе – это акт покаяния, желание человека вернуться к нормальной жизни», – убеждены организаторы «Калины красной».

Авторитетные скульпторы

Несмотря на то что блатная музыка стала уже частью российской культуры (пусть и далеко не самой элитарной), другие виды искусств заключенным тоже не чужды: они рисуют картины и пишут книги, пляшут нижний брейк-данс и играют на сцене. Интерес к ним и вообще к тюремной романтике со стороны вольной публики с каждым годом только растет. И этим с удовольствием пользуются частные предприниматели. В Москве элитарным клубом считается «Зона», выполненная в стиле тюремной романтики, а в Угличе всех туристов заманивают в Музей тюремного искусства. Там можно увидеть поделки арестантов, выполненные из дерева, металла, пластмассы и хлеба, а также картины, написанные на простынях ручками, тушью, металлической стружкой и каменной крошкой (поделки арестантов также представлены в государственных музеях при «Владимирском централе» и ярославском Управлении исполнения наказаний).

В поселке Панковка Новгородской области осужденные, попадая за колючую проволоку, буквально на следующий день садятся и за парту. Педагоги-умельцы (заключенные со стажем) обучают их основам резьбы по дереву. Все без исключения заключенные, утверждает начальство колонии, рано или поздно проявляют в данной области недюжинные таланты. Руководство «строгача» убеждено, что творческая работа влияет на их подопечных очень хорошо. «Прочищает мысли», просветляет плюс дает возможность подумать и проанализировать собственное прошлое. Музей колонии представляет лучшие работы – резьбу по дереву. Если изготовленная вещь попала в экспозицию, это приносит ее автору уважение сокамерников и отдельные поощрения от начальства – например, могут позволить дополнительные свидания с близкими или премировать шоколадом, чаем или сигаретами – крайне дефицитным здесь товаром.

Самая большая достопримечательность музея – деревянные скульптуры высотой в два-три человеческих роста – тоже дело рук заключенных. Есть фигуры Петра Первого, Александра Меншикова и даже… Владимира Путина. Президент сидит на коне и проникновенно смотрит вдаль. Заключенный, вырезавший эту фигуру, признался, что хотел сделать Александра Невского. Но отвалилась деревянная борода, предназначенная полководцу. Мастер посмотрел на будущую скульптуру: батюшки, на президента похож! Правда, уже после того, как «Путин на коне» был установлен в колонии, произошел небольшой конфуз. Местные и столичные журналисты, прознав про статую президента в тюрьме, массово повадились в колонию брать у осужденного интервью. Он так «зазвездился», что руководство вынуждено было посадить его на время в карцер. В Панковке и Новгороде есть несколько магазинов, где продают поделки, выполненные руками заключенных. Покупателей в магазинчиках более чем достаточно.

МХАТ в неволе

Однако последняя тенденция тюремного искусства – курс в сторону театра. На Западе он давно считается лучшим лекарством от рецидивов, а у нас только входит в моду: колонии срочно обзаводятся драмкружками, оборудуют клубы и ДК, а также шьют декорации и костюмы руками самих сидящих. Смотрят спектакли в основном «коллеги»-зэки и их родственники, а выбором пьес и режиссурой занимаются воспитатели и учителя. Репертуар тюрьмы почти такой же, как в Малом театре: Шекспир, Островский, Гоголь, Чехов, Пушкин… В общем, классика, которую на воле далеко не все успели или захотели прочесть. Для несовершеннолетних заключенных такие постановки – часть учебной программы по литературе. «К нам приходят очень запущенные ребята, – рассказал «НИ» Олег Номинат, замначальника Икшанской воспитательной колонии, где уже 15 лет действует драмкружок. – Хотя это Москва и Московская область, у многих по 3–4 класса образования. Мы отправляем их в коррекционные классы, учим и читать, и писать, устраиваем капустники, КВНы, спортивные, концертные программы, ставим спектакли. Стараемся сделать такой режим дня, чтобы у них минуты свободной не было. Чтобы в голове не появлялось других мыслей».

Труппы в колониях, разумеется, однополые. Мужчинам приходится рядиться в платья, а женщинам клеить усы и говорить басом. И они делают это охотно, поскольку за каждый выход на сцену полагаются поощрения: дополнительные свидания, а иногда условное освобождение – мечта каждого осужденного. Чиновники ФСИН свято верят в силу театра и не боятся выводить на сцену даже самых отъявленных арестантов: воров, насильников и убийц. Например, в Орле, в Шаховской женской колонии открыт психотерапевтический театр для особо опасных преступниц. Там «актрисы», осужденные на огромные сроки, играют «Мнимого больного» Мольера, шекспировского «Короля Лира» и пишут собственные пьесы. Одна из них – «Мой голубой друг», придуманная заключенной Еленой Ковалевой – недавно потрясла всю театральную Москву. Созданная по инициативе московского проекта «Документальный театр», пьеса была зачитана на фестивале «Новая драма» Ингеборгой Дапкунайте, а затем появилась в репертуаре МХТ имени Чехова. Критики писали о Ковалевой как о сенсации, а зрители толпой ломились на премьеру – тогда автора под конвоем привозили в Москву.

Иногда с «артистами» работают даже иностранные режиссеры (в Икшанской колонии немцы поставили «Дракона» Евгения Шварца). Более того, тюремное руководство вывозит спектакли на гастроли: к вольным зрителям (премьера «Юнона» и «Авось» Вологодской женской ИК-1 прошла в городском театре драмы) или в соседние колонии к противоположному полу. Но это скорее исключение, чем правило. Участь тюремного артиста все же очень мало напоминает жизнь театральных звезд.

На поруки с чистой совестью

В последнее время искусством людей в неволе заинтересовалась творческая элита. Вячеслав Спесивцев, режиссер Молодежного театра, съездив несколько раз в колонию с мастер-классами, загорелся идеей фестиваля для несовершеннолетних. И его поддержали не только сотрудники ФСИН, но и знаменитости: Тереза Дурова, Оксана Мысина, Алексей Панин, Юлий Гусман, Владимир Вишневский, Дмитрий Шпаро, Никас Сафронов, Иосиф Кобзон… Было создано жюри конкурса – по итогам просмотра видеоматериалов, присланных из 51 воспитательной колонии, они выбрали лучшие танцевальные, вокальные и театральные номера. А в финале конкурса произошло совсем неожиданное: одного из артистов – воспитанника Белореченской колонии освободили прямо на сцене. Зрители бушевали от радости.