Хорошо переваренный гламур

На церемонии открытия и без того уже по определению открытого XVIII российского кинофестиваля "Кинотавр" был показан новый фильм Андрея Кончаловского "Глянец" о вульгарной ростовской девушке, пробивающейся в утонченный мир гламура. Если в прошлом году, открывшись "Островом" Павла Лунгина, фестиваль сосредоточился на теме духовности, то после "Глянца" обещает ударить кинематографом по бездуховности.

На рекламных постерах, которыми завешают Москву к августу, когда предполагается выход "Глянца" в прокат, жанр картины определяется как горькая комедия о сладкой жизни. Со слова "сладко" звуковая дорожка фильма прямо и начинается: "Сладко и душно пахло навозом..." – это ростовские фабричные девчонки читают вслух писателя, в котором мгновенно угадывается Владимир Сорокин. Написанный высокооктановой желчью пародийный пассаж, в котором Вольтер и Брежнев возбуждают друг друга разговорами об экскрементах, возможно, вообще был единственным моментом сценария, который одного из его авторов, Дуню Смирнову, по-настоящему вдохновлял. "Он надежда русского постмодернизма и бабок во зарабатывает",– завистливо говорит, дочитав говнокнижку, та из девушек, которая сама мечтает стать писательницей, в то время как другая (Юлия Высоцкая), планирующая добиться успеха не литературным языком, а другими местами, демонстрирует независимость суждений: "А по-моему, говно".

Тема говна проходит красной нитью сквозь "Глянец", который в развитии остальных своих тем и сюжетов такой последовательностью не отличается. Для этой расхлябанности сценария, легко перепрыгивающего от одного персонажа к другому, который потом может и вовсе не возникнуть, или из одного места действия в совершенно неожиданное, Андрей Кончаловский на пресс-конференции сформулировал почти неопровержимую отмазку: фильм ведь не телеграфный столб, он растет, как дерево, и никогда не знаешь, куда потянется та или иная ветвь. Но все равно говно, если так можно выразиться, служит материалом, идеологически скрепляющим, цементирующим всю эту антиглянцевую конструкцию.

В начале фильма героиня эротично сидит на унитазе, на летучке в глянцевом журнале скульптуры из говна упоминаются в качестве прорыва в современном изобразительном искусстве, культурологи рассуждают: "Красоту можно найти во всем, даже в куске дерьма", испытывающий творческий кризис модельер (Ефим Шифрин) получает радикальный совет: "Модель надо раздеть и испачкать ее, как ребенка, в собственном дерьме". Однако после показа новой коллекции в "Коммерсанте" выходит разгромная рецензия, и расстроенный модельер рефлексирует: "Я говно..." При этом заголовок заметки "100-процентное г...но", пожалуй, более невероятен по своей низкой высокохудожественности, чем редколлегия в журнале Beauty, на которой главному редактору (Ирина Розанова) параллельно делают педикюр.

В "правде жизни", к которой авторы вовсе и не стремились, на самом деле нет острой необходимости, вполне хватило бы правды характеров, такой же эмоционально выстраданной, как желание Дуни Смирновой съесть Владимира Сорокина с говном. Однако психологическая правда проскальзывает в "Глянце" в мерцающем режиме, и в целом ваша симпатия к фильму будет зависеть от того, насколько для вас Юлия Высоцкая убедительна в имидже ростовской меркантильной давалки. Лично мне, как поклоннику телепередачи "Едим дома", в которой супруга Андрея Кончаловского каждым воскресным утром демонстрирует кулинарные таланты и вообще благонадежную домовитость, с трудом верится, что такая девушка стала бы рассылать по желтым газетам свои фотографии враскорячку в надежде хоть как-то прославиться.

Не помогают ни завитые на бигуди волосы, ни голубые тени, ни колготки в сеточку, ни интенсивные жевательные движения челюстями, поскольку у Юлии Высоцкой нет того голодного блеска в глазах, который бы сделал ее похожей на Бекки Шарп, боящуюся продешевить на ярмарке тщеславия. Хотя, возможно, моему восприятию все-таки мешает злоупотребление кулинарным телешоу, в котором у Юлии Высоцкой есть все, о чем порядочная женщина может только мечтать, причем эксклюзивного качества, а вот более объективные зрительницы из Ростова на пресс-конференции, напротив, горячо благодарили актрису за аутентичность, которой они поначалу от нее не ожидали и переживали, "сумеет ли Юля передать казацкий азарт". В общем, если Юлия Высоцкая и мискастинг, то на грани превращения в художественный прием, как и Алексей Серебряков в роли одного из модельеров с выбеленными волосами и в килте, иногда забывающий, что его герой – гей, в отличие от безупречного Ефима Шифрина, чей герой Марк Шифер считает себя Лагерфельдом и выглядит его копией.

Точность копирования вообще главная заслуга авторов "Глянца", и в этом смысле дух гламура они передают верно. Точно так же, как Дуне Смирновой нравится шутка, что скопированный ею Сорокин – говно, Андрею Кончаловскому приятно думать, что его жена похожа на Грейс Келли, и под нее стилизуют героиню, перед тем как отправить к олигарху-алкоголику (Александр Домогаров), заказавшему себе копию Грейс Келли в элитном сутенерском агентстве. Чтобы добавить толику таблоидности, необходимую в заметке о таком фильме, можно пересказать сплетню о том, что именно с исторической фразы "Трусы сними", которой олигарх встречает исповедальный монолог своей будущей невесты, началась в свое время в номере сочинской гостиницы "Жемчужина" счастливая семейная жизнь авторов фильма. Так что никогда не угадаешь, где говно, а где шоколад и из чего получаются самые сладкие конфеты.