С зека по нитке – ФСИНу рубаха

Халява за решеткой закончилась

То ли ФСИН на самом деле пытается добрать то, что не добрал с федерального бюджета – то ли на государственном уровне пытается создать аналог частных тюрем на территории России. История, точку в которой недавно поставил Орловский суд, заставляет задуматься о том, какую все-таки конечную цель преследует из своей деятельности Федеральная служба исполнения наказаний.

Вот как развивалась эта история с точки зрения ФСИН. В исправительной колонии № 3 на территории Курской области отбывал трехлетнее наказание гражданин Раев А.С., уроженец Орловщины, который, как указано в иске ведомства, был обеспечен положенной пайкой, робой и прочими атрибутами сидельцев. Здоров, инвалидом не является – а значит, по мнению сотрудников колонии, мог использоваться на тех или иных работах внутри ИК.

Ему предлагалось место работы – но заключенный отказался. А значит, теперь должен денег исправительному учреждению за свое содержание. Заводской суд Орла согласился с требования курской колонии о взыскании указанных в иске расходов – и приговорил гражданина Зуева к выплате 30 тысяч рублей в пользу своих тюремщиков.

Свое решение суд обосновал тем, требования Уголовно-исполнительного кодекса России обязывает уклоняющихся от работы осужденных компенсировать затраты на их содержание. По мнению суда, каждый осужденный обязан работать в местах лишения свободы.

А суд установил, что гражданин Раев имел возможность работать – но не использовал ее. Соответственно, теперь он должен своим тюремщикам 30 тысяч.

А дорожка-то уже протоптана

Новую практику: с арестантов взыскивать деньги за постой в казенном доме, тюремное ведомство ввело совсем даже не сегодня. При этом большинство тех, кто попадает в неволю, даже не догадывается, что его отсидка может оказаться не совсем бесплатной.

А ведь первыми к выплате компенсаций на свое пребывание в зоне привлекли осужденных из Тюменской области еще в 2011 году. Трое арестантов, каждый из которых отбыл по пять лет, оказались должны в совокупности 52 тыс. рублей. Вот тогда и был создан прецедент.

 «С недавнего времени с осужденных управления ФСИН России по Тюменской области, которые отказываются трудиться на работах, определяемых администрацией учреждения, взыскивают затраты на содержание, – сообщили в пресс-службе Федеральной службы исполнения наказаний.

Так же в тюремном ведомстве пояснили, что согласно Уголовно-исполнительному кодексу, на каждого осужденного к лишению свободы возложена обязанность трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений. 

Осужденные, получающие заработную плату, возмещают стоимость питания, одежды, коммунально-бытовых услуг и индивидуальных средств гигиены. С осужденных, уклоняющихся от работы, указанные расходы удерживаются из средств, имеющихся на их лицевых счетах. Но так как у большинства зеков лицевые счета были пустыми, государство обычно долги списывало. Не особо на эту тему заморачивались и тюремщики. 

Однако, в 2011-м в Тюменской колонии решили «сыграть» по новым правилам – и под них попала как раз тройка сидельцев, которые от работы отказались. При этом, за свой отказ осужденных и без денег уже наказали. Их признали злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания и поместили в отряд строгих условий содержания.

Кстати, строгие условия и более затратны по содержанию. А, может, просто администрация колонии на примере этих троих решила показать, кто в доме хозяин – в Тюменскую прокуратуру по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях были направлены материалы для дальнейшего направления в суд с целью предъявлении исков к трем гражданам-бездельникам.

А мировые судьи Тюменской и Омской областей, рассмотрев иски, целиком их удовлетворили, взыскав затраты с осужденных в счет возмещения ущерба на их содержание.

Так что, нежелание работать, похоже, теперь будет все чаще караться рублем. В общем, у ФСИН появился еще один рычаг давления на осужденных. При этом в ведомстве в своей правоте ссылаются на статьи Уголовно-исполнительного кодекса – 103-ю и 99-ю: одна говорит о том, что заключенные обязаны трудиться там, где укажет администрация колонии, другая предусматривает, что с осужденных, которые не желают работать, могут удерживаться расходы на их содержание.

Правда, с учетом того, что примерно в трети российских колоний работы нет совсем, сделать из зека должника это еще надо суметь. И хотя в тюменской и курской историях, работа, похоже, была, правозащитники в любом случае считают такой ход тюремного ведомства нарушением. По их мнению, вычитать деньги можно только с официальной зарплаты работающего гражданина.

Тем более, для провинившихся в местах лишения свободы были, есть и будут другие методы «убеждения» – карцер, ШИЗО, отказ в свиданиях или передачах… 

Так же считает и руководитель Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов. «Трудоустройство – это вопрос добровольности, – сказал он. – Нельзя заставить человека трудиться, если он этого не хочет – даже если гражданин находится в местах лишения свободы». 

«Любой принудительный труд можно назвать рабским, но ведь никто не говорит, что заключенные – это рабы», – подчеркивает глава Казанского правозащитного центра.

Расходы по неволе

Между тем, очень немногие знают, что Федеральная служба исполнения наказаний – одно из самых богатых ведомств в нашей стране. Зато все слышали о коррупции в тюремном ведомстве, где под судом находится даже его бывший руководитель. Все читали публикации в СМИ о том, как в неволе умирают люди, которым вовремя не оказывалась врачебная помощь, все слышали о пытках в колониях.

Буквально несколько дней назад официальный представитель Генпрокуратуры Александр Куренной сообщил, что в настоящее время в отношении сотрудников ФСИН возбуждено 20 уголовных дел о превышении должностных полномочий. Дела возбуждены по фактам издевательств над заключенными.

Кроме того, по факту жестокого обращения с заключенными Генпрокуратура вынесла два представления даже самому главе ФСИН Геннадию Корниенко. В общем, ведомству есть о чем задуматься, кроме как о деньгах.

Тем не менее, ФСИН занимает 6-ю строку среди всех министерств и ведомств по объему бюджетных трат. Министерство здравоохранения целиком получает меньше, чем государство тратит на тюремную систему.

При этом по итогам 2015 г. ФСИН стала единственным ведомством, у которого выявлен значительный перерасход бюджета. Зато с 2003-го по 2015-й годы бюджет ФСИН вырос без малого в 7 раз. 

Правда, несмотря на рост финансирования и огромные бюджетные траты, каких-то изменений к лучшему нет абсолютно. Условия содержания по-прежнему не выдерживают никакой критики, права человека, как нарушались, так и нарушаются. Не говоря уже о том, что тюрьма перестала быть именно ИСПРАВИТЕЛЬНЫМ учреждением. Куда ж тогда деваются все эти колоссальные средства – такие, как 303 млрд. руб(!)., которые, к примеру, составили бюджет тюремного ведомства в 2015 году?

Тогда в местах лишения свободы находилось около 646 тыс. человек. В год на арестанта выходило где-то 469 тыс. руб. Извините, но это даже больше, чем на одного рожденного ребенка – выплата материнского капитала обходится государству дешевле.

Средний расход на одного заключенного в месяц – порядка 40 тыс. рублей. На такие деньги может жить российская семья. Но до зека из «его» денег доходят копейки. Где оседают остальные средства? Есть такое место. Называется – карман коррупционера. А когда в тюрьмы приходят правозащитники и указывают на ненадлежащие условия содержания, им отвечают – да у нас нет денег даже лампочки поменять.

 При этом ФСИН не раз выражала беспокойство предполагаемым сокращением бюджета уголовно-исполнительной системы – мол, в этом случае, придется экономить на питании заключенных. Но вот ведь веселуха – сокращение тюремного бюджета так и осталось словами, а расход на питание заключенных ФСИН все равно уменьшил. Если в 2015 г. на питание тратилось 86 рублей в день, то с 2019 года эта сумма упадет до 64 рублей. Или 7% всего бюджета. 

При этом зарплаты зеков, там, где есть работа, остаются смешными – 2-3 тыс. рублей в месяц, из которых до трех четвертей удерживает ФСИН. На выхлопе зек может чистыми заработать рублей пятьсот, может, тысячу. Этих денег не хватит, чтобы даже покупать себе сигареты в тюремном ларьке – не говоря уж о том, чтобы собрать что-то к «звонку». Стоит ли удивляться, что при таких раскладах заключенные отказываются от работы в неволе? 

И вот при всех колоссальных расходах на тюремную систему, мы продолжаем удивляться тому, куда уходят деньги. На питание заключенных – минимум. Ситуация с тюремной медициной подобна катастрофе – смертность в российских тюрьмах в два раза выше средней по Европе. 10% всех заключенных – носители ВИЧ, почти 4% – активные туберкулезники и ими в тюрьме никто не занимается. Но все эти люди потом выйдут на свободу и будут находиться среди нас.

И эта ужасная статистика еще более удивительна на фоне того, что, к примеру, на стационарную медицинскую помощь ФСИН в 2015 г. было потрачено почти 17 млрд.руб., или порядка 25 тыс.руб. в расчете на одного заключенного. При нормативе по стране – в 11,6 тыс. руб. То есть, на бумаге зек получает медпомощи в полтора раза больше, чем свободные граждане. При этом, во многих фельдшерских пунктах при тюрьмах нет порой даже самых элементарных лекарств. Потому что деньгам, выделенные на них, нашлось иное применение.

Если финансирование российской тюремной системы с 2003 года увеличилось почти в 7 раз, значит от получателя таких средств стоит ждать адекватной работы. Однако, ровно за этот же период рецидив преступности вырос вдвое – с 25 до 50%. То есть система не только не исправляет оступившихся граждан – но и плодит уголовников за наши с вами деньги.

В общем концепция гуманизации уголовно-исполнительной политики провалилась. Вместо того, чтобы изменить отношение системы к самим заключенным ставка делается на строительство новых СИЗО, проведение ремонтов, закупку мебели и бытовой техники. Это все то, на чем легко нажиться. А на хорошем отношении к зеку богаче не станешь.

Сейчас ФСИН отрабатывает проект федеральной целевой программы (ФЦП) «Развитие уголовно-исполнительной системы (2017–2025 годы)» с объемом финансирования в размере 96,5 млрд руб. 

Цель вроде бы как благая – привести условия содержания заключенных в соответствие с законодательством РФ и международными стандартами, и тем самым повысить соблюдение их прав, свобод и законных интересов. Если бы не одно «но». Соблюдение этих самых прав почти целиком привязано  к выклянчиванию госинвестиций в последующее строительство новых учреждений. Хотя в отечественной исправительной системе полно и других, не менее серьезных проблем. Одни обвинения в адрес ФСИН о пытках чего стоят.

При этом тратит государство и так на осужденного в пять раз больше, чем на любого среднестатистического гражданина страны, сделав российское тюремное ведомство самым богатым в Европе. Бюджет некоторых стран меньше бюджета нашего ФСИН. На содержание 650 тыс. заключенных Россия каждый год тратит порядка $5 млрд. Бюджет Албании с ее трехмиллионным населением составляет всего $4,5 млрд, Молдавии – $2 млрд (3,5 млн человек), Белоруссии – $8,8 млрд (9,5 млн человек).

Что интересно, в Европе есть и достаточно богатые страны – но ни одна из них не может позволить себе тратить на тюрьмы более $1–2 в расчете на $1 тыс. ВВП. Россия, где кризис, цены растут, пенсионный возраст поднимается и вообще много всякого негатива, тратит $4.

Число заключенных в расчете на 100 тыс. человек населения в России втрое выше, чем в среднем по Европе, и в 1,5–2 раза выше, чем в странах бывшего СССР. Ни одна, даже самая богатая европейская страна не может себе позволить держать столько граждан за решеткой, сколько мы.

При этом ведомство Геннадия Корниенко постоянно твердит о необходимости увеличить количество мест заключения – конечно же, путем масштабного строительства и реконструкции учреждений. Насколько выгодны государству такие проекты? Ни на сколько. Но, может, они выгодны тем, у кого в кармане еще есть место для бюджетных деньжат?

Например, СИЗО в городе Сосновоборске Красноярского края на 500 мест обошлось бюджету в 2,6 млрд руб. Это стоимость восьми школ с бассейном. Но у нас предпочтение отдается тюрьмам. 

Хотя даже при больших вложениях, порядка в рядах ФСИН не наблюдается. Например, самый большой в мире следственный изолятор «Кресты-2» на 4 тыс. мест и стоимостью 12 млрд руб. не могут достроить уже два года.

Вот еще интересный факт. На создание одного «зеко-места» в новом СИЗО государство тратит от 3 до 5 миллионов рублей. Это дороже, чем нормальная квартира в крупном российском городе. Понятное дело, что ФСИН будет продолжать всеми силами лоббировать проекты по строительству новых учреждений. Уже сейчас в планах ведомства - 10 новых следственных изоляторов на 9,85 тыс. мест и 14 новых режимных корпусов на 3,237 тыс. мест.

При том, что отремонтировать старые места содержания под стражей в разы дешевле. Да и просто сократить число сидельцев-временщиков. Чем не заявленный гуманизм, когда подследственного без особой нужны не «закрывают»?

Однако, процедуры залога и домашнего ареста в России так и не прижились. Исключения из правил – проворовавшиеся чиновники, которые под «домашку» выходят удивительно легко. А УДО и вовсе тюремщики давно поставили на тайные коммерческие рельсы – есть деньги, можешь выйти условно-досрочно. Нет – сиди до «звонка». Если 10 лет назад досрочно освобождалось около 50% осужденных, то сейчас – менее 20%. Регресс налицо. 

В итоге в тюрьмах и колониях содержится огромное количество «лишних» людей, которых совершенно не обязательно оставлять за решеткой. Но на них тратятся огромные бюджетные средства.

Работа для зека – фикция от ФСИНа

Еще одна ставящаяся в концепции задача – создание дополнительных рабочих мест для осужденных. Выше мы уже изложили, на каком уровне находится данное направление. Зато это лишний повод для тюремного ведомства обратиться за помощью к бюджету. Только вот ни бюджет, ни сами заключенные от организованной в отдельных колониях производственной деятельности почти ничего не получают. 

В 2013–2015 годах ежегодные доходы от деятельности ФСИН составляли около 40 млрд руб., а прибыль – всего каких-то 1–2 млрд руб. в год. То есть рентабельность «тюремного бизнеса» - смешных 2–5%, окупаемость – около 0,3%. Остальное – бюджетные средства.

Как удается «достигать» такой низкой рентабельности при самых дешевых в стране рабочих руках, большой вопрос. Его бы руководству ФСИН задать не нам – а следователям, прокуратуре. При этом тюремное ведомство еще принялось зарабатывать на заключенных, которых отказываются от работы.

Почему отказываются, тоже выше изложено – кому охота горбатиться за несколько сотен в месяц? Это во времена СССР сиделец мог выйти на свободу с карманом, полным денег – тогда зарплаты в зонах были на уровне средних по экономике.

Теперь человек выходит за ворота колонии не только пустой – но еще и с долгами. Стоит ли удивляться тому, что многие опять идут грабить и воровать? 

И вот что еще интересно. На многих заключенных помимо сроков висят и иски потерпевших по их преступлениям. Но при зарплатах зеков, даже тех, кто работает, моральный ущерб, исчисляемый десятками и сотнями тысяч рублей, погашается годами. 

А ведь даже многие потерпевшие предпочли бы, чтобы «понесший справедливое наказание», вместо ничегонеделанья за решеткой, остался бы на воле и работал, погашая свои долги. Тем более что у суда есть такое право – вместо тюремного наказания обязать человека трудоустроиться и выплачивать иск по полной программе.

Правозащитники не раз предлагали расширить список преступлений, по которым приговор может быть не связан с реальным лишением свободы. Но на это у ФСИН свой категорический ответ – оценка деятельности учреждений УИС по возмещению ущерба, причиненного преступлением, нецелесообразна. Какие тогда цели преследует тюремное производство, если погашение исков осужденными – не самый важный аспект? 

При этом ФСИН заявляет программу значительного увеличения рабочих мест в неволе и планирует вбухать в это порядка 7 млрд. рублей. При указанной выше финансовой отдаче какая от этого выгода стране? 

Съедаемое кризисом государство и без того урезает расходы на все, на что можно – антинародная пенсионная реформа тому последнее подтверждение. А на прожекты тюремного ведомства деньги всегда есть. 

Не настала ли пора вместо того, чтобы засыпать тюремную систему деньгами, которые идут непонятно куда, заняться ею «по-взрослому»? Вот, к примеру, Алексей Навальный своими расследованиями расшевелил «муравейник» отечественной «Росгвардии», выявив пару госзакупок с явно завышенными ценами. И военная прокуратура уже взяла на контроль проверку всех госзакупок в этом ведомстве.

С учетом того, что в недрах ФСИН исчезают миллиарды рублей, а тюремная система с каждым годом все наглеет, требуя больше и больше, не пора ли поставить под контроль самих… «контролеров»? У Генпрокуратуры для этого есть все полномочия. А для тех, кто совсем проворовался, несмотря на дефицит «шконок», места за решеткой всегда найдутся. Тем более, тюремное ведомство громко ратует за строительство новых «кутузок». Уж не для себя ли любимых?