Смертельная индустрия красоты

Три смерти с одной историей

9 мая в Москве скончалась третья жертва скандальной клиники пластической хирургии «Медланж» – известный трейдер Наталья Орлова. Женщина обратилась в клинику пластической хирургии с целью сделать подтяжку лица. 23 апреля прошла операция.

Дочь погибшей рассказала, что ее мама очнулась от наркоза и пожаловалась на боль в спине. Когда ей стало хуже, Орлову госпитализировали в НИИ скорой помощи им. Склифосовского, где врачи диагностировали острую почечную и печеночную недостаточность.

Через 4 дня безуспешных попыток помочь, женщину перевели в клиническую больницу № 52 в отделение нефрореанимации, а 9 мая победительница конкурса «Лучший частный инвестор» скончалась.

Сейчас клиникой занялся Следственный комитет. «Медланж» закрыт на время расследования. Ведь, как выяснили следователи, это уже не первая жертва клиники красоты.

Только за апрель три пациентки «Медланжа» скончались, еще три находятся в тяжелом состоянии, за их жизни борются врачи. Симптомы у всех пострадавших схожи.

25 апреля скончалась сотрудница столичного салона красоты 29-летняя Марина Кушкова, решившая подправить форму носа. Клинику выбирала по рейтингу в интернете. При первом визите в заведение потенциальной пациентке сразу показали на компьютере – как будет выглядеть ее новый образ. В общем, все красиво и «по-взрослому». Девушка решилась лечь под нож хирурга, заплатив за услугу 300 тысяч рублей. При чем, не простого хирурга – а известного врача с 20-летним стажем Дмитрия Радионова.

Но после операции ее самочувствие стало ухудшаться. Фактически в НИИ имени Склифосовского ее привезли уже при смерти.  «У нее уже почки начали отказывать. Состояние постоянно ухудшалось, скакало давление, начался отек мозга», – рассказывал Александр Вишневецкий, супруг погибшей женщины.

Предварительно у пациентки определили разрыв яичников. Муж Марины не понимает, откуда взялся этот диагноз. По словам мужчины,  гинекологических вмешательств у нее не было. Он предположил, что врачи использовали некачественные медицинские препараты.  16 апреля Марина впала в кому, 25-го умерла. Вероятной причиной смерти назвали «атипичный гемолитико-уремический синдром, состояние после повторной риносептопластики» (тромбы в кровеносных сосудах).

А до этого, 16 апреля после обращения в ту же клинику с целью поправить нос и грудь в Боткинской больнице  умерла 41-летняя Ольга, россиянка, ныне проживающая в Канаде. Операцию провел известный врач Вадим Баков, знаменитый тем, что когда-то оперировал Анну Городжей, «миссис Россия-2013».  

В клинике сообщили, что операция завершилась успешно, но потом Ольге стало плохо. 14 апреля из клиники женщину в тяжелом состоянии доставили в больницу, но спасти не смогли. Предварительная причина смерти – анафилактический шок. 

Сразу после этого руководство «Медланжа» уверяло, что все было сделано правильно, а пациентка сама виновата – отказалась сдавать анализы на алкоголь и наркотики. Но, во-первых, для любого врача было бы логичным в такой ситуации отказаться от операции, чтобы не рисковать здоровьем и жизнью пациента – только в нашем случае это был бизнес, а не оказание медицинской помощи. Во-вторых, после смерти русской канадки в «Медланже» одна за другой погибли еще две пациентки, а еще трое находятся между жизнью и смертью. Так что, для «сама виновата» слишком много трагедий.

Многоликий «Медланж»

Что представляет из себя клиника «Медланж», которую так усердно рекламировала звезда шоу-бизнеса и их бывшая пациентка Анна Городжей, рассказывая о том, что в клинике работают лучшие профессионалы?

Когда по «Медланжу» начал работать Следственный комитет, очень быстро выяснилось, что вместо одной организации здесь зарегистрированы две. Разные только названия, а бухгалтерия, учредители, сотрудники – все одно и то же.

«Я думаю, это делалось, чтобы скрыть следы преступления. Были жалобы, например, на одну клинику. Они создали другое юрлицо, которое выполняло те же самые функции», – поясняет следователь мещанского межрайонного СО ГСУ СК России по г. Москве Кристина Ляховенко.

Пока удалось установить только одного учредителя Medlounge Анну Сивакову, арендующую под клинику трехэтажное здание в центре Москвы, на Троицкой улице (по некоторым данным аренда помещения стоит порядка 3 млн. руб. в месяц).

На сайте медцентра указано юрлицо – компания «Медланж», зарегистрированная в октябре 2016 года. Ее владелец – Анна Сивакова. Но, как оказалось, еще в 2011 году была зарегистрирована клиника с тем же названием, и она находилась по другому адресу, но принадлежала той же предпринимательнице.

После некоторых проблем с надзорными органами «Медланж» 2011-го года выпуска  вдруг вошел в структуру компании «Строй-ка». А в декабре прошлого года «Медланж» № 1 и вовсе слился со строительной организацией. 

Ее как бы владелец – некий Алексей Замула. Почему как бы? Потому, что по данным «СПАРК-Интерфакс», на него оформлено еще 48 разнопрофильных фирм и 54 ранее закрытых. По большому счету – это такой вот «резиновый» гендиректор. Есть в России такая «профессия» – числиться директором, не вникая в суть вопроса. Похоже, Замула из таких.

Перед передачей «Медланжа» Замуле Сивакова открыла новую фирму с тем же названием и продолжила работать в прежнем русле. Что интересно, в 2015 и 2016 годах Росздравнадзор, Роспотребнадзор и департамент здравоохранения Москвы пытались провести проверки в клинике – однако, сотрудники медцентра банально не пускали представителей ведомств внутрь.

Когда проверяющим удалось попасть в клинику, они нашли многочисленные нарушения: «Помещения хранения лекарственных средств (процедурный кабинет, комната хранения наркотических средств и психотропных веществ) не оборудованы кондиционерами и другим оборудованием, позволяющим обеспечить хранение лекарственных средств в соответствии с указанными на первичной и вторичной упаковке требованиями производителей».

Следствие

Сейчас следователи, приостановившие деятельность клиники, отрабатывают пять основных версий – от просроченных препаратов до банальной врачебной ошибки. Есть и еще одна неожиданная версия: убийство пациенток могло быть умышленным. Выяснилось, что к каждой из шести скандальных операций имела отношение медсестра, которая, возможно, страдает психическим заболеванием.

Конечно, эта версия кажется уж совсем из разряда «киношных» – но ведь такие случаи бывали, когда больные на голову медики целенаправленно избавлялись от пациентов.

Правда, помимо версии о сумасшедшей медсестре у следствия есть еще версии на кого стоит обратить внимание. По одной из них, к трагедиям в «Медланже» может быть причастен анестезиолог Лев Хитрин. Именно он контролировал состояние девушек во время операций и, он же назначал количество препаратов.

Также нераскрытым оказывается вопрос о качестве препаратов, которые врачи клиники Медланж использовали во время и после операций. Ведь всех пациентов госпитализировали практически с одинаковыми симптомами увеличения внутренних органов.

Что могло произойти, пытается понять пластический хирург Леван Валиев. С его слов, на рынке медоборудования часто попадается фальсификат. На глаз его не определить – но чаще всего он попадается при экономии на материале, хотя встречается брак даже в лицензированных медикаментах.

Сейчас следствие продолжается. Весомой помощью сыщикам станут результаты судмедэкспертизы. Эксперты должны провести подробный химический анализ тел погибших женщин, а также взять анализы у выживших пациенток. Если дело действительно в препаратах, экспертиза это выявит.

Возбуждено уголовное дело по статье «оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека». Это до шести лет лишения свободы.

Что грозит убийцам в белых халатах

Но что реально грозит врачам, если их вина будет доказана? По закону ограничение свободы на срок до 3 лет. Столько же им нельзя будет работать в медицинской сфере. А дальше? Пройдет положенное время, про них уже все забудут – и убийцы снова наденут на себя белые халаты.

Специалисты утверждают, что клиники, которые были замешаны в громких скандалах, как правило, быстро меняют всю юридическую «окраску» На свет появляется вроде бы новое медучреждение, но все с теми же черными пятнами в истории.

Вообще, реальных сроков пластическим хирургам в России еще, кажется, не давали. Одна из самых известных историй, дошедших до суда – дело столичного хирурга Дениса Аверченко. В 2011 году в частной клинике скончалась его 28-летняя пациентка, которую готовили к процедуре липосакции (удалению жировых отложений).

Экспертиза признала, что причиной смерти женщины стала передозировка лидокаина. Хирургу дали 2 года ограничения свободы с запретом работать в медицине в течение трех лет. По слухам Аверченков уже вернулся к практике.

Причины всех бед

Трагедии, подобные гибели пациенток в «Меландже», характерны вообще для России. После каждой беды повторяется один и тот же сценарий – поговорили, пошумели, помахали руками, что-то где-то проверили – и забыли до следующего раза. Как пример из другой сферы – гибель людей в пермской «Хромой лошади» в 2009-м и повторение трагедии в Кемерово уже в этом году.

Никаких глобальных мер по упреждению трагедий нет и на рынке коммерческих медклиник – уверен президент Лиги защиты пациентов Александр Саверский: «К сожалению, работа правоохранительных органов да и Росздравнадзора по большей части закрыта. Мы не видим обобщающих данных по тем или иным клиникам. Очень сложно понимать, нужен ли там отзыв лицензии и производится это или нет. Какие-то клиники, конечно, закрываются, но, к большому сожалению, мы не в первый раз сталкиваемся с ситуацией, когда точно знаем, что нет лицензии, а правоохранительные органы не реагируют надлежащим образом. Что можно с этим делать? Продолжать добиваться решения прокуратуры, Следственного комитета. Но по факту пациенту, который сам пострадал, все это очень тяжело реализовать, поэтому это процветает, потому что ситуация, к сожалению, плохо управляемая».

«А ведь в одной только Москве сейчас работает около 200 клиник, где оказываются услуги пластической хирургии, – рассказывает президент Российского общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов Константин Липский. – Сколько всего в этой индустрии задействовано хирургов, сказать сложно».

В отрасли пластической хирургии крутятся громадные деньги. За операции пациенты выкладывают круглые суммы. Например, увеличение груди стоит порядка 250-300 тысяч рублей. Сам хирург обычно с этой суммы имеет 10-30%, то есть 50-60 тыс. руб.

Востребованный врач с большой клиентской базой делает 300-350 операций в год (практически каждый день). Понятно, что такие аппетитные заработки привлекают многих. Число желающих получить документы, подтверждающие допуск к подобным операциям, постоянно растет.

Есть, конечно, и серьезные клиники, которые дорожат репутацией и своими клиентами. Но есть и такие, кто готов занижать цены, чтобы получить поток пациентов. А встречаются в этом бизнесе и откровенные мошенники, и хирурги-недоучки.

Казалось бы, есть ведь надзорные органы, которые должны все это контролировать. Но… «Главный надзорный орган за этой индустрией – Росздравнадзор, – объясняет председатель Лиги защиты пациентов, доктор медицинских наук Алексей Старченко. – Но по факту они мало что могут, у них связаны руки. Плановые проверки клиник, которые считаются малыми предприятиями, можно проводить только раз в три года. Но многие даже их избегают. Когда подходит срок проверок, ушлые владельцы быстренько переоформляют юридическое лицо и продолжают работу как другое ООО».

Лечить или не лечить – вот в чем вопрос

По версии следствия, тот же нехитрый фокус проделывали и в «Медланж». Когда в офисе изъяли документы, выяснилось, что клиника – это два разных ООО с общей бухгалтерией. Это распространенная схема, когда фирму делят не несколько юридических лиц, чтобы при росте доходов официально оставаться малым бизнесом, к которому относятся предприятия с ежегодным доходом до 800 млн. рублей. Это позволяет пользоваться различными преференциями, среди которых – минимум проверок.

Возвращаясь же к трагедиям в «Медланже», речь, скорее всего, идет не о качестве самих операций. «Дело ведь не о том, что кто-то неровно ухо пришил или недостаточно уменьшил нос. У пациентов происходит рефлекторная остановка сердца! – говорит Алексей Старченко из Лиги защиты пациентов. – И тут  либо это последствия применяемых препаратов, либо – действия кого-то из медиков. На мой взгляд, самая жизнестойкая версия – что-то не то с лекарствами, которые вводили всем пациенткам. Совсем конспирология – версия про сумасшедшую медсестру, которая решила скандалом за что-то отомстить, скажем, главврачу или хозяину клиники».

Кстати, по предварительной информации, версия о преднамеренных убийствах «сумасшедшей медсестрой» пока так и не нашла своего подтверждения.

Однако, проблема подобных медучреждений глубже, чем просто соответствие нормам Росздравнадзора, считает президент Лиги защиты пациентов, член экспертного совета при правительстве России Александр Саверский.

«Я бы на уровне государства задался вопросом о том, где границы дозволенного. Когда к врачу приходит здоровый человек, и доктор начинает хирургическое вмешательство, то какой он после этого врач?», – подчеркнул он.

Например, пациентка «Медланжа» Юлия Курилко-Рюмина хотел всего лишь исправить искривленную перегородку носа – а уже через несколько часов после операции девушку экстренно госпитализировали с подозрением на острый аппендицит. Спустя какое-то время пациентка, еще недавно здоровая цветущая женщина, получила диагноз: «Сепсис».

«Я такое медициной не считаю, – заявляет Александр Саверский, президент «Лиги защитников пациентов». – Потому что медицина предназначена для улучшения здоровья пациентов, когда это необходимо».

Сейчас двери клиники Медланж закрыты. Судя по объявлению на калитке, администрация заведения уверена, что это ненадолго. Тем временем, за скандалами в «Медланже» не всегда заметны другие подобные трагедии. А они есть.

15 апреля в клинике «Триумф Палас» скончалась 32-летняя мама двоих детей Екатерина Киселева. Ей делали операцию по подтяжке груди. И здесь тоже - отказ сердца.

Идет следствие. Заведено уголовное дело. В самой клинике пояснили: «Причиной остановки сердца может являться любой из препаратов, которые применялись для обеспечения наркоза, а точнее качество этого препарата, которое ни наша, ни какая другая клиника не имеет возможности проконтролировать, поскольку мы закупаем все препараты у официальных лицензированных поставщиков». В следствии ждут заключения судмедэкспертов.

По данным журнала об индустрии здравоохранения Vademecum, в 2016 году в России было выполнено почти 154 тыс. пластических операций общей стоимостью свыше 12 млрд руб. Красивая статистика. А вот сколько за этими цифрами скрывается настоящих человеческих трагедий, пожалуй, не скажет никто.

Чтобы остановить этот конвейер жертв красоты, необходимы конкретные действия и законодателей и медицинского сообщества. На недавней пресс-конференции, посвященной жертвам пластической хирургии, адвокат Людмила Айвар убежденно сказала, что отечественному здравоохранению необходимо введение обязательного страхования ответственности.

В этом случае страховая компания будет очень внимательно относиться к клинике – к ее условиям, квалификации врачей, безопасности. И едва ли в ущерб себе будет страховать подозрительный медицинский центр. Таким образом, со временем клиник станет меньше – но зато останутся самые «чистые».

Коллегу поддержал адвокат Игорь Трунов, добавив, что если не привести в норму законодательство, в том числе, уголовное, параметры личной ответственности и ответственности юрлиц, а так же лицензирования, разорвать порочный круг массовых врачебных ошибок и преступной халатности не удастся.

По мнению Игоря Трунова, в приведении отрасли в порядок не стоит оглядываться на то, государственная это медицина, или частная – как в случае с «Медланжем». Порог ответственности должен быть для всех единым – оформленным законодательно. В том числе и в смысле взыскания морального вреда в пользу потерпевших.

Ибо, сейчас, по мнению адвоката, нет никаких единых норм для решения споров между врачом и пациентом – ни уголовных, ни судебных, ни медицинских. Не работают законодатели, не работает медицинское сообщество – которое в большинстве стран само выносит «вердикты» своим коллегам в случае их ошибок или халатности.

И это касается не только пресловутой пластической хирургии – вообще всей российской медицины. Ведь сегодня «выстрелило» в пластическом «Медланже» - а завтра где «выстрелит»? И снова никто толком не сядет, и снова потерпевшие будут годами добиваться хоть какой-то компенсации – а в это время в другой клинике случится очередная трагедия. Так и будем считать погибших – как в войну? Или сядем – и примем какие-то законы?