Текст к Богу
Наше дело такое, задористое – музы, увы, не жалуют ветеранов. Не тот уже у нашего брата запал, звонкость… Тут уж не изловчишься и не попрешь. Значит, надо признать, смириться - и браться за ремесло по летам.
Но - не унимается душа. Даже на излете никак не избавится от глупой иллюзии, что еще махнет в какие-то выси. Что не может для меня вот так, на полуслове, все закончиться!
И ведь что забавно: сам я вообще-то человек глубоко недоверчивый, типичная жертва обмана, а тут одним глазом душевным все наверх поглядываю – всем естеством своим чувствую, что там, в высших пределах, ко мне вроде как расположены.
Хотя, конечно, и тут сомнения лезут. Дескать, ну вот - и ты туда же. Как только творческая прыть поиссякла, старость надвинулась – сразу о небесном заговорил. Ты еще давай молиться начни, поклоны бить Всевышнему, чтоб помог по новой раскрутиться.
А потом вдруг подумал – а почему, собственно, и нет, раз я такие ощущения откуда-то оттуда получаю? Для меня это вопрос всей жизни оставшейся. Я ведь не прошу себе финансирования, шумного имени, или, уж извиняйте, эрекции, как у спецназовца. Прошу одного – творческого огня, озарений, несмотря на этот чертов возраст. А что? - люди искусства очень даже этим пользуются, – бывает, перед каждым рабочим действом молитвы читают, крестятся…
И тут же кинулся к компьютеру составлять такой просительный текст. Словечки всякие церковные понатыкал; отметил, понятно, Его заслуги в мировом развитии, стабилизации на планете – все, как и положено.
Получилась какая-то пародия почти что эстрадная. Словно чью-то рясу несвежую на себя нацепил – и прогибаюсь перед начальством. Даже струхнул малость. Да Он же меня, думаю, за такую молитву вообще дара слова лишит, посадит до конца жизни на грядку.
Пытаюсь тогда говорить с Ним менее формализовано, с упором на социальность. Страстно объясняю ему, каково у нас пенсионером оказаться… Что для меня, мол, это единственный шанс – не оборзеть от такой жизни, остаться душою с Ним... Слегка нагнетаю, конечно, драматизирую – по закону прошения. А как без этого, если хочешь, чтобы проняло?! Но потом вдруг осекся: ну что такое эти мои проблемы во вселенском раскладе? Чего тут особенно причитать?! Он и не таким не помогает – более нуждающимся, а я тут на жалость налегаю. Нашел кого развести.
Тогда попробовал уже без истерики, с некоторым даже юморком моим фирменным. Дескать, решать, разумеется, Вам, Отец Всемогущий, но хотелось бы и дальше творчески поработать… Не успел просто уложиться в прежние годы - то бабы, то эти реформы бездушные, - только под занавес смог сосредоточиться… Уж больно мало времени Вы нам отводите…
Написал - и снова сомнения. Для какого-нибудь нашего телезрителя – это, может, и сгодится, хотя особо и не поржешь, но для Божества, вечности… Я же не знаю, как у них там с юмором и всякими такими двусмысленностями. Может, для Него это вообще некое извращение душевное, порок - все эти наши смешки, усмешечки. - Лучше не острить.
Пробую и так, и эдак. Не идет. Ничего не устраивает. Вот тебе, думаю, и проситель божественного. Даже фразы приличествующей такому случаю выдать не могу - все с какой-то гнильцой нашей родимой. Если уж сам чувствую, что не то, представляю, каково Ему всю эту лажу снизу выслушивать - с Его-то установками.
И начал уже сворачивать эту мою затею. Чего вылезать с такими шансами, только позориться!
Сам ведь, если уж на то пошло, ни в кого там не верую – а прошу соучастия. В какие-то хитрости с Провидением пускаюсь. Так, на всякий случай. А вдруг?!
Я не верю в Него – а он, наверняка, мне.
Да и не уважаю я все эти просьбы коленопреклоненные. Мало я тут как будто принижаюсь, перед каждым преуспевшим мальцом расшаркиваюсь, саму лояльность изображаю – чтобы только не выперли. А теперь еще и перед Высшей инстанцией должен лебезить, как какой-нибудь выгодополучатель! Дай! Помоги! Вдохнови!..
Он же, говорят, и сам все видит, знает - кто мешает посодействовать? Это же не мурло наше административное, которого только голодовкой перед телекамерами расшевелить можно.
И вообще – ну, вот спросит Он меня с высоты своей вечности и глобальности: зачем тебе это все… перед смертью?
А я даже и не знаю, что ответить.
