Ребята, вы чего?
Упадок стиля как предвестник финала
Лучезарную картинку приезда Владимира Путина на Селигер портил Василий Якеменко — напряженный, зажатый, весь в черном, на национального лидера взирает с нескрываемым страхом. Совсем другое дело — вольный художник Федор Бондарчук. Сидит на встрече высокого гостя с селигерской молодежью рядом с самим премьер-министром и не скрывает скуки, смотрит по сторонам, любовно оглаживает собственную ногу. Но как только прозвучал вопрос об отношении к критике со стороны политических оппонентов, Бондарчук сразу ожил, встрепенулся. «Вот известный фильм, помнишь? — обратился к нему Владимир Владимирович. — Тьфу на вас! Тьфу на вас еще раз!»
Подробнейшие кадры селигерского вояжа наводят на мысль о том, что империи и режимы гибнут не столько от политических и экономических неурядиц, сколько от утраты стиля. Бесстильность ускоряет финал. Так случилось в начале ХХ века с династией Романовых, так произошло ближе к концу столетия с советской властью. Убывающий стиль — важная примета сегодняшнего дня. Путинское время начиналось с жестких брутальных мотивов. Размягченный ельцинским либерализмом электорат жаждал эффективных действий в формате «мочить в сортире». А теперь мы видим нежного, улыбчивого, гладколицего Владимира Владимировича, который настолько хочет всем понравиться, что готов на Селигере хоть скалолазанием заниматься, хоть правым поворотом при красном сигнале светофора, хоть цитировать хит группы «Комбинация»: «А я люблю военных, красивых, здоровенных». Если еще недавно на вопрос о будущем президентстве он отвечал: мы договоримся с Дмитрием Анатольевичем, то теперь с голубиной кротостью обнадеживает: мы с вами посоветуемся. Забыл, наверное, что с нами можно посоветоваться только одним путем — с помощью открытых прозрачных выборов.
Утрата стиля фокусируется в деталях, нюансах, бликах на воде. Возьмем такой важный сюжет, как наука расставания с лицами из высшего эшелона власти. В последнее десятилетие вновь стал актуальным старинный российский сценарий, подмеченный еще Фридрихом II: Петра III свергли с престола как ребенка, которого посылают спать. На очередной день рождения Михаилу Касьянову подарил лыжи лично Путин и вскоре тихо отправил виновника торжества на заслуженный отдых. У Михаила Фрадкова лыжи уже были, но он захотел поменять картинку в телевизоре, а вместо этого поменяли его самого. И тотчас стала другой картинка. Заколосилась на экране золотая пшеница, приоткрылись закрома родины, оторопевшие пейзане из совхоза «Раздолье» запели осанну своему бывшему начальнику Виктору Зубкову, стремительно переквалифицированному в премьер-министра. Сам Фрадков, сияя счастьем, долго и вдохновенно благодарил Путина за оказанную честь. Касьянов никого не благодарил — взял в охапку лыжи и покинул Белый дом.
Совсем другая история — освобождение Санкт-Петербурга от Валентины Матвиенко. Девушка с «Красненькой речки» с первых шагов триумфального восхождения к сияющим вершинам Совета Федерации погрязла в скандалах. А все потому, что размылись правила игры и воцарился страх. Одно дело — блистать на фоне роскошных имперских фасадов, и совсем другое — быть избранной в городе, жаждущем освобождения именно от твоей власти. Телевидение со свойственным ему хладнокровием предпочитает не замечать не только данный ракурс, но и саму Валентину Ивановну. Делается это так. В День военно-морского флота идет репортаж об открытии после реставрации фасада (ох уж эти фасады!) Морского собора в Кронштадте. В кадре — две ослепительные дамы в черно-белой гамме, Светлана Медведева и Валентина Матвиенко. Первая произносит речи; о второй, которая все время рядом, корреспондент словно забыл, даже имя ее не назвал. С интересом смотрю другие каналы — повторяется та же история. Матвиенко вроде бы есть, а вроде бы ее уже и нет. Случайность? Да нет, закономерность.
Время промежутка, как сказал бы Юрий Тынянов, отмечено печатью нарастающего распада. Праздник Военно-морского флота, проходящий на фоне свежих водных трагедий (на Волге затонул теплоход «Булгария», на Москве-реке — прогулочный катер), ящик отметил бурно, парадами и фейерверками. Суровый и торжественный Дмитрий Медведев, прибывший на торжества в Балтийск, Петром Первым вглядывается в новый корвет «Сообразительный». Корреспондент Евгений Рожков в восторге от корвета. Он десантный, распахивает люки, из которых появляются бэтээ¬ры и, самое удивительное, не унимается Рожков, все плывет. Очень уместное замечание, потому что, увы, далеко не все, что приписано у нас к воде, плывет.
Зато в России нет дефолта, а в Америке — есть. Именно в этом до самого последнего мгновения, когда опасность рассосалась, уверяли нас храбрые каналармейцы, нашедшие в гипотетическом американском дефолте мощный источник вдохновения. Корреспондент Павел Зарубин радостно сообщает: «До объявления дефолта крупнейшей экономики мира осталось два дня». Он, Зарубин, знает это точно, потому что настоящий патриот и думает прежде всего о Родине: «Нехорошие предчувствия перед последним летним месяцем теперь не только российская традиция». Наконец-то нам полегчало.
Я еще могу понять юного Зарубина — его так учили. Только такие сообразительные, словно балтийский корвет, первые ученики сегодня и удерживаются на плаву. Труднее понять канал «Культура», решивший продемонстрировать мастер-класс Михалкова, имевший место 16 марта нынешнего года, с цензурными изъятиями. Тот самый мастер-класс, в котором Никита Сергеевич высказался о японской катастрофе, ниспосланной свыше за грехи земные. Стоит ли говорить о том, что в записи отменно длинного и отменно скучного, сотканного из общих мест мастер-класса осталось всё, кроме ставшей крылатой фразы? Сколько о ней было говорено, сам автор даже «Бесогон ТВ» открыл для того, чтобы объясниться с непонимающими его соотечественниками, и вдруг именно эти слова вырезаны цензурными ножницами. Вот уж где уместна реплика, брошенная все на том же мастер-классе Михалковым от имени Господа: «Ребята, вы чего?»
На почве последнего десятилетия, взращенной цинизмом и равнодушием, выросли дивные цветы. Закольцуем сюжет Селигером. Вот милая девушка задает вопрос Путину: «Может, России стоит вернуться к тоталитаризму? Ведь при Сталине коррупции не было?» Вопрос прерывается одобрительными аплодисментами будущей элиты нации. Вот Путин отвечает: «Это неэффективный способ управления, тупиковый путь, подобное государство обречено. Так случилось с Советским Союзом». И снова слышны одобрительные аплодисменты…
Впрочем, будущая элита — плоть от плоти народа. В 1870-м на Семеновском плацу вешали цареубийцу. А вскоре вместо черного эшафота построили карусель с зайцами, свиньями, слонами. Толпа, то есть народ, с одинаковой радостью приветствовала и то, и другое.
